«А где мы? – наконец догадался спросить я. – Что это за место?»
«Это Зачарованный Лес. Место, где встречаются все аниморфы. Мы – из Стаи. Но есть и другие аниморфы. Не только Волки. То, что мы с тобой сейчас видели на равнине, – Черный Оборотень».
«Тот самый?! – ахнул я, сразу догадавшись, что речь идет о Вороне-оборотне. – Но я сейчас ничего не видел!»
«Тень над головой, – пояснил Витя. – Больше и не надо ничего видеть. Надо сразу прятаться. Он всех держит в страхе».
«И что, все Волки его боятся? И взрослые?»
Витя кивнул.
«Здесь сила его беспредельна. Никто не может устоять против него».
Я просто ушам своим не верил. Как? Я сам видел, что Витя одним словом разогнал шестерых здоровенных парней. Мало того, Вадька, самый наглый из них, до сих пор со мной издалека раскланивается, стороной обходит! Я – понятно, ничего не умею. Но он? А его мама? Неужели она слабее?!
«А в том мире? Там с ним можно справиться?»
«Если верить слухам, там он намного слабее, но при этом никому не встречается. Странно, что ты его видел. В общем-то, – продолжил Витя, – если бы его можно было отыскать в том мире, то там с ним стоило бы попробовать справиться. Но здесь… Это безнадежно».
«Да, еще одно, – спохватился я. – Ты сказал, что стать Волком можно, только родившись им».
«Я этого не говорил, – поправил он. – Ты это в книге прочитал».
«Ну да, – вспомнил я и удивился: – А откуда ты знаешь про книгу?!»
«Так я и положил ее на стол», – ухмыльнулся Витя.
«Как это? – опешил я. – Ты был в нашей школе? А почему я тебя не видел?»
«А я не показывался, – Витя засмеялся. – Я незаметно прошел, никто не видел. Хотя ты меня почувствовал. Помнишь, в коридоре?»
И я вспомнил! Действительно, в коридоре было такое ощущение, что на меня кто-то смотрит. Только я решил, что мне это показалось. Но выходит, что ничего мне не показалось.
«Ты прямо на меня уставился, – продолжал Витя, посмеиваясь. – Я уж думал – все, сейчас увидишь. Но обошлось».
На минуту я даже забыл, о чем хотел спросить. Теперь меня интересовало, как это можно ходить по школе, чтобы тебя никто не видел? Это что, вроде невидимки, получается? Я так у Вити и спросил.
«Нет, – серьезно ответил он. – Это маскировка. Произносишь нужное слово, и тебя никто не замечает. Как будто со стенкой сливаешься. Ну, а от своих укрыться сложно. Вот ты меня чуть и не раскусил».
«Но ведь не раскусил же, – с обидой сказал я. – И прятаться я не умею, как ты».
«Ничего, научишься», – успокоил меня Витя.
«А что это за книга? – поинтересовался я. – Это что, учебник такой?»
«Догадливый! – засмеялся он. – Изучай потихоньку. Книжка умная, сама решает, что и когда тебе узнавать. Советую все учить наизусть. Это тебе не математика, тут особая точность нужна. Сказал не так слово – и привет!»
«Ты ее всю уже прочитал?»
«Ну, не совсем», – Витя повел ухом.
«И что, у всех такие книжки?»
«У всех. Понимаешь, их обычно родители дают своим детям. А тебе дать некому, так что моя мама сказала, что это должен сделать я. Раз ты – мой друг».
«А где берут эти книги?» – спросил я. Действительно, что-то в нашей школьной библиотеке таких книг я не видел. Да и вообще – представить, что в обычной типографии можно отпечатать книгу, в которой текст меняется каждый день…
«Не знаю. Это взрослые их где-то достают, – пожал Витя плечами. – У взрослых своя жизнь здесь. Они в другой части Леса. Но ты хотел спросить о чем-то еще, ведь так?»
И тут я вспомнил, что меня мучило со вчерашнего вечера. Если Волком можно стать, только если им родился, значит, мои родители или хотя бы один из них, как у Вити, должны быть Волками. Но тогда почему мне никто ничего не сказал? Почему я обо всем узнал, в общем-то, случайно?!
Похоже, Витя умел мысли читать, потому что сразу заговорил. Я даже не успел рта раскрыть.
«Ты знаешь, и мне непонятно, откуда ты. Мама тоже не знает твоих родителей. Скорее всего, они не из нашей Стаи».
«Тогда как так получилось? – подался я вперед. – А может быть, это какая-то такая штука… ну, как вирус? Вот гриппом болеют, а я этим заразился. А может, мне переливание крови когда-то делали и от ваших, то есть от наших, кровь перелили? А?»
Витя покачал головой:
«Нет, этого не может быть. Если бы это было так просто, то все человечество давно было бы в Стае. Мама говорит, что…»
«Что?» – подхватил я.
Но Витя промолчал и отвернулся. Он посмотрел на выход из пещеры, потом на меня.
«Пойдем, – поднялся он. – Скоро по домам. Здесь мы не можем находиться долго, только несколько часов ночью. Так что пора».
«Нет, погоди, – я тоже встал. – Что говорит твоя мама?»
Витя молчал. Я не умел еще понимать выражение волчьей морды, но мне показалось, вернее, я почувствовал, что он о чем-то проговорился и теперь не хочет продолжать. Но я должен был знать, что он хотел мне сказать. И я имел на это право! Ведь это касалось меня.
«Ну, говори!» – потребовал я.
Витя еще помедлил немного, потом нехотя произнес:
«Мама говорит, что, может быть, ты приемный».
Меня как током ударило.
«Не может быть! – закричал я. – Я родной! Ты все врешь!»
Я выскочил из пещеры и зажмурился. Прямо передо мной во весь горизонт всходило солнце. Огромное, неправдоподобное, алое солнце. Витя бежал следом за мной и пытался что-то сказать, но я не хотел его слушать. Я бросился прочь, по кустам, по степи, куда глаза глядят. Бежал, пока сил хватило. А когда солнце вышло почти наполовину, у меня закружилась голова, и я потерял сознание…
– Вставай, соня, а то в школу опоздаешь! – тормошила меня мама. – Иди, я оладьи напекла.
– Со сметаной? – не открывая глаз, спросил я.
– Со сметаной. Или с вареньем, если хочешь, – ответила она и ушла. Из коридора крикнула: – Отец, иди завтракать скорей.
– Сейчас, – ответил папа, и я окончательно проснулся.
За окном было еще темно. Зима, ничего не поделаешь. Середина февраля.
Я встал и начал одеваться. Потом собрал портфель. Долго искал тетрадку по географии: опять она куда-то задевалась. Заодно положил новый выпуск журнала «Майнкрафт» для Сережки. Я давно ему обещал, но все время забывал захватить. Повернулся – и увидел книгу.
Я прямо так и сел. Не потому, что забыл о ней. А потому, что все вспомнил.
Вспомнил, что снилось мне ночью. Да нет же, не снилось! Все это было на самом деле. В этом я был абсолютно убежден. Значит, и правда, я – Волк! Странно, но я этому больше совсем не удивлялся. Хуже другое. Я вспомнил Витькины слова о том, что я – приемный.
Во рту пересохло, ноги стали ватными. Голова слегка закружилась и противненько зазвенела. Даже на кухню идти расхотелось, хотя я очень люблю мамины оладьи. Они такие вкусные!
– Женя, что же ты? Опоздаешь! – крикнула мама из кухни.
И от ее голоса все мои мысли куда-то делись. Ну не может быть она не родной. Значит, все это ерунда! Я сразу повеселел и пошел завтракать.
Оладьи были потрясающе вкусными! Я ел их и с вареньем и потом еще со сметаной. Мама сидела рядом и пила чай. Она уходила на работу позже и поэтому не торопилась.
– Мама, – вдруг спросил я, – а если ребенка усыновили, он может не знать об этом?
Мама поставила чашку на стол и внимательно посмотрела на меня:
– Почему ты это спрашиваешь?
– А… это… мы по обществознанию про семью тему проходим, – соврал я. Не хотелось говорить о Витькином предположении. И к тому же я был точно уверен, что это неправда.
Но почему я тогда стал у мамы об этом спрашивать?
– По-разному бывает, – помолчав, сказала она. – Если ребенок уже достаточно большой при усыновлении, то он и сам знает. А если маленький, то обычно не говорят, пока не вырастет.
– А я уже вырос?
– При чем тут ты? – строго спросила мама.
– Да ни при чем, в общем-то, – пожал я плечами и вылез из-за стола. – Спасибо, оладьи вкусные были.
