Ему иногда хотелось схватить ее и встряхнуть или даже вывести из равновесия и заставить браниться.

С ним она вела себя подчеркнуто любезно. С другими была само очарование. Меллиора очень мило разговаривала практически со всеми мужчинами, была деликатна со слугами. Она ехала на своей лошади рядом с Томасом, поддразнивала Гарта по поводу щетины на лице, приколола цветы к волосам сэра Гарри. Вечерами она пела, подыгрывая себе на маленькой арфе, иногда рассказывала легенды и предания. Воины и слуги рассаживались у костра и зачарованно слушали ее. Она умела зажечь и мужчин, и женщин, донести до них свои пафос и страсть. Да, она должна жить на своем любимом острове. Завладеть им без нее – значит обречь себя на кровопролитие.

В первые дни Уорику удавалось обходить Меллиору. Он то и дело оказывался в хвосте обоза, следил за тем, чтобы повозки не застряли в грязи или на трудных участках пути. Порой он готов был выбросить свою дорогостоящую ванну, а также кольчугу, доспехи и прочие военные атрибуты. Если бы он не был на службе у короля.

Но он состоял на королевской службе. И будет снова призван королем, когда Давид решит вновь расширять границы своих владений. Король дал ему время на то, чтобы утвердиться здесь, а потом наверняка призовет снова.

Дни были длинными, ночи казались беспокойными. Каждый раз, разбивая лагерь, люди Уорика сооружали для него и Меллиоры укрытия в лесу. Первой туда входила Меллиора, Уорик прогуливался по лесу, прежде чем присоединиться к ней.

Она спала.

Он лежал без сна. Рядом с ней. Он ни разу ее не тронул. Их всегда разделяло, пусть и небольшое, пространство.

Каждый день он чувствовал, что способен закипеть от гнева. Тем не менее, ему удавалось держать себя в узде. Да и мог ли он срывать на ней свой гнев, если она разговаривала столь ровно и любезно?

Сейчас, стоя на крутом, поросшем травой и омываемом морем утесе, Уорик смотрел на открывшиеся дали.

На первый взгляд все казалось мирным и безмятежным.

Внизу виднелись десятки сельских домиков с заборами, амбарами и конюшнями. Их естественной защитой служили скалы. Там и сям до самого острова тянулись вздымавшиеся ввысь гигантские утесы. Как и на материке, видны были песчаные отмели, густо поросшие травой. А дальше огромная скала поднималась чуть ли не до самого неба, и замок казался частью этой скалы и в то же время частью неба. Высокие башни, кажется, доставали до облаков.

К Уорику подъехал Ангус.

– Я ведь говорил тебе, Уорик: эта земля так же красива, как и твоя жена. Вероятно, и диковата в такой же степени. Во время отлива до острова можно дойти пешком. Зато с южной стороны есть замечательная бухта.

– Никого не видно, – услышал вдруг Уорик и, повернувшись, увидел, что к ним подъехала Меллиора и смотрит на море и Голубой остров.

Уорик нахмурился.

– Спускаются сумерки.

– Но никого не видно! – повторила она.

И тут Уорик увидел дым, поднимающийся над соломенной крышей одного из домов внизу.

– Ангус, предупреди людей, к нам пожаловали гости.

– Гости! – выдохнула Меллиора. – У меня есть вооруженные люди...

– Да, леди, они высыпали на стены замка, вон там, видишь?

Действительно, теперь все увидели, что на парапетах и башнях замка находится множество людей. У северной береговой линии виднелись небольшие лодки. Из дома вышел мужчина в грубо сделанной кольчуге. Он размахивал жезлом и тащил молодую девушку, чьи отчаянные крики долетали даже до вершины утеса.

– Боже мой! – ахнула Меллиора и, прежде чем Уорик понял ее намерение, направила лошадь вниз.

– Меллиора! – крикнул Уорик и бросился вслед за ней. К счастью, ни одна лошадь не могла сравниться по скорости и выносливости с Меркурием. А его жена, выхватив из ножен меч, продолжала нестись вперед. Уорик чертыхнулся, злясь оттого, что ему приходится усмирять жену, когда на его новообретенный дом напали. Но так или иначе, он не позволит ей бросаться на неизвестного врага. Он приказал Ангусу возглавить атаку, а сам пустил Меркурия галопом, чтобы преградить Меллиоре дорогу. Когда он в этом преуспел, Меллиора посмотрела на него как на безумца.

Он видел, что она в ярости. Это еще хуже. Воевать нужно с холодной головой. Меллиора снова попыталась пустить лошадь вперед, однако Уорик пресек эту попытку и заставил жену спешиться.

Слезы отчаяния брызнули из глаз Меллиоры. Она опустилась на землю.

– Уорик...

– Леди, ты знаешь, что я способен одолеть тебя, знаешь и то, что я одолею любого врага, который ломится в твою дверь. Так позволь мне это сделать!

Он поднялся с земли, помог ей встать на ноги, собираясь покинуть ее. Меллиора не была беспомощной, она владела мечом. Это-то его больше всего и пугало.

Он вспрыгнул на Меркурия и посмотрел на жену сверху. Она встретила его взгляд, в ее глазах читалось отчаяние.

– Миледи, позволь мне умереть за тебя! – сказал он и пришпорил своего коня. Уорик успел заметить, что к Меллиоре на небольшой серой кобыле приближалась Джиллиан. Значит, можно оставить жену на ее попечение. Комья грязи и травы летели из-под копыт Меркурия, когда он несся к берегу, где люди Уорика уже схватились врукопашную с небольшой, агрессивно настроенной группой напавших викингов.

Лодки – очевидно, это были баркасы викингов – тоже двигались к острову. Быстро оценив ситуацию, Уорик понял, что обитатели Голубого острова и прибрежных селений были захвачены врасплох внезапным нападением со стороны моря. Нападающие вначале ошеломили набегом крестьян, после чего вознамерились атаковать замок, обитатели которого были потрясены гибелью своих родных и близких на материке. Сейчас люди в замке готовились к контратаке и группировались на каменных парапетах. Ворота замка были закрыты, чтобы не рисковать и не впустить врагов внутрь.

Многие из нападающих были в кольчугах, вооружены щитами, секирами, булавами, мечами, алебардами. Местные жители на берегу оборонялись копьями, пиками да ножами, и лишь у некоторых нашлись небольшие мечи. На земле лежали раненые и убитые. Женщины плакали и кричали. Среди сражающихся сидел рыдающий чумазый ребенок. Один из нападающих налетел на него, готовясь обрушить на малыша удар булавы.

Уорик на Меркурии опередил викинга, успел нагнуться, подхватить ребенка и вовремя обернуться, чтобы уклониться от булавы. Ангус, как всегда, оказался рядом и с такой силой нанес викингу удар мечом, что почти обезглавил его.

Хорошо обученные люди Уорика отразили атаку викингов, и те, крича и переговариваясь друг с другом, стали пятиться к своим лодкам. Один из викингов волок за собой молодую женщину. Передав орущего ребенка женщине, выбежавшей из горящего дома, Уорик погнался за насильником. Викинг рухнул в грязь вместе со своей жертвой. Однако тут же поднялся, и Уорик поразил его клеймором. Потом он помог перепуганной, плачущей женщине встать и велел ей идти в сторону деревни. Снова вскочив на Меркурия, он увидел, что несколько викингов обратились в бегство. Они уже отплыли от берега. Плавали на баркасах викинги великолепно, и преследовать их было бессмысленно.

Уорик посмотрел на замок, на воду и понял, что наступает отлив.

– Переходим пролив! – крикнул он Ангусу, который снова оказался рядом с ним. – Отгоним атакующих, чтобы воины могли открыть ворота и принять участие в бою!

– Будет сделано! – крикнул Ангус.

Уорик заставил Меркурия войти в воду. Здесь глубина оказалась не более четырех футов. Вода пенилась вокруг, когда его могучий конь двигался к острову. Воины Уорика следовали за ним. Он ворвался на берег и, пользуясь своим преимуществом всадника, обрушил сокрушительные удары на пехотинцев-викингов. Он слышал крики с крепостных стен, затем скрежет запоров – это открывались ворота.

И вот из замка вылетел десяток вооруженных всадников. За ними последовало не менее двух десятков пехотинцев. Остановившись, Уорик увидел, что воинов вел за собой всадник в шлеме и шотландской клетчатой накидке. Это Маккинни, подумал Уорик, но размышлять было некогда. Похоже, Маккинни был весьма способным воином. Он дал команду своим людям окружить врагов и не позволить им уйти.