– Так все-таки в каком направлении вы начали бы копать, будь вы на моем месте? За столько лет вы должны были прийти к какому-то выводу. Предполагаю, вы ни о чем другом не думали.
«Если вы невиновны», – хотелось ей добавить.
Лицо Фаррелла приняло ожесточенное выражение, как будто он читал ее мысли.
– Я говорил полицейским, что она встречалась с другим, но они не хотели мне верить. Вот где бы я начал искать.
Он нетерпеливо забарабанил пальцами по столу.
Одно и то же повторялось снова и снова, как заевшая пластинка. Его бросили. Он не сделал ничего дурного. Все произошло внезапно. Вместо того чтобы допустить, что Джейн просто устала от него, он продолжал долдонить, что у нее был другой мужчина. Может быть, он прав. Ева напомнила себе, что сперма, которую обнаружили на бедре Джейн, не имела отношения к Фарреллу.
– Забудьте о том, что вы говорили раньше. Как я уже сказала, я ищу что-то совершенно новое. Я понимаю, что вас сильно задело ее обращение с вами. Несколько раз вы преследовали ее, не так ли? Она даже подала жалобу в полицию.
– Это не значит, что я убил ее! – с вызовом ответил он.
– С кем вам приходилось ее видеть?
– С Холли и Грейс по большей части.
– С кем-нибудь еще?
– С одной женщиной из офиса. Она была постарше. По-моему, ее звали Энни, но не думаю, что они были такими уж подружками.
– А с мужчинами?
Фаррелл пожал плечами:
– Не помню.
– А тот человек, с которым вы видели ее в баре в Марлборо, в тот раз, когда вы устроили сцену?
– Не помню, как его звали, но полиция его проверяла. У него алиби, так они сказали.
«Не забыть узнать у Дэна Купера, проверял ли он этот факт», – подумала Ева.
– Хорошо. Скажите, какой была Джейн? Расскажите мне все, что вы знаете о ней.
Фаррелл нахмурился, видимо не зная, с чего начать.
– Да не знаю я.
– А что вас в ней привлекало? – задала она наводящий вопрос.
Он тупо посмотрел на нее:
– Она была симпатичная.
– Я имею в виду, что она представляла собой как человек?
На его лице появилось озадаченное выражение, как будто он ожидал чего-то другого. Очевидно, для него значение имела только внешность. Он ничего не ответил.
– Она была веселая, с ней легко было общаться? – выспрашивала Ева.
– Поначалу она была тихая, немного застенчивая, добрая, когда получше узнаешь ее. Я встречался с ней на конном дворе, и мы просто разговаривали.
– О чем же вы говорили?
– О лошадях, я так думаю. О скачках. Сейчас трудно вспомнить. Столько всего случилось.
– А какие у нее были хорошие стороны? Она была умная? Забавная? Глупенькая? Опрятная?
Фаррелл встречался с ней три месяца. Должно же что-то остаться у него в голове. Ей нужно понять, что представляла собой Джейн Макнейл.
На лице Фаррелла появилась слабая улыбка:
– Очень опрятная, это точно. Любила, чтобы все было, как в аптеке, все вещи должны быть на своих местах, не сдвинуты ни на волосок. Но и нос задирала она здорово, как будто была не такая, как все. Я иногда называл ее Леди Зазнайка. Прямо принцесса. Любила завтракать в постели, и ей нравилось, чтобы я приносил ей завтрак, будто я слуга. А еще соображала хорошо. Намного лучше, чем я, во всяком случае. Отлично знала, что делает, если вы понимаете, куда я клоню.
– Нет. Можете объяснить?
Он потер подбородок:
– У нее всегда было полно идей насчет того, что она хочет делать, и решительности ей было не занимать. Она рассказывала мне, что у нее есть план. Если честно, я не был уверен, что я в него вписываюсь.
– Что вы имеете в виду?
– Ну, у ее родителей были деньги, так она, во всяком случае, говорила. И ей не нравилось, когда ее видели в моем фургоне, это я вам точно говорю. Если мы куда-то выбирались, это должен был быть легковой автомобиль, и внутри все должно быть чисто, иначе она не сядет. Она говорила, что хочет быть журналисткой и писать о скачках и обо всем, что связано с лошадьми. Еще она заявляла, что хочет, чтобы ее показывали по телевизору. А чтобы набраться опыта, она и устроилась работать на ипподроме.
– Что-нибудь еще можете о ней сказать?
Он снова нахмурился, как будто не видел смысла в этих разговорах.
– Хоть что-нибудь?
Даже самые яркие воспоминания со временем стираются, и Ева не хотела слишком сильно нажимать на него, чтобы он не чувствовал, что должен обязательно выложить что-то еще. Но пока она мало что от него узнала.
– Ей до всего было дело, – подумав, сказал он.
– В каком смысле?
– Ну, все время задавала вопросы.
– Какого рода вопросы?
– Она хотела знать, на каких еще ипподромах я работал, например.
– А с чего бы это?
Он пожал плечами:
– Почем я знаю? Ей люди много чего рассказывали.
– Ее друзья?
– По большей части те, с кем она работала. А она рассказывала мне то, что услышала в офисе. Я прям обалдевал. Но что тут скажешь! Бабы, они бабы и есть.
– Можете вспомнить что-то конкретное?
– Да всякие глупости, но ей все это было интересно. Знаете, сплетни, вроде кто с кем трахается, кто перепил, у кого проблемы с деньгами… все в таком духе. Она была тихоня, сидела, уткнувшись в бумажки, а люди вокруг болтали. Одна из девушек рассталась с мужем, и Джейн узнала об этом вперед всех других. Я не раз говорил ей, чтобы держала язык за зубами. Будешь много болтать – попадешь в беду. А она на это сказала, что не сплетничает, а только слушает. Вроде как что она может поделать, если люди говорят вслух то, что не следует.
– Она с кем-нибудь дружила?
– Да нет, не особенно. Ей не нравились девушки, с которыми она делила дом.
– А почему?
– Говорила, они противные. На мой взгляд, ей больше нравилась мужская компания.
Шантаж как мотив для убийства ничем не хуже ревности, и Ева сделала еще одну мысленную пометку: не забыть спросить у Купера, уделил ли он внимание этому аспекту.
– А полиция спрашивала вас о чем-то подобном?
По его лицу пробежала тень гнева, и он плотно скрестил руки на груди:
– Им неинтересно было знать, что я думаю о ее характере или чем-то таком. Все, что им нужно было, это доказать, что я ревновал, преследовал ее… и все это дерьмо.
– Ну, а мне интересно. Вы сколько времени встречались, три месяца?
– Где-то так.
– За это время можно узнать человека. Что вы о ней думали?
И снова пустой взгляд и молчание. Потом спросил:
– Вы о чем, не понял?
– Ну… какой она была как женщина? Была ли она милой? Доброй? Теплой и дружелюбной? Или она была эгоисткой и думала только о себе?
Он сжал челюсти.
Ева вздохнула:
– Ладно. А как вам кажется, была ли она кокетка, любила флиртовать? А может, ей нравилось дразнить мужчин? Или же она была девушкой, которая спит с кем попало?
Фаррелл угрюмо посмотрел на нее:
– Шлюхой она не была, если вы об этом.
– Послушайте, я прошу прощения, если вам не нравится тема, но это очень важно. – Ева решила, что должна все объяснить ему. – На бедре Джейн были обнаружены следы спермы. Мы знаем, что вы тут ни при чем, значит, ее оставил кто-то другой. Тело, когда мы его нашли, было в неважном состоянии, но патологоанатом в своем отчете утверждает, что признаков изнасилования не обнаружено. Соответственно, мы должны предположить, что секс был по взаимному согласию. Я это к тому говорю, что мне нужно понять, была ли она разборчива в связях или, как говорится, была слаба на передок.
Фаррелл какое-то время смотрел в пол, качаясь на стуле взад-вперед, потом поднял глаза и встретился с ней взглядом:
– Нет, она не спала с кем попало. Мне пришлось несколько недель уговаривать ее пойти со мной в бар и еще больше, чтобы затащить ее в постель. Пришлось напоить ее. Скажу вам по правде: я почти бросил свои попытки.
Ева улыбнулась. Ей хотелось подбодрить его.
– Спасибо. Это очень ценные сведения. Так чем же вы вместе занимались?
– Ходили в спортзал или в бар «Конь и конюх», это рядом с местом, где я жил. Иногда мы выбирались поужинать, но в рабочие дни по вечерам в основном оставались дома и смотрели телевизор. Я готовил ей еду, сама она и яйца сварить толком не умела.