Купер говорил решительно, но Ева не была убеждена, что все так и есть на самом деле. Он, без сомнения, знал детали дела лучше, чем кто бы то ни было, к тому же у хороших журналистов развивается нюх на правду и ложь, но, учитывая, столько времени и усилий было затрачено, вполне возможно, что некоторые моменты повлияли на оценку событий с его стороны. Тут трудно сохранить беспристрастность.

– А в чем была причина ссоры в спортзале? – спросила она.

– Джейн увидела, что Фаррелл вошел в зал, и психанула. Устроила сцену, обвинила его в том, что он преследует ее. Сам он говорит, что ничего такого не было – в смысле преследований. Он понятия не имел, что она будет там в это время, а намеренно избегать друг друга глупо. Он сказал ей, что имеет полное право ходить в спортзал и что членом этого спортивного клуба он был дольше, чем она. Все это происходило рядом с раздевалками, и многие были свидетелями их ссоры. Никто не оспаривает его слов, но совершенно ясно, что Джейн ему не поверила. Полиция тоже.

Ева какое-то время молчала. Даже если Шон Фаррелл был невиновен, скорее всего, Джейн убил кто-то, кого она знала. Полиция никого не нашла, значит, либо с этим человеком она познакомилась недавно и не успела рассказать о нем своим друзьям и коллегам по работе, либо это была случайная встреча, например, в баре, магазине или на улице, просто по ходу ее повседневной жизни. Была она похищена или пошла по своей воле с этим человеком, кто бы он ни был? Невозможно делать какие-то предположения, не зная больше о ее характере и привычках. Гадать тут бесполезно, это все равно что искать иголку в стоге сена. Поразительно, насколько в этом деле мало подкрепляющей ту или иную версию информации. По сравнению с делами, которые она обычно расследовала, у нее не было практически ничего.

– Вот список ее телефонных звонков, – сказала Ева, открывая сумку, чтобы вытащить папку, которую ей передал Питерс. – Вы можете сказать, кто все эти люди?

Купер некоторое время изучал список, потом поднял глаза:

– Откуда это у вас?

– Боюсь, я не могу вам сообщить.

Он раздраженно тряхнул головой и вернул ей листок:

– Стюарт Уэйд и Лорни Андерсон держали у Тима Майклса несколько лошадей, где их тренировали.

– Зачем им могло понадобиться звонить Джейн?

– Вероятно, чтобы держать контакт с Майклсом. А может быть, их интересовала вечеринка.

– Это нормально, что она использовала для работы личный телефон?

– Без понятия. Холли Кроутер – это девушка, которая жила в этом коттедже вместе с Джейн. Она была наездницей у Майклса.

– Где она сейчас?

– Опять-таки не знаю. Ее уволили за несколько дней до вечеринки. Понятия не имею за что.

– То есть получается, что она отправила сообщение Джейн в пятницу и попросила быть дома, чтобы забрать вещи?

Он вздохнул:

– Предполагаю, полиция связывалась с Кроутер, но на суд в качестве свидетеля ее не вызывали.

– Пусть так, но было бы неплохо поговорить с ней. Она должна была достаточно хорошо знать Джейн, раз они жили вместе. А что с другой девушкой?

– Грейс Бирн? Она вернулась в Ирландию. Один из моих людей занимается розыском обеих – ее и Холли.

Из его слов складывалось впечатление, что на него работает целая группа агентов, но денег-то у общества «Справедливость» не было.

– Вы имеете в виду Софию?

– Нет. София работает у нас на добровольной основе. Она окончила юридический факультет и сейчас пишет диссертацию, чтобы получить степень доктора философии. Чтобы добывать информацию, мы время от времени нанимаем профессионалов – частных детективов.

Хорошие сыщики недешевы, Ева это прекрасно знала. Интересно, где он взял деньги, если учесть, что с финансами у них напряженно. Но Холли и Грейс теперь вышли на первый план, и она сделала мысленную пометку разыскать их и поговорить с ними.

– Так. С кем же тогда Джейн была в дружеских отношениях? Был у нее кто-то, кому она доверяла?

Купер пожал плечами:

– Кроме девушек, с которыми она делила жилье, может быть, кто-то был на работе. Но она была приезжей. Не думаю, чтобы она была со многими знакома.

Ева пробежала глазами список имен:

– Кто такой Кевин Стивенс? Он оставил два сообщения с просьбой позвонить.

– Был журналистом-фрилансером, много писал для «Рейсинг пост». Он тоже был в списке тех, кого следовало проверить.

– Вы сказали «был»…

– Кевина Стивенса сбила насмерть машина. Водитель скрылся. Это случилось месяца через два после того, как погибла Джейн. Доказательств, что они встречались, нет. Я говорил с редактором «Пост», и он сказал, что тут нет ничего странного. Кевин хотел взять интервью у Тима Майклса, а Джейн занималась графиком Тима и назначала встречи.

– Но он бы, вероятно, звонил по рабочему телефону, а не по личному?

Купер в очередной раз пожал плечами.

– Вы говорили с семьей Стивенса?

– Нет, – ответил он с неожиданным вызовом. – У нас нет необходимых ресурсов, чтобы отслеживать всех. Наша главная работа состоит в том, чтобы задать как можно больше вопросов в отношении приговора и таким образом собрать основания для его отмены. Но мы не занимаемся поисками настоящего убийцы. Это работа полиции. Или должна быть ею.

Купер сверлил ее глазами, как будто она была ответственна за все ошибки и недочеты системы.

Ева не отводила взгляда, удивляясь, почему, несмотря на все, что он только что говорил, и прозвучавшую в его голосе искреннюю заинтересованность, расследование буксовало. Учитывая отсутствие прямых улик против Фаррелла или доказательств, ведущих в каком-то другом направлении, было непонятно, почему же все-таки этот Фаррелл оказался единственным реальным подозреваемым. Чего-то явно не хватало.

– О’кей. Я согласна, что против Фаррелла есть только косвенные улики, но либо уж полиция совсем некомпетентна, либо должно быть что-то еще, что заставило увериться в виновности Фаррелла. Что вы не упомянули?

Он отвел взгляд, вытащил пачку сигарет и закурил:

– Есть еще кое-что, хотя к делу не так чтобы относится.

– Я тем не менее хотела бы услышать, о чем идет речь. Мне нужна полная, так сказать, неотредактированная картина, если я хочу принести какую-то пользу делу.

– Хорошо, – сказал он после паузы. – Когда Фарреллу было двадцать с чем-то лет, еще до того как он женился, его арестовали по подозрению в изнасиловании. Он признал, что у него был секс с этой женщиной, но утверждал, что по взаимному согласию. Полиция решила не выдвигать против него обвинение. Двенадцать лет спустя, когда его семейная жизнь рухнула и жена выставила его из дому, он снова был обвинен. Женщина двадцати лет, с которой он познакомился в ночном клубе в Свиндоне, подала жалобу, что Фаррелл последовал за ней из клуба и изнасиловал ее. И снова он заявил, что она сама согласилась на секс, но в этот раз его взяли под стражу. Однако, когда Королевская прокурорская служба изучила видеозаписи из ночного клуба и с улицы, стало ясно, что для вынесения обвинительного приговора оснований нет, и дело закрыли. Ничего из этого не всплыло потом в суде, но я уверен, что это повлияло на мнение полиции и Прокурорской службы, и они уверились, что поймали виновного. И, как следствие, не стали трудиться искать кого-то еще.

Ева в изумлении смотрела на него:

– Так значит, у этого человека уже есть опыт сексуального насилия. И вы всерьез считаете, что это не имеет значения?

– Да, не считаю. Человек невиновен, пока не будет доказана его вина. Разве не так гласит закон?

Ева тяжело вздохнула, не отводя взгляда. Что еще он скрывает?

– Не согласна. Считаю, что это заслуживающая интереса информация, и она весьма уместна в создавшихся обстоятельствах. Один раз можно пропустить, но два раза? Тут уже складывается закономерность, особенно если учесть обвинения в преследовании, выдвинутые против него Джейн.

В глазах Купера вспыхнула злоба:

– Какая, к черту, закономерность! Полиция все проверила.