Как мы все хорошо знаем, главной целью любого капиталиста является максимальное снижение издержек и максимизация прибыли. В финанциализации для нас более всего интересно то, что в этом процессе извлечения и максимизации получаемой прибыли требуется гораздо меньше людей, чем в процессе реального производства. Более того, в условиях проведения сделок безналичным путем все это довольно легко автоматизируется и роботизируется, что позволяет еще больше сократить численность необходимого персонала. И это, в отличие от, например, того же сельского хозяйства, в подавляющем большинстве своем высококвалифицированные специалисты.
Финанциализация ведет к тому, что количество рабочих мест в реальном секторе экономики неуклонно сокращается. Причем этот процесс затрагивает в большей степени не только низкоквалифицированный труд, но и высокооплачиваемых и квалифицированных наемных работников, мелких и средних предпринимателей, то есть тех, кого обычно относят к понятию «средний класс».
Именно этот социальный слой представляет особую опасность для новой аристократии, поскольку в силу своей активности, образования и относительной финансовой независимости способен выступить в качестве организующей силы для менее обеспеченных слоев населения. Поэтому свою первоочередную задачу элиты видят в том, чтобы нейтрализовать и ликвидировать прежде всего средний класс, в первую очередь лишив его финансовой и экономической независимости.
Этот процесс особенно активизировался после первой волны глобального финансово-экономического кризиса в 2008–2009 годах, когда лишь чудом все не рухнуло, а для мировой финансовой аристократии прозвенел первый звонок. Мировая экономика начала быстро сокращаться в реальном выражении, но в финансовом продолжила свой медленный, но вроде бы как рост.
Иллюзия такого роста обеспечивалась эмиссией все больших объемов необеспеченной бумажной валюты центральными банками всех стран и непосредственно связанным с этим ростом биржевых индексов и фондовых рынков, но реальный сектор мировой экономики активно деградировал.
Основные причины первой волны глобального финансово-экономического кризиса 2008–2009 годов так и остались неразрешенными, что неизбежно вело к новой вполне ожидаемой, но еще более мощной второй волне. Финансовая олигархия, сидящая у печатного станка, выиграла некоторое время, в течение которого шел активный поиск средств и методов, с помощью которых она сможет не только сохранить, но и еще более усилить свою власть. К тому же научные и технологические достижения последних лет позволяли посмотреть на будущее совершенно иначе, чем двадцать или даже десять лет назад.
После десятилетий создания кредитов и денег из воздуха центральные банки построили колоссальную долговую пирамиду. По оценкам Института международных финансов (IIF), в первом квартале 2020 года глобальный долг составлял 331 % мирового ВВП. Обремененный долгами режим с использованием декретных необеспеченных денег все более увеличивал нестабильность мировой финансовой системы.
По оценкам института, ожидалось, что к концу 2020 года мировой долг вырастет до рекордных 277 триллионов долларов, тогда как общий долг развитых стран – государственных, корпоративных и частных – в третьем квартале подскочил до 432 % ВВП. Отношение долга развивающихся стран к ВВП в третьем квартале составило почти 250 %, в Китае – 335 %, а в течение года ожидается, что это соотношение достигнет примерно 365 % мирового ВВП. Большая часть этого огромного роста долга на 15 триллионов долларов за один год объясняется действиями властей и корпораций в ответ на пандемию. Однако следует помнить, что общий объем долга уже в 2019 году, до какой-либо пандемии и в период формального роста экономики достиг рекордных значений. Схема с коронавирусом лишь была использована в качестве благовидного предлога для того, чтобы залить мировую экономику свежеотпечатанными фантиками.
Основная проблема существовавшего долга заключалась в том, что большая его часть – это непродуктивный долг. Правительства используют необеспеченную бумажную валюту для все большего раздувания своих текущих расходов, которые не приносят реальной экономической отдачи. Вне зависимости от того, будет ли коронавирус, как и его «эпидемия», объявлены побежденными или нет, при сохранении текущего положения в экономике долг будет продолжать расти. Причем следствием этого роста долга и дальнейшей финанциализации экономики является еще большее сокращение ее реального сектора, что окончательно сводит на нет любые надежды реально расплатиться по созданным долгам за счет роста производства и производительности труда.
С этим, пока все само по себе не рухнуло, властям необходимо было что-то срочно делать. В качестве благовидного объяснения причин неизбежного финансово-экономического кризиса была задействована схема с коронавирусом и политически продиктованная изоляция и «самоизоляция» населения. Дескать, это не вина совершенно конкретных людей, что все так произошло, а все из-за какой-то некой непреодолимой силы – вируса.
Однако такое решение политических проблем привело к резкому ухудшению состояния реальной экономики. Без экономического роста инвесторы все больше опасаются того, что заемщики больше не смогут обслуживать свой долг, поэтому они спешат покинуть кредитный рынок. По мере того, как предложение кредита иссякает, многие заемщики становятся не в состоянии рассчитаться по подошедшим к погашению ссудам или перекредитоваться.
Стремясь не допустить краха режима бумажных денег в условиях изоляции, центральные банки снизили рыночные процентные ставки и напечатали новые фантики, чтобы предотвратить дефолт по платежам в государствах, банках и фирмах, испытывавших финансовые трудности. Центральные банки монетизировали и продолжают монетизировать государственный долг в больших масштабах. До сих пор такое можно было наблюдать только во время войны.
Временно удержав систему на плаву, центральные банки нанесли серьезный ущерб тому немногому, что оставалось от экономической системы свободного рынка.
Искусственно заниженные процентные ставки и огромные суммы вновь созданных необеспеченных декретных денег приводят к неэффективному инвестированию в больших масштабах. В нынешних обстоятельствах это дает возможность правительствам и тем, кто стоит за ними, взять еще больше власти в свои руки, одновременно ограничивая права и свободы обычных людей и постепенно все более отказываясь от своих социальных обязательств перед обществом.
Неудобная правда заключается в том, что система бумажных денег и все политические усилия по предотвращению ее краха ведут к ужесточению всех форм давления на обычных людей, делают их беднее и приносят с собой хаос, угнетение и насилие.
Режим бумажных необеспеченных денег является удобным инструментом для тех политических сил, которые хотят трансформировать, переформатировать мировую экономику. Политический истеблишмент, включающий в себя организаторов и участников Всемирного экономического форума в швейцарском Давосе, жизненно заинтересован как в продолжении функционирования механизма необеспеченных бумажных валют, так и разрушении с их помощью системы свободного рынка, поскольку такой подход увеличивает возможности вмешательства государства в жизнь людей.
Так называемый новый мировой порядок, заменяющий систему свободного рынка политически спланированной экономической системой, где обычный человек полностью теряет в случае его реализации на практике свою самостоятельность, представляет серьезнейшую угрозу свободе и процветанию миллиардов людей во всем мире.
Если людей и дальше будут принуждать использовать бумажные необеспеченные валюты вне зависимости от их формы, свободный экономический и свободный общественный порядок не выживут. А движение происходит именно в этом направлении, когда на смену нынешней экономической формации обществу пытаются навязать неофеодализм, где общество будет разделено на две неравные части: узкий слой финансовой и технологической аристократии и подавляющее большинство не имеющих ничего своего новых крепостных.
