У меня нет светло-розовых волос, обрамляющих мое лицо как подсвечивающая рамка. Нет длинных костей. И я не ношу майку с голубыми пайетками поверх футболки ChicagoBulls.

Как Эспен.

– Хэллоу.

Он подошёл к столу быстрее, чем я успела спрятать свои записи.

– Что делаешь?

– Ничего. Домашку по обществознанию на пятницу.

Кое-как скомкала листок и запихнула его в рюкзак. Эспен от удивления поднял брови.

– Одна, что ли, делаешь?

– К сожалению, да. Нужно создать популярный аккаунт в соцсетях. Про самих себя.

Эспен заржал. Ему ничего не стоит вот так смеяться, он же крут. Если у тебя модная одежда и стильная прическа, то тебе фиолетово, кто и что о тебе думает. В отличие от меня.

– Эспен, у меня есть только три дня, и мне надо что-то придумать до начала этого дурацкого задания.

Я выпрямилась на стуле.

– А у меня ничего нет.

Он снова засмеялся. Ну конечно.

– Мари, ты же не воспринимаешь эту чушь всерьёз?

Эспен считает, что каждый, кто парится по поводу соцсетей, – идиот. Однажды они с мамой даже поцапались на эту тему. Она прям конкретно так сорвалась. Эспен тоже. Хорошо, что они друг друга давно знают и недолго обижались.

– Тебе легко говорить! Ты просто можешь выложить фотку со своими розовыми волосами и получить… сто пятьсот лайков, не напрягаясь.

Эспен покачал головой и удручённо улыбнулся.

– Мари, ты у нас тоже дурочка? Не сравнивай мои волосы с той фигней, которой увлекается Хедди.

– Но ты же сам так говорил! Я ношу унылый серый свитер, волосы эти дурацкие – самые обыкновенные и вообще… А-а-аргх!

Эспен наклонил голову к плечу. Я сделала глубокий вдох, чтобы все, что накопилось в груди, не вышло наружу криком, и выпалила снова:

– А я просто не могу это сделать. Не могу попросить: «Ну, пожалуйста, можно я не буду делать это идиотское задание!»

Пнула ножку стола и попала ровно кончиком большого пальца.

Зашибись.

Согнувшись пополам, я уткнулась в стол лицом и сдавленно всхлипнула. Эспен погладил меня по спине.

– Мари, у тебя все хорошо?

Хочет свести всё к шутке. Я подняла голову, спрятав лицо в ладонях, и посмотрела на него между пальцами.

– Приём, как слышно?

Он снова улыбнулся, но в этот раз мягче. У него бессовестно милая улыбка, и я улыбнулась ему в ответ, хоть и не очень-то и хотелось. Вот так всегда: он улыбнётся, и все проходит. Это жуть как раздражает, но всё хорошо, что хорошо кончается. По крайней мере для него.

– Ох… забей. Это ты дурак, Эспен.

Я уже не сердилась, но в профилактических целях запульнула в него пеналом. Он поймал его прежде, чем тот врезался в полку позади него, положил на парту перед собой, а затем подвинул обратно ко мне.

– Забей на домашку, – сказал он. – Я тебе разрешаю. И вообще, у меня есть новость поважнее. Мама достала билеты на… свой выпускной в школе народного танца.

Он тоскливо уставился себе под ноги, а я усиленно пыталась сообразить, что за школа и что за танцы.

– О не-е-ет!

Я откинулась на спинку стула, еле удерживаясь на двух ножках, и громко засмеялась. Каждый год мама Эспена находит новое хобби. В прошлом году им стали народные танцы.

– Почему ты смеешься? Ты же со мной пойдешь? – проговорил Эспен.

– А-а, ноу-ноу.

Я твердо поставила локти на стол и медленно покачала головой.

– Даже не мечтай. Думаешь, я один туда пойду? В среду, через две недели. Ты – я – народные танцы.

Эспен достал из рюкзака учебник. Разве он раньше приглашал меня на свидания? Обычно, когда мы придумываем себе новое занятие, то не называем это свиданием.

– Должен же мой лучший друг иметь какие-то преимущества от дружбы со мной. Поздравляю с этим.

– Ты имеешь ввиду твою soulmate?[5] Он засмеялся.

– Вот именно. Ладно, где вы остановились на математике? Нам задали жуткое домашнее задание, ты должна мне помочь.

Он открыл книгу, подвинул стул и присел совсем близко ко мне.

До конца мозгового штурма по соцсетям и старта проекта осталось два дня. Два дня на поиск хоть какого-нибудь способа раскрыть мои таланты. К счастью, у меня есть несколько вариантов. Осталось только убедить Клауса в том, что эти идеи – годные.

Нашла его на большой перемене в классе у «бэшек». Он явно только что достал пакет с едой и собирался неторопливо употребить его содержимое и погрузиться в Интернет, но тут в класс зашла я. Делаю два шага от порога, не больше. Надеюсь, разговор не станет мучительно долгим. Вот бы одна минута – и смыться.

– Я тут подумала… Может быть, мне лучше написать сочинение или сделать что-нибудь другое вместо соцсетей?

Он засмеялся. Начало не очень многообещающее.

– Мари, умеешь ты ролфить.

Наверное, надо рассмеяться, но мне не смешно. Он запустил руку в чёрную бороду и отложил телефон.

– Почему ты не хочешь сделать общее задание?

– Потому что мне нравится писать. Я хорошо пишу сочинения. Мне не очень хорошо даются… другие вещи. Например… Интернет или соцсети.

Он улыбнулся.

– Но в социальных сетях не нужно делать что-то необычное, – сказал Клаус. – Нужно просто быть самим собой на сто десять процентов, не согласна?

Я пожала плечами. Знаю, он хочет как лучше. Знаю, что считает себя самым крутым учителем, который придумал самое крутое домашнее задание. Проблема только в том, что он ошибается.

– Во мне нет ничего особенного.

– Знаешь что, Мари? Я уверен, что в тебе есть нечто совершенно особенное. Надо только немного подумать. К тому же мы ещё не приступили к самому заданию. Возможно, ты сама себя удивишь, если попытаешься.

– Да, но… У многих уже что-то получается с самого начала…

Клаус наклонился и посмотрел мне в глаза, как ребёнок на детской ёлке смотрит в глаза Деду Морозу.

– Не забывай, что на свете есть только один такой человек, как ты, Мари. Ты уникальна.

Хлопает своими ресничками и смотрит на меня, улыбаясь. Будто изрек божественную мудрость и ждет, пока у меня бабочки в животе запорхают. Но у меня не дрогнул ни мускул.

Он взял телефон. Разговор окончен.

– О’кей. Возможно, вы правы.

Кивнула, улыбнулась, хотя знаю, что он неправ. Я не уникальна.

Какой смысл быть самой собой на сто десять процентов, если ты безнадежно скучна?

Как он может это понять, если он на сто десять процентов дурак?

В среду у всей параллели физкультура на улице, так что половина нашего класса сидела на лавочке и смотрела, как другие играют в футбол.

Точнее не на сам футбол, а на Эспена. Полуправда.

Все удивляются, когда видят его в этот момент. Не ожидаешь, что за вызывающим цветом волос и странной одеждой может скрываться парень, любящий футбол. Но у него хорошо получается. По-настоящему хорошо.

– Сюда, сюда!

Эспен махал на фланге руками, и Амрит дал ему пас. Эспен его принял и рванулся к воротам. Забил гол. Все просто на раз-два.

– ДА-А-А!

Его команда прыгала вокруг него и радовалась. Судья засвистел. Игра закончилась. Они победили.

Эспен дал каждому пять и подбежал ко мне. Бросился на шею и держал меня в объятиях чуть дольше обычного.

Я постаралась сохранить самообладание, словно меня не волновало, что он делает это на виду у всех. Почти прокатило.

– Я, правда, думал, что последний гол мы забить не успеем. Офигенно сработали.

Он держался руками за бока и восстанавливал дыхание. Когда пульс пришёл в норму, он поднес руку ко лбу, чтобы вытереть пот.

– Можно я возьму твоё полотенце?

Я взяла полотенце и вытерла ему пот со лба. Эспен улыбнулся и забрал у меня полотенце.

– Спасибо. Я вспотел, как лошадь.

Я чувствовала, как пульсируют подушечки пальцев, которыми я только что касалась его лба. Не похож он на лошадь. Он похож на самого себя.

Потный, светло-розовый, высокий и очень симпатичный.