И, наполнив свое сердце безусловной любовью ко всей Вселенной, я простер свои руки к этому небу, чтобы одарить его своей любовью, поблагодарить за это важное напоминание. И в тот же миг я исчез в белой вспышке, чтобы оказаться в самом страшном месте за всю мою жизнь. Там, где я надеялся не побывать даже в самом кошмарном сне.

Этот резкий переход из столь умиротворяющего момента в столь ужасный ввел в меня в ступор и я, в первые моменты, не смог полностью осознать, куда конкретно я попал.

А очутился я вновь в подвалах службы Контроля моей бывшей родины. Это понимание затмило знание того, что на самом деле я нахожусь в Лабиринте. Ужас от осознания того, где я нахожусь, вытеснил все другие мысли. Вновь отозвались болью все части моего тела и всё то, что со мной произошло за последние несколько лет, почудилось красочным сном измученного сознания. Не было спасения, не было Академии и, что страшнее всего – не было моего любимого Марка и моих друзей. Всё это лишь сон. Громко рассмеявшись, я вновь открыл глаза и увидел, что вниз капает кровь. Ну да, меня же знатно отделали. Живого места не осталось. Даже в этом сне я не смел оголится перед другими, чтобы мои шрамы никто не увидел и не задавал лишних вопросов. Не смел, пока лекарь Марка не убрал мои шрамы каким-то чудодейственным образом. Аха-ха-ха… Марк, Лайза, Рен… мои дорогие друзья… так жаль, что вы оказались лишь сном.

Я был подвешен за руки посередине просторного мрачного помещения. Стены и пол его сложены из серого обтесанного камня, чадящие факела на стенах дают мало света. Вдоль закопченных стен стоят механизмы для пыток и столы с инвентарем для того же. Многое из всего этого разнообразия я уже испытал на себе, но хуже всего досталось спине – по ощущениям ее превратили в кровавое месиво, а пол, которого я касался лишь кончиками пальцев, был залит моей кровью. Мой персональный ад никуда не делся. А где-то около стены, что сейчас была погружена во мрак, и лицом к которой я был обращен, слышалось негромкое бряцанье цепей, будто там был кто-то еще прикован, но я точно помню, что в этом помещении был один. Может, пока я пребывал в беспамятстве, сюда еще кого-то привели? Всё может быть. С этих сволочей станется и не такое.

Неожиданно до моего слуха донесся звук шагов множества приближающихся людей. Твари, как будто почувствовали, что я очнулся. Всё же, надеюсь, что я скоро умру и лишу их радости пытать меня прилюдно, как они запланировали.

Скрип отворяемой двери резанул по ушам и с десяток людей вошли в подвал, освещая себе дорогу магическими светильниками. Не простыми факелами, а именно магическими светильниками. Да и в прошлые разы они тоже с ними приходили. И это странным образом меня рассмешило – они, искореняющие магию в любом ее проявлении, сами пользуются ее плодами. В этот раз я встретил их молча. Но они направились не ко мне, а к той стене, со стороны которой я слышал бряцанье цепей.

– В этот раз мы приготовили для тебя нечто особенное, – мерзко произнес один из палачей и осветил темный участок у стены.

Я забыл, как дышать, а сердце будто бы остановилось.

На против меня, прикованные к стене, висели Лайза, Марк и Рен. По центру Марк, слева Лайза, справа Рен. Все они были без сознания, а их изодранные одежды пропитала кровь.

– Я вижу, что тебе нравится наш подарочек, – с ухмылкой произнес другой из мучителей, – посмотрим, как ты запоешь, когда мы на твоих глазах растерзаем эту троицу, а может, что и интересненькое сделаем, они чудо как хороши, лишь подлатать немножко надо, – продолжал этот нелюдь.

– Это же твои любимые эолы, мерзкие отступники, что лишь одним своим существованием очерняют эту землю. Нам жутко повезло, что удалось поймать такие экземплярчики. Как маги, они еще ничего почти не умеют, но их силы хватит зарядить много… много накопителей, что позволит нам использовать сильнейшие артефакты. Аха-ха-ха, – скрипучий отвратительный смех раздался в подземелье.

– С кого же начать? – и этот тип в задумчивости прижал указательный палец к сжатым губам. – Может быть с розоволосой красотки? А? Что скажешь, Эрик? – и он провел по испачканной в крови щеке Лайзы. Она так и не очнулась, безвольной куклой вися в цепях. – Она так старалась не кричать, когда ее били плетью, – с усмешкой произнес этот выродок, а я задергался в цепях, пытаясь освободится.

– Ооо, что такое? – спросил палач.

– Не смей и пальцем их тронуть, – прошипел я, еле выдавливая из себя слова.

– Ха, ну что ты. Мы их уже тронули, как видишь. Красиво получилось? Не находишь?

– Тварь! Ты труп!

– Нет, это вы все здесь трупы. Кто-то раньше, кто-то позже, – ответил этот изверг, мерзко ухмыляясь. – О! А может быть, начнем с этого красноглазого мальчишки? М? Цвет его глаз просто омерзителен. Будет лучше, если он никогда их не сможет открыть, а мы ему в этом поможем, – и он резко ударил по лицу Рена короткой кожаной плетью, которая распорола ему кожу, мой друг дернулся и попытался приоткрыть глаза, но палач резко ударил его ногой в живот и Рен вновь потерял сознание.

Я в ужасе смотрел на медленно стекающую кровь со щеки моего дорогого эола. Прекрасное лицо изуродовано, не говоря о покрытом кровью теле. Я вновь попытался разорвать цепи, что сковывали мои руки, пытался дотянуться до моей силы, что сдерживал запечатывающий ошейник. Но ничего не выходило, я бился будто бы муха, попавшая в сети к пауку.

– Что такое? Тебе его так жаль? Ну тогда, я думаю, мы займемся вплотную этим типом с фиолетовыми волосами. Посмотри внимательно на его смазливую мордашку, скоро, очень скоро мы ее подкорректируем. Запомни этот момент, хорошенько запомни, – прошипела эта тварь, по ошибке называемая человеком и, подойдя к Марку, он резко поднял его склоненную голову за челку. Лицо Марка, всё еще находящегося с закрытыми глазами, исказила гримаса боли.

– Повесить его так же, как и этого отступника, прямо перед его глазами, чтобы он не упустил ни секунды представления, – резко отдал указание палач, понижая голос до шипения на последних словах.

Я широко распахнул глаза, не в силах поверить, что это всё действительно происходит. Реальность и сон смешались в какой-то непонятный клокочущий котел ужаса, ужаса от того, что самые близкие мне разумные пострадали, а любимый человек сейчас подвергнется невыносимым пыткам перед моими глазами, а я сам ничего, абсолютно ничего не могу сделать. Я лишь трепыхался в цепях, не в силах не разорвать их, не дотянуться до своей магии, хоть и чувствовал ее глубоко внутри. Она кипела, искала выход и была готова будто бы взорваться, раздирая меня изнутри.

Пока я горел гневом, Марка подтащили ближе и подвесили на расстоянии пары метров передо мной. Наши глаза оказались на одном уровне. Будучи немного ниже меня, его ноги и вовсе не доставали до пола, хотя в моем случае с переломанными ногами особо не обопрешься, и мое положение лишь доставляло мне еще большую боль, чем если бы я просто висел подвешенный за руки без опоры.

Палач, закусив нижнюю губу в предвкушении, подошел ко мне с длинной плетью в руках и задал вопрос:

– Выбирай: 10 раз ударить его или 50 тебя?

– Меня! Ударь меня! – не раздумывая попытался выкрикнуть я, но из моего рта донеслись лишь невнятные хрипы.

– Что ты там мямлишь? Я не слышу. Ударить 50 раз его?

– Нет! Меня! Бей меня! – вновь попытался я прокричать, но опять вышло маловразумительно.

– Ну раз ты так настаиваешь, я ударю 50 раз его, – и эта тварь, обойдя Марка со спины, нанесла сильный удар, да так что его тело сильно качнуло, а сам он открыл глаза, очнувшись.

В его глазах плескалась боль. Ведь тело уже было подвергнуто пыткам и сейчас новый удар пришелся на старые раны. Он не узнал меня, лишь смотрел в никуда, до крови закусив губу, чтобы не закричать.

А палач опять замахнулся и опустил плеть на его спину, и вновь тело Марка качнулось, а на и без того залитый моей кровью пол закапала его.

– Нееет! Не надо! Я прошу, не бей его! – мои хрипы стали на порядок громче, но никто на них не обратил внимания.