– Засыпай, спи сладко. – поправив одеяло, она вышла из комнаты, наполовину прикрыв за собой дверь.

Пришедший начал что-то говорить приглушенным голосом. Затем послышался громкий протяжный женский голос, после чего послышался глухой стук и рыдания. – Неееет, ты лжёшь…лжёшь

– Такова реальность. – отвечал дядя Стефан, которого я увидел в щелку через дверь.

Мама сидела возле него и все ее тело сотрясало, она плакала. Я не решался выйти из комнаты, почему-то при виде дяди я чувствовал себя некомфортно.

– Мальчика я заберу и воспитаю, такова воля моего брата. – пожав плечами, сказал Стефан Кённинг, мужчина собирался сказать что-то ещё, но был прерван.

– Я тебе не верю. Ты не заберешь у меня сына, я не позволю. – мама встала, подошла в плотную к нему.

– Да что ты, а я твоего разрешения не спрашивал! – прошипел мужчина, с этими словами он прижал женщину к стенке. – Где мальчишка? – мужчина, сжимая горло женщине, выдержал небольшую паузу. – Отвечай!

Страх сжимал все внутри, я начал медленно отступать к кровати и случайно наступил на машинку, которая издала звук. На секунду стало тихо, так тихо, что можно было услышать звук электрических проводков в лампочке.

– Спит. – прохрипела женщина.

Послышался шорох, кажется ее отпустили.

– Я заберу его после похорон. – послышались уходящие шаги и звук закрывающейся двери.

Быстро, но очень тихо я преодолел небольшое расстояние от того места, где стоял до своей кровати. Лежал не шелохнувшись, заснуть не мог, по телу бежали мурашки. «Что это за дядя? Это дядя Стефан? Почему он так разговаривал с мамой и почему она плачет?»

Женщина тихонько вошла в комнату, я лежал на боку, глаза прикрыл. Мама тихонько легла рядом и прижала меня к себе, вдохнула запах моих волос. Я чувствовал ее дрожь и слезы. Она гладила мою руку, слегка сжимая её.

– Проснись…проснись…– вновь и вновь слышал я, чувствуя мягкие и нежные прикосновения.

Зрение еще не сфокусировалось после сна, но я видел обеспокоенное лицо няни, которая гладила меня по руке. Я встал, потер лицо руками.

– Прости, что разбудила, ты спал очень плохо…– сказала обеспокоенно Элизабет.

– Кажется, это был кошмар…кошмар, вызванный воспоминанием…– в голове застыло изображение мужчины в коридоре и его разговор с мамой.

– Хочешь поговорить об этом? – аккуратно поинтересовалась женщина.

За окном постепенно рассветало, было раннее утро, кажется часов 6-7.

– Я никогда ничего не испытывал подобного…я имею ввиду, что это был не просто сон, понимаешь? – взглянув на женщину, поймал её одобряющий кивок, и продолжил. – Это воспоминание из каких-то потайных уголков моей памяти, я помню эту квартиру, помню моменты из детства, но до определенного момента.

– Иногда наше сознание и мозг отказываются воспринимать что-то, это как защитная реакция, иногда это состояние стресса, как если человек попадет в аварию.

– Но я не…

– Ты не дослушал, перебивать я тебя не учила – мягко заметила няня. – Ты был маленьким, и твой мозг воспринял это как травму или стресс. То, что ты не помнишь было скрыто от тебя до определенного момента. Хотя, – женщина сделала паузу, – Многие могут и до конца жизни не вспомнить, то что забыли…

– Хочешь сказать, что я навсегда забыл этот период своей жизни, но…

– Я тебе уже говорила, что все зависит от нас, важно, чтобы человек хотел вспомнить, сейчас, когда ты сам хочешь раскрыть трагедию своей семьи и желание исходит от сюда, – Элизабет указала на сердце, – и подает сигнал сюда, – она показала на голову. – Твое тело и организм будут помогать тебе. Сейчас или в скором времени они покажут, что так долго хранилось в потемках памяти.

Я начал размышлять над ее словами.

– Хочешь рассказать, что видел? – продолжила женщина.

– Няня, ты знаешь, как погиб мой отец, как мама попала в клинику?

– Я знаю, только то, что мне позволили узнать…

– Кто? Кто рассказал тебе и в какой версии?

– Я думаю, ты сам догадываешься, что это был твой дядя, однако насколько я знаю, меня пригласил на работу не он…

Я вопросительно поднял на нее взгляд.

– Это было желание твоей мамы.

– Значит, ты ее знала?

– Трудно сказать, – подумав ответила Элизабет Стивинс. – мы виделись всего дважды, один из которых был день, когда познакомились с тобой.

– Тогда…

– Общие знакомые, я не знаю, что произошло и насколько слова Стефана Кённинга правдивы…

– Хотя с другой стороны, зачем ему лгать… – продолжил я мысль женщины.

Няня начала рассказывать свое представление истории, а я анализировать и сравнивать с тем, что знал сам. За окном окончательно рассвело.

– Твой отец связался с наркотиками, до определенного момента его дела шли в горы, но это было не долго, он погряз в долгах и его за это убили.

Внутри меня все клокотало, я знал, что это не может быть правдой, знал, что эту историю придумали, но зачем? Этот вопрос все чаще крутился в голове.

– Джейсон, твой отец…

Я вскочил с места, где сидел: – Мой отец был хорошим человеком, и ты не имеешь права обвинять его, даже не зная его при жизни!

Я с силой пнул журнальный столик так, что все с него слетело на пол, но меня это не интересовало, я не хотел больше находится в этом доме. Все давило на меня в нем, стены, предметы и люди, которые окружали. Я сконцентрировался на дороге, сердце бешено стучало, адреналин пульсировал в венах. Перед глазами проносились сплошной размытой картинкой машины, люди, природа.

Выбирая машину, люди думают о безопасности, но на мотоцикле этой безопасности нет и в помине, каждую секунду можно разбиться от мокрой дороги, крутого поворота, собственной невнимательности и неосторожности.

И без того пасмурное небо затянуло тучами, вдалеке блеснула молния, ветер усилился, я выехал загород. Я шел мимо бесконечных, холодных и пустынных, мраморных плит, где покоились души умерших. Даже кабинка сторожа сегодня пустовала. На кладбище опустился туман, который придавал таинственность и загадочность этому месту.

Это непростое кладбище, здесь похоронены представители только знатных семей, тут покоятся целые поколения, чей род идет с далеких времен. Правила этого места доходят до абсурда, человек ни коем образом не должен запятнать свою фамилию, если такое случалось, его можно сказать исключали из семьи, хоронили в другом месте.

Тогда как мой отец, кому приписывают незаконные дела, покоится здесь…? Эта мысль надолго засела в моей голове. Моя первая зацепка в этой ложной истории, которую так упорно от меня пытаются скрыть.

Я подошел к широкому дубу, прислонившись к нему спиной, вдохнул и плавно опустился на землю.

Дотронувшись до холодной плиты, я прошептал: – Прости своего непутевого сына, я давно не приходил…

Последний раз я был тут лет в 17.

– Я запутался, папа, запутался так сильно, что не знаю где и как искать тот узел, который все развяжет и вернет на свои места.

Думал надгробие поможет мне, но на нем были выбиты лишь имя и дата рождения и смерти: «Фрэнк Стрит 1972-2006».

– Если бы у меня были хоть какие-то подсказки откуда начать…Последнее время мои отношения с дядей ухудшились, знаю, ты доверил меня ему, но сейчас…Некоторые его поступки я не в силах понять, так же, как и то, почему он не хочет говорить о собственном брате. В последнее время я все чаще стал подмечать противоречие в его словах. Кажется, я начинаю подозревать в чем-то собственного дядю. Это ужасно…Папа, если бы ты был здесь…смог бы направить по нужному пути…Такое чувство, будто с каждым своим действием я делаю все более и более неправильные вещи, а эти выступления, я не чувствую себя артистом, скорее шутом…

Сзади послышался шорох листвы.