Находиться здесь было невыносимо грустно и тяжело. Кристине хотелось скорее выйти на воздух, потому что липкая черная жижа внутри уже начинала ее понемногу душить, все ближе подбираясь к горлу.

«Бедная женщина. Я и не знала, что у отца Луизы деменция. Такой милый старичок, сидит себе все время в кресле на балконе и кормит разноцветных попугайчиков, которые жадно вцепляются в кусочки яблок и громко щебечут, пытаясь отхватить друг у друга порцию побольше».

– Простите, но я, наверное, спала в это время. Сплю я очень крепко, поэтому ничего не видела и не слышала. Мне очень жаль, – сочувственно произнесла Кристина, отвечая на вопрос, который ей задали полицейские, но так и не выслушали ответ. У девушки создалось впечатление, что он повис в воздухе и ждал, когда же его освободят. Ей было физически некомфортно присутствовать при таких драматических событиях и хотелось уже скорее уйти, раз помочь она ничем не может. Офицеры стояли возле соседки и старались ее утешить. Одна из полицейских сообщила в рацию о произошедшем и сказала несчастной женщине, что патрули будут ездить по улицам и искать ее отца. Если не найдут в ближайшее время, то поднимут вертолет для поиска с воздуха.

– Но он же ранен. У него кровь. Вы же видели салфетки. Мой бедный отец! – снова заплакала соседка.

Кристина стояла в стороне у кофейного столика и внимательно смотрела на салфетки, испачканные кровью. Она о чем-то раздумывала. Несмотря на то что ей ужасно хотелось уйти, она не могла сделать ни шага, понимая, что может помочь, но не решалась. Она ведь дала себе слово больше не заниматься этим, но как можно в этом случае остаться в стороне? Потом неуверенно сделала шаг вперед, все еще колеблясь. Что-то взвешивала в голове, за и против, думала, закусывая нижнюю губу. Затем она покачала головой, как бы говоря самой себе: «Ох, и нарвешься же ты!» – выдохнула и осторожно наклонилась, чтобы взять окровавленную салфетку. Еще секунду она сомневалась, глянула в сторону остальных, никто не смотрел на нее. Она набрала воздух в легкие, быстро схватила салфетку, сжала ее в кулаке и плюхнулась на диван, словно неожиданно уснула.

Одна из полицейских в это время повернулась к ней, чтобы задать вопрос. Девушка сидела на диване с каким-то потерянным видом, будто бы не понимала, где она находится.

– Мисс, вы в порядке? На вас лица нет! – обеспокоенно спросила одна из офицеров, подойдя к Кристине и подозрительно глядя ей в лицо, несколько раз провела ладонью перед глазами девушки, проверяя реакцию.

Но в это мгновение Кристина выронила салфетку из руки и как бы очнулась от своих глубоких мыслей и что-то вспомнила.

– Все хорошо. Я просто взяла салфетку со стола, чтобы вытереть нос, у меня аллергия, – глупо хихикнула она, – а там оказалась кровь. Я очень боюсь крови. У меня фобия, – пояснила она для убедительности. – Это вводит меня в ступор и подкашивает ноги. Я, пожалуй, пойду, – Кристина тяжело встала с дивана, все еще чувствуя легкое головокружение.

– Поеду, покатаюсь по району на машине и поищу папу Луизы. Хоть какая-то помощь, – она сделала серьезное лицо и посмотрела на соседку.

Луиза в это время подняла мокрые и опухшие от слез глаза на девушку, на какое-то время прекратив рыдания. Она благодарно кивнула и снова уткнулась в носовой платок.

Кристина стремительно спустилась в гараж и села в машину. Она еще несколько раз глубоко вздохнула, чтобы унять дрожь в теле от переполняющих ее эмоций. Как она умудрилась второй раз за неделю попасть в такую ситуацию? Просто наваждение какое-то. Словно кто-то нарочно подкидывает ей людей, нуждающихся в ее помощи. С одной стороны, она была только рада помочь, но с другой – она помнила, чем закончилась для нее одна такая попытка, и было страшно, что это может произойти снова. Но тогда был смысл рисковать, а сейчас нет.

– Значит – парк! Ага. Где же это дерево? – она закрыла глаза, как будто что-то представляя себе в воображении, потом довольно улыбнулась, открыла глаза, вставила ключ в зажигание, нажала на газ и, осторожно выехав из гаража, устремилась к дороге, по которой умчалась вперед так быстро, насколько позволяло ограничение скоростного режима.

Кристина оказалась в национальном парке, который находился недалеко от дома, и шагала по дороге, предназначенной для передвижения пожарных машин, если вдруг в парке будет обнаружено возгорание. Простым машинам сюда въезд запрещен, но прогуливаться по этой дороге можно беспрепятственно. Поэтому Кристина оставила свою зеленую подругу на парковке у шлагбаума и поспешила к тому дереву, на котором любили отдыхать черные какаду.

Она почти сразу нашла пожилого мужчину. Он сидел под огромным деревом эвкалипта, потерянный и грустный. Из брови по щеке струилась маленькая змейка багровой крови. Старик оглядывался по сторонам, испуганный, словно ребенок, и не понимал, где находится и как сюда попал. Обычно в национальном парке нет сигнала сотовой связи, но старичок не успел далеко уйти, отсюда еще можно было дозвониться. Она позвонила в скорую и полицию, сказала, что нашла пропавшего дедулю.

«Под этим раскидистым деревом ни фига бы они его не увидели с вертолета. А патрульные сюда бы не поехали», – иронично подумала она и, сев рядом, осторожно взяла дедулю за руку.

– Все хорошо, Джон! Я с вами, скоро вы будете дома.

Он сначала испуганно дернулся, как будто боялся, что ему могут причинить вред. Но потом почему-то доверился этой незнакомке. А может, вспомнил в ней ту самую соседку, которая по утрам на балконе машет ему, поливает цветы, поет странные песни на чужом языке и пьет дешевый кофе, листая какую-то книженцию с пожелтевшими страницами.

Так они и сидели рядом, держась за руки, когда приехали спасатели. Девушка что-то тихо напевала и заботливо поглаживала испещренную морщинами руку старика. А тот закрыл глаза и немного покачивал головой в такт песни, как будто бы понимал, о чем она.

Видимо, пожарные открыли шлагбаум из-за чрезвычайного происшествия, и на дороге в парке появились скорая помощь и полицейская патрульная машина.

Из автомобиля вышел тот самый офицер Вуд, что опрашивал ее на пляже, когда пропал серфингист.

Почему-то сердце Кристины застучало быстрее при виде его. Она списала ощущение на то, что в прошлый раз полицейский показался ей неприятным типом, и общаться с ним снова не было никакого желания.

– Это опять вы? – удивленно и с недоверием спросил он. – Что вы тут делаете?

Ну вот, она была права. Очень недружелюбный.

– Здравствуйте, офицер… Вуд, – Кристина сделала вид, будто с трудом вспомнила его фамилию, хотя прекрасно знала, как его зовут.

– Это мой пропавший сосед, и я его нашла, – тихо и немного неуверенно сказала девушка, стараясь не смотреть на полицейского и продолжая поглаживать руку неожиданно открывшего блеклые серые глаза старика. – Все хорошо, Джон, это мой друг, он нам поможет вернуть вас домой, – обратилась она к пожилому мужчине, дружелюбно и успокаивающе улыбаясь.

– Второй пропавший за месяц, которого находите вы. Прям удивительно, – сказал офицер Вуд с издевкой.

– Да, бывают же совпадения, – она неловко пожала плечами и глупо улыбнулась, все-таки посмотрев на полицейского. Он по-прежнему был в темных очках и фуражке. Но Кристина заметила, какая загорелая и гладковыбритая у него кожа на лице, волевой подбородок и ровно очерченные плотно сжатые губы. Из-под коротких рукавов голубой рубашки торчали крепкие мускулистые руки.

Девушка смутилась и опустила глаза. В это время подошли медики, и офицер Вуд отошел в сторону.

Старика Джона забрала скорая. Он не хотел выпускать руку Кристины, как будто боялся, что если он ее отпустит, то снова потеряется.

– Джон, все будет хорошо, поверьте мне, – успокаивала она его, мягко улыбалась и продолжала поглаживать по морщинистой сухой руке. Тут как раз приехала Луиза и, выскочив из машины, побежала к отцу: «Папа! Как же ты нас всех напугал! Папа!»