В конечном счете вторая и третья группы объединились и без какого-либо участия со стороны Изабеллы или дона Диего определили их будущими супругами.

Возможно, Изабелла и не придавала бы всем этим разговорам большого значения, потому что с детства привыкла к обсуждению своей персоны десятками посторонних людей, если бы они имели место только у нее за спиной. Однако каждая встреча в гасиенде или на улице, на ярмарке или в гостях, в любом сопровождении и с любыми собеседниками неизменно сводилась к этой теме и выматывала до состояния выжатого лимона, потому что нередко в одной компании оказывались представители разных мнений и каждый из них требовал от Изабеллы ответа сообразно своим мыслям. Кроме того, потенциальные женихи, в достаточной степени обозленные массовым решением, усилили попытки завоевать сердце "бриллианта Британской Короны" и, уже не стесняясь, наносили "визиты уважения" все чаще и покидали гасиенду Линарес все позже.

Вся эта ситуация оказывала на Изабеллу такое моральное давление, что со временем любой звук около ворот или стук в главную дверь стал приводить ее в состояние паники и заставлял убегать или в свою комнату, или в сад, или в гасиенду де ла Вега с объявлением о том, что она плохо себя чувствует и не может принять гостей. А усугублял и без того раскаленную атмосферу любящий брат, желание которого нацепить Изабелле фату и препроводить в церковь читалось в глубоких карих глазах день ото дня все отчетливее.

Единственным лучом света в этом водовороте страстей являлось отсутствие самого главного претендента на руку наследницы рода Линарес – Диего де ла Вега, который вместе с небольшой группой молодых людей из других поселений каждый год на несколько месяцев призывался в Гвадалахару одним из старейших университетов в Мексике. И это обстоятельство являлось для Изабеллы поистине спасительным, потому что давало ей возможность отказывать своим потенциальным женихам в их настойчивых ухаживаниях, прикрываясь фактом отложенной свадьбы. По крайней мере, до возвращения дона Диего. О том же, что могло последовать за тем, когда он все-таки вернется, она боялась даже подумать

– Ты меня слушаешь?!

Он уже тогда предвидел, что случится через несколько месяцев, и сказал ей об этом… А она не поверила.

– Подними руки! Как, по-твоему, я должна надеть на тебя платье?!

Сказал, что она сама станет подтверждать помолвку с доном Диего…

– Не заставляй меня принимать меры!

Но почему он так настоятельно говорил о ее союзе с де ла Вега? Его интонация однозначно не оставляла ей выбора.

– Я предупредила! Считаю до трех!

Логично было предположить, что Зорро оказался обязанным дону Диего за спасение жизни. Но при чем тут она?

– Раз!

Если бы дон Диего в самом деле питал к ней какие-то чувства или хотел соединить с ней свою судьбу, действия Зорро и его слова были бы понятны. Но дон Диего был со всеми одинаково учтив и в достаточной мере отстранен. Да и сама роль Зорро в качестве сводника выглядела абсурдной.

– Два!

Не говоря о том, что смысл его слов о ее слиянии с родом де ла Вега без участия единственного его представителя в лице дона Диего до сих пор оставался за гранью адекватного восприятия мира.

– Два с половиной!

Изабелла сфокусировалась на внезапно возникшем перед ее лицом предмете и инстинктивно отшатнулась в сторону.

– Три! – одновременно с этим прозвучало последнее слово Кери, и на опустевшее место по инерции вылился графин холодной воды.

Изабелла отпрыгнула еще дальше и воззрилась на поблескивающую в лучах утреннего солнца прозрачную лужу возле кровати.

– Значит, слушаешь и специально не отвечаешь! – ощетинилась Керолайн.

– Кери, ты не даешь мне проснуться, – поднесла руку к вискам Изабелла, понимая, что ее только что чудом миновала участь принять холодную и незапланированную ванную процедуру.

– Ну так я тебе сейчас помогу! – едко выплюнула подруга и быстро встала со своего места.

Изабелла проследила за ее движением и с ужасом увидела на трюмо еще один кувшин. Керолайн, как всегда, серьезно подготовилась к раннему подъему своей принцессы.

– Ну встала я, встала, – поспешно поднялась на ноги Изабелла и на всякий случай направилась в сторону шкафа, чтобы оказаться в противоположном от подруги углу спальни.

Кери со вздохом остановилась и, вернувшись к кровати, взяла одиноко висящий на спинке наряд.

– Вот. Платье, – отчеканила она. – Спустишься в нем на завтрак.

Примерка заняла около пятнадцати минут, по истечении которых Керолайн, довольная своей работой, как стадо сытых бизонов, угомонилась и, переодев Изабеллу в верховой костюм, утащила ее из комнаты.

Время завтрака девушки провели в компании друг друга, потому что дон Ластиньо и Рикардо еще позавчера отправились в Сан Лукас на переговоры относительно строительства нового порта в Ла Пас, а сеньора Камелия до сих пор не выходила из спальни после вчерашнего визита очередного претендента на сердце и руку ее дочери, завершившегося далеко за полночь и с честью выдержанного ею в полнейшем одиночестве.

– Ну вот, уже восемь часов, – удовлетворенно хмыкнула Кери, убирая со стола остатки трапезы. – И мы успеваем.

– Конечно, успеваем. Филипп приедет только в девять, – почти неслышно бросила в сторону Изабелла.

– А если бы что-то случилось?! – взвилась подруга, известным лишь ей одним способом услышав шевеление губ своей принцессы. – Мы могли опоздать!

Изабелла промолчала. Ленивая атмосфера спокойного утра была сегодня настолько сильна, что даже неприятности предпочли бы перенести свой выпад на какой-нибудь другой день. Кери тем временем зашуршала платьем в стороне кухни и вернулась через пару минут с блюдом свежесобранных абрикосов.

– Когда ты сходила в сад? – удивилась Изабелла.

– Пока некоторые изволили почивать.

Похоже, драгоценная подруга встала сегодня не с той ноги. Изабелла внимательно осмотрела помещение и зацепилась взглядом за трюмо.

– Пойду, проверю Арабику, – внезапно выпалила она и, не дав своей единственной собеседнице времени на ответ, подскочила с кресла и скрылась в коридоре.

Фрейлина обиженно засопела и, брякнувшись на кушетку, уткнулась в оставленную ею на трюмо со вчерашнего вечера книгу.

"Робинзон" с разрешения Зорро был благополучно перевезен в дом Линарес и занял почетное место на полке в спальне фрейлины. Последней же находкой числился Джонатан Свифт и его "Гулливер". Однако и он уже через пару дней должен был встать в один ряд с "Робинзоном", "Синей бородой", "Котом в сапогах", "Мальчиком-с-пальчиком", "королем Артуром" и всеми его рыцарями и другими персонажами, выуженными наметанным девичьим глазом из грандиозной библиотеки де ла Вега. А это означало, что так же легко, как сейчас, Изабелла, вовремя приметившая спасительный повод, в следующий раз уже не отделалась бы. Сегодня же вечером ей нужно было заняться поисками пищи для ума ее подруги. А лучше – сразу после возвращения с плантации…

Арабика, едва заслышав звук открывающейся двери, радостно загарцевала по загону. Появление хозяйки обычно сопровождалось прогулкой, расчесыванием и заплетанием хвоста и гривы или каким-нибудь вкусным угощением. Кобылица вытянулась вперед и толкнула мордой начищенную сбрую, заманчиво висящую на крючке рядом со входом. Упряжь закачалась с характерным позвякиванием, вызвав у животного восторженное похрапывание. Девушка намотала на тонкие пальцы шелковистую челку верной помощницы и с невольным вздохом обернулась назад. Направленный ей в спину испытующий взгляд больших карих глаз был невыносим.

– Подожди до вечера, – тихо произнесла Изабелла, подойдя к стойлу напротив. – Ты же знаешь, сейчас нельзя.

Торнадо, переведенный сюда по согласованию с Бернардо на постоянное место жительства, нетерпеливо встряхнул бесконечной смолянисто-черной гривой и снова устремил выжидающий взор на собеседницу. Изабелла вместо ответа погладила ему кончик носа, что немедленно сопроводилось оживленным помахиванием хвоста.