Пройдя по квартире, я осмотрелся. Нашел шкаф с вещами и принялся по присланному Настей списку собирать ее вещи. Кофта, свитер, майки, колготы, благо теплые, а не та херня, в чем я ее встретил от подруги. Так, еще что? Ага, спортивный костюм, джинсы. А мне нравится, что Настя попросила так много вещей. Это говорит о том, что она поняла меня.

Из основного все. Теперь осталось белье. А вот это уже интересно. А главное в сообщении так мило «трусики штук семь, и пару лифчиков» а потом смайлик смущения. Ну девочка, лифчики тебе точно не понадобятся рядом со мной. Не хочу, чтобы ты скрывалась от меня.

Выдвинув ящик из комода, я нахально улыбнулся. Красота, да и только. Чего здесь только не было. Похер, сгреб все экземпляры. Будет дефилировать мне. а я с удовольствием смотреть на это представление.

Черт, стоило только представить, как Настя расхаживает по моей квартире в одних трусиках, как член принял стойку смирно. Приеду, обязательно трахну ее.

Побросав в сумку оставшиеся предметы по списку, закрыл квартиру на ключ и быстро сбежал вниз по лестнице. Заеду за цветами и домой. Соскучился. Давно крошку свою не обнимал, не вдыхал аромат ее тела, волос, не пробовал на вкус губы. Черт! Подумал и снова в штанах тесно стало.

Убрав сумки в багажник, рванул машину в сторону дома. Подумать не могу, что буду торопиться домой из‐за женщины! Бросил взгляд в зеркало заднего вида, и ухмыльнулся сам себе. Я ли это? Узнал бы папа чем я занимаюсь, не поверил бы. Точно не поверил бы. Уж он знает, как я люблю менять женщин, который порой сами на него перепрыгивали. Да уж, случалось и такое. Потому, когда он узнает, что у меня появилась моя женщина, думаю, как минимум он будет удивлен. Да я и сам подумать не мог, что однажды влюблюсь и не захочу другую женщину.

Настя мне понравилась сразу, как только появилась в офисе. Но она не смотрела на меня как на самца, любовника или толстый кошелек. И это все меня останавливало провести с ней пару‐тройку ночей. Она не была из тех девиц, что за купюру ноги раздвинут. Она особенная ― красивая, нежная, добрая, и она чистая, что было для меня самым большим знаком. Знаком не трогать ее. И я держался изо всех сил, хотя порой было очень сложно. И сложнее всего стало, когда я узнал, что она выходит замуж. Бабы в курилке хорошо языком треплют. Такие новости обсасывают с огромным удовольствием. Млять, как же меня тогда подорвало. Два дня бухал, пытаясь заглушить дебильную ревность. И какого хера спрашивается я ревную ее. Мы никогда не разговаривали о нас. Не было нас и все. Нет же, я готов был ее задушить, что посмела пожелать выйти замуж. Черт, я же даже не попытался. А она вся такая хорошая, правильная, наверняка любит своего женишка. Думал, значит он хороший. Настя бы не повелась на мудака. Злился от мысли что она трахается с кем‐то, что смеет любить кого‐то. После запоя менял баб чаще обычного, таким образом пытаясь забыть ее, эту глупую девчонку, которая пробралась мне под кожу. А нихера! Не получалось забыть. Всегда перед глазами она ― белокурая малышка с пухлыми губами. Где бы я ни был, и с кем бы не развлекался. В голове только Настя. Только подойти даже боялся. Мог сорваться и наговорить ей гадостей. А потом… потом узнал, что свадьба эта без ее согласия. И все равно мне казалось, что я испачкаю этого белокурого ангела. Но по факту оказалось, что ублюдок Вяземский уже ее испачкал. Только вот оставлять все как есть я не буду. Для меня она все та же прекрасная чистая девушка, а Вяземский гнилая мразь, который ответ за то, что обидел девушку.

Припарковав авто около дома, вышел из салона и прикурил. Морозно сегодня, только вот снега нет. А ведь скоро Новый год и многие ждут чуда. Интересно, а мое чудо любит снег?

Оперся о капот машины, и затянувшись сигаретой, посмотрел на окна квартиры. Горит свет. Там сейчас тепло, потому что она дома. Наверняка у плиты стоит, или телевизор смотрит. А меня рядом нет. Скучает или молится, чтобы я долго не возвращался? Хмыкнул и затянувшись последний раз, выбросил окурок в урну. Срочно хочу к ней.

Забрал сумки из багажника, букет из салона и довольный поперся домой. Скорее в ее объятия.

Закрыв двери, я отбросил ключи на комод, и с жадностью вдохнул аромат жареной картошки. Черт, что? Она действительно готовит для меня ужин? Я бы скорее поверил, что Настя сбежала, ну или разгромила квартиру и написала на всех стенах, что я мудак.

Оставил сумки с вещами на полу у входа, а сам сбросил верхнюю одежду и пошел искать белокурую красавицу, которая как оказалось до сих пор кружила по кухне. Кажется, Настя не слышала, что я вернулся. Она подплясывала песне из телевизора и что‐то нарезала, стоя ко мне спиной.

Я улыбнулся, осмотрев ее с ног до головы. Все так же в моей рубашке на голое тело. До чего же хороша. Приподнялась на носочках, и тут же опустилась. А у меня от вида ее голых пальчиков член дыбом. Какая же дикая херня со мной происходит. Поверить не могу.

― Привет, ― произнес негромко, и все же напугал ее.

― Дима? Я совсем не слышала, как ты вошел.

Засмущалась и прикусила губу, откладывая нож на стол.

Я медленно подошел к ней, пальцами коснулся щеки и погладив нежную кожу, склонился, тихо прошептав:

― Надеюсь, когда я буду входить в тебя, ты услышишь и почувствуешь.

Настя покраснела и одарила меня рассерженным взглядом.

― Это тебе, ― протянул ей цветы.

― Мне?

― Нет, бабе Клаве из соседнего подъезда. Давай отнесу, ― но она уже держала букет в руках и носом уткнувшись в бутоны, вдыхала аромат. В душе не гребу че за веник.

― Спасибо.

― Так удивляешься, как будто тебе цветов никогда не дарили.

Она пожала плечами и развернулась в поисках вазы.

― Не дарили. А ты вещи привез?

― Привез. А ты с какой планеты? Аху*нно красивая баба и цветы не дарили? Да даже я шлюхам дарил.

Настя резко обернулась, снова смерив меня рассерженным взглядом. Ох, как она хороша в такие моменты.

― А мне зачем подарил? По привычке?

― Я хочу. Кормить будешь? И поставь ты уже этот веник в воду, иначе я его выкину в мусор.

― Это мои цветы. Купишь себе, и будешь распоряжаться.

Я улыбнулся услышав, как она хмыкнула от радости. Нет, определенно бред. Как так, такой роскошной девушке не дарили цветы? Что за херь? Буду исправлять эту глупость.

― Твои вещи в сумках. Завтра разберешь. Сегодня некогда.

― А почему некогда?

― Потому что жрать хочу и трахаться.

― А, ну да. Я же как личная грелка для тебя.

Услышав эти слова, я нахмурился и схвати девчонку за руку резко дернул на себя. Она пискнула и застыла, прижавшись ко мне своей грудью. Бл*ть, эти сиськи натуральные с ума меня сведут.

― Ты моя женщина, Настя. Мне каждый день тебе это повторять?

― А ты? Ты мой, Дима? ― столько надежды в ее глазах, столько боли, что я только сейчас понял, почему она брыкается. Она же шарахалась от меня из‐за моей блядской натуры. Думала, что станет одной из. Только вот девочка совсем не учла, что подобных ей нет, и быть не может.

― Я твой. Клянусь.

Ее глаза забегали, дыхание сбилось, и она порывисто обняла меня, щекой улегшись на плечо. Ей было важно услышать эти слова. Она хочет быть для меня особенной, единственной. И это именно так.

― Ты у меня одна.

― Димка, ― выдохнула Настя, а я от ее шепота зажмурился, ощутив, как в паху снова заныло.

Нет, Настя не может быть одной из. Я не зря так долго бегал от нее. Возможно сразу я бы и воспользовался ей, провел бы одну ночь и попрощался. А сейчас не хочу ее отпускать. Нежная, сладкая девочка. Такая ранимая, что хочется защитить ее от всего мира. Доверчиво жмется ко мне, как маленький котенок. Милая такая.

Услышал всхлип и нахмурился. Оторвал ее от себя, и пальцами поднял лицо за подбородок. Глаза на мокром месте.

― Че за сопли?

Она покачала головой смотря мне в глаза.

― Я ждала тебя все это время. А ты не шел.

― Ну, извини, работа была. Мне теперь боссу кофе варить. Потому что его секретарь в отпуске.