Я вздохнула.

Почему я вечно при общении с ним говорю и делаю какие-то глупости?

Это была проблема. И решение на ум пришло только одно: заткнуться. Что я и проделала. 

Села тихонько за кухонный уголок, выбрала первый попавшийся контейнер с едой и принялась жевать. Это, по крайней мере, казалось довольно безопасным занятием. 

— Всё, — сказал Джек несколько минут спустя, — с остальным пусть сами разбираются. За что-то же я им плачу, правда? Вообще не знаю, где была моя голова, когда я ввязывался во всю эту ерунду с корпорацией. Тогда казалось, что это весело! 

— А сейчас? — уточнила я осторожно.

Он передёрнул плечами.

— Местами всё ещё весело, особенно когда можно испытать новый девайс. Но местами — просто жуть. Веришь, я пропустил момент, когда у меня внезапно появился совет директоров, который постоянно что-то хочет. И куча начальников отделов, которые хотят не меньше. И ведь они даже моего секретаря не боятся! Хотя я честно расстарался и нанял на эту должность молодую (и оттого вечно голодную) арахниду.

Я сдавленно фыркнула.

— Так это не слухи?

— Не, чистая правда, — усмехнулся Джек. — Но даже это не очень помогло. Как ни крути, а в моём совете директоров тоже не зайки с котиками заседают. Причём настолько не, что бедняжка-арахнида на полном серьёзе требует с меня надбавку за вредность…

Я слегка улыбнулась. А после уставилась в чашку. 

На ум пришёл один вопрос, который по-хорошему задавать не стоило. Но, с другой стороны, я действительно могу умереть в любой момент. Так почему бы не побыть смелой?

— Скажи, это очень… разочаровывающе?

— Что именно?

— Узнать, что твой соулмейт — кто-то вроде меня? — выдохнула я, не поднимая глаз от чая. 

— Марьяна, — голос его стал убийственно-серьёзным. — Что за ерунда?.. Посмотри на меня.

Я сцепила зубы и уставилась на него, ожидая увидеть во взгляде… даже не знаю, чего я ждала. Но точно не лёгкого недоумения, смешанного с грустью.

— С чего ты взяла, что я разочарован? — спросил он мягко.

Серьёзно?

— Да брось! Ты даже не хотел, чтобы я знала. И считаешь меня ребёнком. У тебя там совет директоров, и гаджеты, и жизнь на вершине мира. И тут я. Конечно, ты разочарован. 

Он хмыкнул и откинулся на спинку стула. Лицо его стало жёстким.

— Окажи мне услугу, Марьяна, — протянул он, — и не додумывай за меня, что я думаю и чувствую. Полагаю, в будущем это очень облегчит нам обоим жизнь. Договорились?

Я поёжилась: от Джека повеяло чем-то слегка… пугающим.

— Договорились…

— Вот и хорошо, — улыбка вернулась на его лицо, как ни в чём ни бывало. — И с чего бы я должен быть разочарован? Соулмейты созданы для того, чтобы принимать друг друга такими, какие они есть. Иначе в чём смысл этой возни с потерянной половинкой души? И потом, если уж на то пошло, я тоже был молод. И беден. Правда, очень давно, но всё же... Дублинская уличная крыса, отлично умеющая воровать и мухлевать, сирота без дома и совести — вот каков я был в свои четырнадцать, когда впервые встретил Дера. И обыграл его в карты.

— Так это правда? Ты обыграл в карты Владыку?

Джек белозубо улыбнулся.

— Ага. Я был, знаешь ли, очень умелым шулером. Говорили, что я могу обыграть самого Дьявола. И я решил это доказать.

Я нахмурилась.

— Технически Владыка не совсем…

— Не Дьявол? Согласен. Теперь я это знаю. Хотя тоже, существует множество спорных вопросов в плане трактовки... Но дело не в том. Сама подумай, кем Дера с его чёрными крыльями и мерзопакостным характером ещё могли посчитать — это в средневековом-то Дублине? Ответ очевиден... Факт в том, что я обыграл Деррена. Чем очень его впечатлил. Так что он дал мне особенные монеты — если ты понимаешь, о чём я. И, когда я спустя год загибался в подворотне от бубонной чумы,  Дер явился за мной лично. И предложил стать его слугой в царстве проклятых. Тогда, конечно, я посчитал, что меня вербуют в демоны… Хотя, если разобраться, был в чём-то недалёк от истины. Так что поверь, путь от того нахального пацана до нынешнего меня оказался непростым. И я не прошёл его по щелчку пальцев. Но я помню, каково это.    

Я медленно кивнула: честно говоря, история Джека немного ошеломила. Почему-то мне всегда казалось, что он родился в какой-то древней колдовской семье. А не вот это вот всё…

— Теперь, надеюсь, ты понимаешь, что я — последний на этом свете, кто мог бы осуждать бедность. Или юность. Это было бы особенно странно с моей стороны; логично предположить, что все люди бывают молоды. И что мой соулмейт, раз уж проклятие ещё не убило его, будет моложе двадцати четырёх. Но открою тебе секрет: лет через сто, а то и раньше, разница в возрасте между нами перестанет иметь критическое значение. Так что не придумывай ерунды, пожалуйста. Возвращаясь же к тому, что я не хотел тебе говорить… Я предпочёл бы сначала разобраться с проклятием, потом узнать тебя немного получше, а потом уже рассказывать. А не вываливать тебе это всё на голову в тот момент, когда у тебя… скажем, крайне мало причин любить меня. 

— Соулмейт не всегда значит любовь, — заметила я тихо.

— Верно, — хмыкнул он. — Но это — шанс на неё. Который глупо было бы упускать. Я, если уж на то пошло, в целом из тех, кто не привык упускать шансы.

Я склонила голову и что-то неопределённо угукнула. Слова его вызывали у меня смешанные чувства.

С одной стороны было раздражение. Мало того, что его проклятие может прикончить меня в любой момент, так ему ещё любовь подавай! Ишь, нахальный какой! 

С другой стороны, разумеется, я почувствовала облегчение. Потому что, если по правде, шанс терять тоже ой как не хотелось. 

Даже если я не очень в него верила. 

— Ты из тех, кто не очень верит в связь соулмейтов? Верно? 

Я удивлённо покосилась на Джека.

До хвалёного единства разумов, которое, по слухам, появляется меж некоторыми родственными душами, нам при самых оптимистичных раскладах было ещё жить и жить. Тем не менее, Джек читал меня очень легко…

Опыт, что уж там. 

— Не могу соврать, что совсем не верю в соулмейтов, — сказала я честно. — Всё же, я — ведьма, и изучала теорию душ в том числе. Но и иллюзий не питаю. Мои родители так-то были соулмейтами; ничем хорошим это не кончилось. 

Брови Джека удивлённо приподнялись.

— Твои родители были соулмейтами? — уточнил он осторожно. — Странно. Мне казалось…

— Ну да, знаю, как это выглядит, — ухмыльнулась я криво. — Как же! Нахальная попаданка, горничная в богатом доме, которая попыталась увести наследника из семьи. Да?

Джек слегка поморщился.

— Я не полиция нравов, — заметил он, — но со стороны всё выглядело именно так.

— Ну-ну… — фыркнула я. — Впрочем, папина родня сделала всё возможное, чтобы ситуацию можно было трактовать только так. В остальном… начиналась история банально. Как ты знаешь, Премудрые — род матриархальный, как и многие старинные ведьминские семейства. Магию, кровное право, куколку-благословение и прочие прелести наследуют девочки. У мальчиков, конечно, тоже есть свои плюшки вроде оборотничьих способностей, повышенной физической силы и устойчивости к магическим воздействиям. Собственно, иногда из них выходят стоящие колдуны. Но это, сам понимаешь, в Ковене не котируется. Потому не стоит удивляться, что рождению мальчиков там не особенно радуются. А уж мальчик-первенец… мой папа был для бабушки тем ещё разочарованием. Его рождение пошатнуло её статус внутри семьи и ударило по репутации. Разумеется, выбрасывать его на улицу не стали, но и любви особенной не питали. И с самого детства стали присматривать стоящую партию. Логика проста: если уж он не имеет ценности сам по себе, то через него можно породниться с другим ведьминским семейством, укрепив тем самым свои позиции в Ковене. Так что папа был помолвлен с пяти, кажется, лет. И, как послушный сын, женился на невесте ровно в тот день, когда ему стукнуло восемнадцать. Его жена была из могущественного ведьминского рода, чуть старше его. Когда проводилась церемония, сотворили стандартный ритуал присухи, связывания нитей и обрыва связи с соулмейтом. Так что первое время они жили довольно-таки счастливо. До тех пор, пока не появилась моя мама.