– Старшего сына отселять думаю. О том годе избу ладить будем, – пояснил он, заметив мой взгляд. – Вот и готовились помаленьку… Как Тима Тыквы и Рузы Серого детишки пропали, так не до того стало – ищем всем миром. Вы, господине цербер, не думайте, мы закон уважаем, и вашим сразу отписали.

Я молча кивнул, подтверждая, что всё верно: дети – источник огромной жизненной силы, и твари, охотящиеся на детей, прирастают быстро. Лучше уж десять раз поехать на вызов и вытянуть пустышку, чем один раз пропустить такое чудовище.

– Но и сами без дела не сидели, – продолжал тем временем староста. – Лес прочесывали, рыбаки ниже по реке с бреднями прошлись.

Мысленно я поморщился: если здесь и впрямь завелась тварь, то такое обилие пищи, которая сама идет в лапы, ее только порадует – а после двух детей ей вполне может хватить сил и на взрослую добычу. Но если чудовища нет, а есть только два попавших в беду ребенка – то эти поиски вполне могут спасти им жизни. Поэтому морщился я только мысленно.

Непрошенная напарница стояла рядом и чуть позади, вела себя тихо и в разговор не лезла, предоставив мне вести расспросы.

Ее сила расходилась вокруг плотным упругим кольцом, то и дело возвращаясь – чтобы опять выплеснуться и накрыть уже больший круг. Сила каждого Ока, с которым мне доводилось иметь дело, всегда ощущалась по-разному. У этой она была колкой и холодной. Каждый раз, когда ее дар проходил сквозь меня, хотелось поежиться и потереть в районе сердца – по нему словно прокатывались маленькие, но острые железные ежики…

Мы определенно не созданы для работы в паре.

– Ваши к нам приезжали утрема, – рассказывал староста. – Мужик и девка. Представились, бляхи показали – всё честь по чести. Выспросили про детвору, что и как было, да и в лес ушли. А с тех пор больше не появлялись.

Поиск Ока дотянулся до околицы.

Танис раскачивала дар бережно, не торопясь. Я видел, что она умеет и по-другому – там, в Мухоловках, поиск разлетелся мгновенно, жесткий и требовательный.

Но там и цена ошибки была меньше.

– Как звали детей?

– Мик и Алкена.

Девочка. Плохо.

Танис дотянулась до леса и загнала в него дар на один перестрел, подсвечивая мир тусклой зеленью – ничего подозрительного.

– Возраст, когда именно пропали, во что были одеты, – начал перечислять я привычные вопросы, и осекся, когда Око коснулась моего локтя.

Но я уже и сам видел.

Твою мать! Не может быть!

В том, как видит мир Танис Болотная, я понимал только основное. Чтобы разобраться с деталями, нужно время и притирка. Но увиденное сейчас двух толкований не допускало: в лесу, не так далеко от деревни Горш (вряд ли дальше, чем в десяти перестрелах) кого-то лечили с применением нашей, орденской магии.

Заклинание щита сплелось само собой, еще в тот момент, когда я выскакивал со двора старосты. Меч надежной тяжестью оттянул правую руку. Если там лечат, а не воюют – то опасность, скорее всего, уже миновала, но все же, все же…

Потянувшись даром к нашему общему на двоих сейчас видению, я нашел Танис – позади меня, на десяток шагов, как и положено Оку, несется след в след легкими скачками, окруженная легким маревом защиты.

Раз поставила щит – можно надеяться, что и оружие наизготовку взяла, а что подраться девка не дура, я еще с утра убедился.

Мысль, что это вовсе не означает, будто она сумеет постоять за себя в реальном бою, а я уже отвык беречь кого-то, кроме себя, я гнал.

Место событий, подсвеченной мне Оком, призывно мигало в моей голове, и я несся к нему со всех ног.

Утоптанная тропа сама вела в нужную сторону. Опушка. Лес. Вековые сосны.

Мы нашли их на свежей просеке. Рыжую голову Гемоса я узнал сразу. Молча, сосредоточенно он вливал свою силу в распростертую на земле Навару. Руки Клыка отчетливо дрожали.

На ходу сдернув с пояса фиал с исцеляющим эликсиром, я упал на колени рядом с церберами, выдернул пробку, начал отсчет:

– Раз, два…

Гемос не говоря ни слова стиснул челюсти бесчувственной напарницы, и на счет “три” исцеляющее тонкой струйкой потекло из фиала ей в рот.

Я запустил чары – и они не нашли у Навары никаких повреждений. Никаких. Кроме крайней степени магического истощения. А еще они показали, что цербер не просто без сознания. Всё куда хуже.

– Что у вас стряслось? – Танис, бухнушаяся на колени рядом с Наварой с другой стороны, влезла со своим вопросом не ко времени.

Зато ее ладони легли на грудь Наве очень вовремя. Гемос с обессиленным стоном отвалился, а сила Танис потекла тонким ручейком в бесчувственное тело, не давая угаснуть в нем искре жизни.

– Мы сюда приехали еще до полудня, – рассказывал Гемос, устало глядя на то, как Танис вливает силу в Навару: скупо, бережливо, готовясь поддерживать жизнь в теле столько, сколько понадобится, чтобы подействовали эликсиры.

Мы использовали все исцеляющие, что у нас были – те, что выдали Гемосу и Наваре рыжий потратил еще раньше. Но этого оказалось мало.

– Нашли старосту, получили подтверждение, что пропавшие дети всё еще не нашлись, начали работать. Обошли деревню и пошли по спирали, расширяя витки. Всё, как обычно. Всё было чисто, – Гемос устало потер лицо. – Всё было чисто, Навара опытное Око, мы не первый день в ордене, и я богами клянусь, всё было чисто!

Он жадно приложился к фляжке с водой, облился, утерся рукавом… Руки его всё еще дрожали – выложился Клык, спасая напарницу, серьезно, без шуток.

– В общем, следов чудовищ мы не нашли, и значит, это дело Ордена не касалось. Можно было возвращаться. Но… это же дети. Возможно, они просто заблудились? Что, если они еще живы? Мы решили задержаться и помочь с поисками.

Он снова замолчал.

Но я уже предполагал, что было дальше.

– И вы разделились?

– И мы разделились.

Ощущение было зыбким, неясным. Я не была уверена, что мне не мерещится от напряженного поиска в состоянии упадка сил. Но какая-то тварь тут была, я знала это, и я искала.

Во рту было кисло – тревожный знак.

Ничего. Ничего, надо просто перетерпеть. Нельзя оставлять здесь чудовище, высосавшее двоих детей и опытного цербера.

Я знала, чувствовала, что чудовище здесь. Если не само оно, то хотя бы следы – не может не быть следов там, где кормилась тварь! – и я искала. Раз за разом. Безостановочно повторяя поиск, нагнетая в него всё больше силы, выискивая по болотно-зеленый огонек, которым будет подсвечено чудовище…

Контур поиска полыхнул так, что я попросту ослепла как Око.

Я дернула Плясунью из ножен, полоснула воздух справа от себя – одновременно разворачиваясь к Камню и Гемосу левым боком, вставая так, чтобы быть одной из вершин треугольника, в центре которого лежит беспомощная Навара.

Илиан, по которому ударило моей слепотой, крутил клинок мельницей – я слышала, как пела сталь, рассекая воздух. Гемос, не связанный со мной видением, не понимал, что происходит – и просто закрыл свою вершину треугольника, не задавая вопросов. Его меч выписывал петли в защитной позиции.

Всё вокруг полыхало зеленым, как будто чудовище было везде. Тварь лишила меня не только магического, а и обычного зрения – и ядовитая зелень застилала оба взора.

Как держался Камень – не знаю, а мне очень хотелось запаниковать. Сесть на тощую задницу – и заорать, закрыв глаза и прижав их для верности руками. Ни разу за все время обучения я не сталкивалась с подобным не только на практике, но и даже в теории. Но твари на то и твари, что они тьма и их – тьма.

Мы сплотились практически спиной к спине, насколько это позволяло бесчувственное тело Навары, зачарованный меч бессмысленно рубил зеленый туман, рассекая в нем только быстро затягивающиеся полосы, не способные всерьез навредить оголодавшей твари.

И я вдруг поняла, что где-то на подкорке, я, наверное, жду приказа. Четкого и ясного приказа – что делать, чтобы победить.

Вот только рядом нет ни наставников, ни привычных к натаскиванию новичков Клыков. Один – только что лишился сработанной напарницы, ослеп и оглох. А второй… а со вторым уже все ясно и помощи от него, как от козла молока.