В этом апреле дождь лил не переставая, вдобавок установилась еще и аномальная жара. По вечерам под светом фонарей повсюду валялись жуки – золотистые бронзовки. Оглушенные столкновением, они не могли перевернуться. А прямо сейчас один жук попал за лобовое стекло в западню, и всю дорогу Алиса слышит его «тук-тук-тук» по стеклу. Она и так уже открыла все окна, а он никак не может найти выход. Долбится и долбится, блестят густо-синие надкрылья.

За эти месяцы Алиса поняла, как сильно зависела от Тото: это благодаря ему она помнила, что каждое утро надо завтракать, вовремя ложиться спать, учиться готовить. Алиса научилась быть осмотрительной, потому что если сама в безопасности, то и ребенок в безопасности. Выходя на улицу, приходилось волноваться из-за этих чертовых пьяных водителей, ведь они могут прямо на пешеходном переходе разнести на кусочки теплое мальчишеское лицо. Еще она должна была беспокоиться о других детях в школе, даже об учителях, потому что очень часто бывает, что самые близкие к ребенку люди оказываются способны на невообразимую жестокость. Алисе вспомнилось, как в детстве она вместе с одноклассницами изо дня в день третировала девочку, вечно носившую нестиранную одежду. Насмехались, издевались над ней, мазали ее и без того грязную одежду соевым соусом от свиных ребрышек из домашних обедов, будто хотели на этом фоне подчеркнуть чистоту собственной одежды.

Когда машина проезжала по мосту, пару лет назад смытому наводнением и перестроенному километра на три ближе к горам, раздался гудок клаксона, и Алиса сразу же перенесла все внимание на дорогу.

Спустя несколько минут Алиса вырулила к некогда самому знаменитому району побережья в уезде Х. Много лет назад большая корпорация выскоблила часть горы, заменив ее парком развлечений, и при поддержке замешанного в разных коррупционных делах главы уезда продолжила рыть землю на соседних склонах. Однако больше девяти лет назад случилось мощное землетрясение, и практически все здания сместились так, что их больше нельзя было использовать. Компания-застройщик объявила о банкротстве, чтобы избежать выплаты компенсаций, к тому же за последние несколько лет уровень моря стал повышаться, линия побережья продвинулась вглубь территории. Вдали виднелись еще не взятые под снос колесо обозрения и опоры канатной дороги, покинутые и беспомощные. На соседних прибрежных валунах (должно быть, когда-то бывших частью одной горы) расселись рыбаки, закинувшие удочки. Кораблик пришвартовался к одной из бывших опор канатной дороги. Алиса продолжала движение по Новому приморскому шоссе, построенному повыше. Вдалеке она заметила свой неповторимый дом на берегу моря. Солнечные лучи просвечивали сквозь ниточки дождя, освещая землю, и хотя дождь еще накрапывал, но за последнее время и это, считай, была уже на редкость хорошая погода.

Дом стоял прямо на берегу моря. Только вот непонятно, с каких пор море подошло так близко.

Алиса отворила уже потерявшую всякий смысл входную дверь и окинула взглядом все то немногое, что у нее оставалось. Диван, настенный рисунок, над которым они с Якобсеном работали вместе, люстра от Микеле де Лукки[5], когда-то живой, но уже засохший бонсай… Все вещи в доме они с Якобсеном выбирали вместе. А вот вмятинки на подушке, полотенце для лица в ванной, детские книжки на полке еще несут на себе тень Тото. И в этот момент, осматривая дом, Алиса заметила еще не убранный аквариум. В случае собственной смерти у рыб будет жалкий конец: в полном недоумении, совсем не способные сопротивляться, они так и будут беззвучно дожидаться там смертного часа. Она села на диван, и тут вспомнила о студенте по имени Микки, которому нравились аквариумные рыбки. Может быть, он захочет забрать их. Как только эта мысль пришла ей в голову, Алиса вдруг поняла, что у нее уже нет мобильника, а телефонный провод она перерезала. После долгих раздумий она решила съездить в университет, чтобы передать Микки водоросли и рыбок. Конечно, если ему нужно будет оборудование, пусть он просто все забирает себе. Алиса села в машину, и хорошо еще, что, судя по приборной панели, заряда оставалось километров на тридцать.

Алиса позвонила с кафедры Микки. Он быстро появился вместе с подругой. Они загрузились в Алисину машину. У Микки было спортивное телосложение, но смиренный и обиженный взгляд. У нее сложилось впечатление, что Микки относится к тому классическому типу студентов, которые страстно любят литературу, но обделены талантом к этому делу. Микки представил свою девушку, ее звали Сяо Цзе. Глаза озорные, средних размеров фигура вся увешана украшениями, кожа необыкновенно белая. У нее был приятный смех, но внешность ничем не отличалась от любой молодой девушки на улице. На ней были очень тугие черные джинсы. Сяо Цзе упомянула, что была на двух ее занятиях, но, каким-то странным образом, она почти не помнила, но в то же время как будто помнила эту девушку. В машине все молчали, Сяо Цзе и Микки притворялись, что разглядывают пейзажи за окном, стараясь избежать разговора с Алисой.

Все трое, не говоря ни слова, пересекли сад позади дома, и когда Алиса открыла дверь, Микки издал возглас восхищения. Он шагнул к аквариуму и склонился перед ним, положив голову на руки, с вопросом:

– Это лучеперый лопатоносик?

– Ага. – Много лет назад приятель Дахý с успехом занимался аквакультурой, разводил их для восстановления популяции, и несколько штук, не отпущенных на волю, оставил Тото.

– Ух ты, в реках таких уже не увидишь! Можно мне заглянуть в этот шкафчик?

– Ага.

Микки открыл шкафчик под аквариумом и пришел в полный восторг, восклицая:

– Ого! Этот аквариум даже с системой охлаждения и регулятором щелочнокислотного баланса!

– Можешь всё забирать. – Алиса не терпит без конца восклицающих мужчин.

Микки, казалось, не мог поверить в происходящее, еще раз всё уточнил и затем набрал по мобильному однокашникам. Через некоторое время приехали трое ребят на внедорожнике, всей гурьбой засуетились и погрузили оборудование в машину. Алиса увидела, что Сяо Цзе молча рассматривает висевшие на стенах цифровые фоторамки и читает названия книг на полках.

– Можешь взять себе книгу, какая понравится.

– Правда, можно?

– Возьми сразу несколько, не стесняйся. – Алиса обратила внимание, что в конце концов Сяо Цзе взяла только сборник рассказов Исака Динесена[6], издание на датском языке. Алиса наклонила голову набок и поинтересовалась:

– Ты знаешь датский?

– Да нет, просто на память, датский ведь так необычно выглядит.

Перед тем, как вся компания села в машину, Сяо Цзе подошла к Алисе, произнесла:

– Скажите, а вы еще будете приезжать в университет?

– Наверное, нет.

– А, значит, статью можно потом вам отправить? Если нет, то ничего страшного.

Алиса кивнула, затем покачала головой. Она вспомнила эту девушку, но вспомнила безо всяких эмоций.

Микки и Сяо Цзе уехали домой. Алиса бессознательно пошла в комнату Тото и легла на кровать, запах которой был так хорошо знаком ей прежде. Теперь не нужно беспокоиться, что рыбы погибнут, можно подумать о том, как умереть самой. Но если сравнивать, то ее почти не занимает, как она сама умрет. Алиса подняла голову вверх. Она стала смотреть на потолок с картой горных маршрутов, по которым раньше Якобсен ходил с Тото. Это отец с сыном вместе нарисовали. Пока она готовила что-нибудь на кухне, они часто придумывали всякие секретные операции. Горные походы были занятием отца и сына. Как Якобсен ее ни уговаривал, но за столько лет Алиса ни в какую не соглашалась отправляться с ними в горы, так же как не хотела она и переходить в христианскую веру. «Может же каждый человек отказываться от некоторых вещей». Алиса так думала.

Алиса навсегда запомнила свой первый поход в горы. Вообще-то, говорить, что это были горы, не совсем точно. Это было всего-навсего место под названием «Храм императора» недалеко от Шидина[7]. В то время в университетах стало модно устраивать общие дружеские встречи, и однокурсники заставили Алису участвовать. Вообще-то у Алисы со спортом всегда было не очень. Первую половину пути она осилила, а вот после маленького храма приходилось лезть по веревке, карабкаться по деревьям, и в довершение всего нужно было идти по открытому горному выступу, где по обе стороны не за что было взяться. Алиса в то время стеснялась сказать, что не пойдет дальше, несколько минут с трудом продвигалась вперед, а потом ее охватил панический страх. Она не визжала и не звала на помощь ребят, как делали другие девчонки, а молча плакала. Зачем надо было идти в такое место? Она не приняла помощи от парня с интеллигентной внешностью, но пустоголового (в этом она убедилась, когда ехала с ним на мотоцикле), когда он протянул ей руку. Полусогнувшись, держась руками за колени, она повернула обратно и в одиночку вернулась. После того случая она больше никогда не ходила в горы.