В тот год, когда Алиса познакомилась с Якобсеном, они отправились в путешествие из Дании в Швецию, и на третий день пребывания в Стокгольме зашли в Стокгольмскую публичную библиотеку, спроектированную Асплундом. Как только Алиса оказалась внутри, то невольно издала громкий вздох удивления. Ряды стеллажей с книгами разворачивались уровень за уровнем, в ритме, по красоте равном струнному квартету Дебюсси – словно открываешь за раем рай. Наверное, это и было самое прекрасное из всех вместилищ книг, которые ей доводилось видеть.
Хотя природа в уезде Х. прекрасна, но культурный ландшафт, за исключением нескольких памятников архитектуры, испорчен уродливым новостроем. Рядом со страшной конструкцией Нового железнодорожного вокзала построили библиотеку, еще более страшную. Алисе вспомнилось, что в Тайбэе возвели неплохую Бэйтоускую библиотеку, но она так и осталась всего лишь пустым «вместилищем», потому что ее содержимое до жалости скудное. Вот Асплунд по-настоящему понимал сущность библиотеки: стены книг хотя и давят на тебя, будто сама история, однако не оставляют презрительно-гнетущего ощущения. Маленькие квадратные окна сверху пропускают лучи света, внушая ритуальный трепет, когда становишься на цыпочки и берешь с полки книгу. У Алисы при этом даже слегка тряслись руки, будто она всего лишь рабыня света, и в то же время властелин книги.
Алисе особенно понравилась «Комната сказок», в которой будто преломляются пространство и время. Эта комната находилась на первом этаже в специально созданном Центре детской книги. Как только входишь туда, то словно попадаешь в пещеру в эльфийских землях. Настенные росписи рассказывают о народных преданиях Швеции, в центре стоит кресло для чтеца (кажется, в такое кресло опустишься и сразу начнешь за вязанием сочинять сказки о магах и волшебниках), а для детей – скамейки, тянущиеся амфитеатром в обе стороны, или они просто рассаживаются на полу. Тусклое освещение проектируется на настенные росписи, как будто сейчас подует ветер и нарисованные эльфы вот-вот заговорят с тобой. У каждого ребенка, слушающего истории, глаза так и светятся. Вот именно в этот момент у Алисы в голове впервые в жизни промелькнула мысль о том, что иметь детей не так уж и плохо.
– Эльфы ведь являются только в таких местах, да? – сказала Алиса Якобсену.
Он догадался, что Алиса без ума от Асплунда, и сразу нашелся что спросить:
– Какие-нибудь планы на завтра? Или хочешь сходить посмотреть на одно частное творение Асплунда, его личное жилище?
– Планы были, но теперь – никаких!
На следующий день они отправились из кемпинга на автобусе, ехали почти два часа, а потом еще шли пешком десять минут. Был летний день, они вышли на лесную тропу, сквозь деревья светило солнце, и Алису не оставляло ощущение, что путь усеян пестрыми значками-намеками. Идя рядом с Якобсеном, Алиса чувствовала, будто помолодела, стала, словно девушка, которой хватает одной улыбки возлюбленного, чтобы исполниться надеждами на новую жизнь.
На опушке леса дорога пошла в гору ровным изгибом, пейзаж радовал глаз, и усталости не чувствовалось. От места, куда они поднялись, простирался луг, слева был непреклонный скалистый утес, справа дорога уходила к знаменитому фьорду, а прямо перед ними стоял тот самый летний дом. Хотя хозяев не было, и Алиса с Якобсеном, соблюдая приличия, могли лишь смотреть на дом с расстояния, но когда она потом вспоминала этот эпизод, ей казалось, что ее взору открылась сама жизнь, а не просто отдельно стоящий дом.
– Буду ли я когда-нибудь жить в таком доме? – лукаво, немного вызывающе спросила Алиса.
– Конечно, – невозмутимо ответил Якобсен. В тот момент Алиса почувствовала, что сама на себя не похожа, потому что в привычных обстоятельствах она ни в коем случае не стала бы так разговаривать с парнем, который – достаточно было только взглянуть – был моложе ее.
А сейчас единственным утешением для Алисы стал этот дом посреди моря. Она возвращается в памяти к своему знакомству с Якобсеном, и думает, что во всём виноват ее мечтательный характер. В то лето она наконец получила скучнейшую степень доктора литературы, не питая больших надежд на успех подала заявку на вакансию преподавателя, и с палаткой, фотоаппаратом и ноутбуком в одиночку поехала в Европу. Вообще-то, Алиса собиралась написать травелог, что-нибудь вроде «Записок скиталицы», и дать старт своей писательской карьере, а там, глядишь, и в университет не придется устраиваться.
Прилетев в Копенгаген, она первым делом отправилась в пригородный кемпинг Шарлоттенлундский форт. Это кемпинг с историей: внутри еще cтояли старинные пушки, укрытые зеленым брезентом, сохранилась даже конюшня. Вначале она рассчитывала, что на ближайшую неделю кэмпинг станет ее базой, откуда она будет ездить в Копенгаген. В один из вечеров Алиса опоздала на последний автобус, и в обратный путь ей пришлось тащиться пешком. Под вечер дорога в сторону пригорода была безлюдной, и ей сделалось тревожно. Она еще и свернула не туда, в итоге пришлось идти через довольно большой парк. Хотя он назывался парком, но вообще-то это был не просто большой, а огромный темный лес (по сути дела, настоящий темный лес). Деревьям, может быть, уже сотни, а то и тысячи лет, к тому же повсюду поперек не слишком просматривавшейся дорожки валялись упавшие стволы. Вечером темный лес становится совсем не таким, как днем: никто не выгуливает собак, нет людей на пробежке, доносится только уханье совы. И вот когда ей уже становилось действительно жутковато, вдалеке появился какой-то огонек и бряцающий шум.
Алиса представила, что за люди могут быть в таком месте, и сердце у нее непроизвольно забилось быстрее. Она стала искать какое-нибудь укрытие, чтобы ее не могли обнаружить с дорожки. Неожиданно быстро появился высокий парень на велосипеде, с бородой и усами на еще ребяческом лице, и остановился рядом с ней.
– Привет!
– Привет! – ответила Алиса через силу.
– В кемпинг идешь?
– Ага.
– Садись, подвезу.
– Не надо.
– Не бойся, вот, смотри, это мое служебное удостоверение кемпинга. Я вчера тебя видел, ты живешь в Шарлоттенлундском форте, правильно? Тебе одной тут ходить страшновато, наверное. Скоро совсем стемнеет. Не волнуйся, можешь мне доверять. Лес знает мой велосипед. – Вообще-то Алиса понимала, что в это время года в лесу темнеет после девяти, но сердце у нее по-прежнему билось быстро, и ей трудно было понять, это из-за волнения или из-за чего-то еще. Она взглянула на велосипед – на нем не было заднего сиденья.
– Как это – подвезешь, на этом?
Он вытащил из рюкзака съемный багажник, прикрепил к задней раме и сказал:
– У тебя же вес не больше ста фунтов, эта штука выдержит все сто сорок, без проблем.
Он перевесил свой рюкзак со спины на грудь, чтобы сзади хватило места для Алисы и ее вещей. Она легко положила руку на его крепкую талию, а сердце так и стучало быстрее обычного. После возвращения в кемпинг они вдвоем проговорили до темноты. Парень сходил в свою палатку за гитарой, спел для нее пару песен, которые Алиса слушала еще подростком и все еще хорошо помнила. Лишь когда вдалеке исчезла из вида даже мачта ветрогенератора, они разошлись по своим палаткам.
Прежде всего, она разобралась, что перед ней – датчанин Том Якобсен (потом она узнала, что Якобсен – самая обычная фамилия в Дании). Что до бороды, то это была всего лишь обманчивая видимость, ведь он был младше ее где-то на три года. Но с жизненным опытом все оказалось наоборот: он объехал на велосипеде Африку, под парусом пересек Атлантический океан, и во время того путешествия из-за поломки даже застрял на неизвестном маленьком острове. Еще он занимался бацзицюань[9], вместе с командой ультрамарафонцев пробежал поперек Сахары, а несколько лет назад принял участие в одном любопытном эксперименте по изучению сна. Это было повторение эксперимента 1972 года в техасской пещере Миднайт Кейв, только условия эксперимента были скорректированы. В общем, на глубине тридцати метров он провел под землей целых полгода.