Рисунки М. Морозовой

Печатается по изданию Товарищества М.В. Вольфа 1898 г.

© А.В. Блинский, составление, 2003

© М. Морозова, иллюстрации, 2003

© Издательство «Сатисъ», оригинал-макет, оформление, 2003

Владимир Иванович Даль

Владимир Иванович Даль родился 10 ноября 1801 года в местечке Лугане, Славяносербского уезда Екатеринославской губернии. Отец его в то время служил врачом при Луганском казенном литейном заводе.

Иоганн Даль – родом датчанин, в ранней молодости он уехал в Германию и там в одном из университетов прошел курс наук богословского факультета. Он сделался замечательным лингвистом. Кроме греческого и латинского и многих новых европейских языков, он в совершенстве изучил язык еврейский. Известность Даля как лингвиста достигла Императрицы Екатерины И, и она вызвала его в Петербург на должность библиотекаря. Здесь Иоганн Даль увидел, что протестантское богословие и знание древних и новых языков не дадут ему хлеба, а потому отправился в Иену, прошел там курс врачебного факультета и возвратился в Россию с дипломом на степень доктора медицины. В Петербурге он женился на Марии Фрейтаг, дочери служившего в ломбарде чиновника. Мать ее, бабушка Владимира Ивановича, Мария Ивановна Фрейтаг, из роду французских гугенотов де-Мальи, занималась русской литературой. Влияние бабушки не осталось бесследным для Владимира Ивановича Даля. С матерью говорил он по-русски, а поминая бабушку, стал читать ее переводы, а с ними и другие русские книги. Таким образом, чтение на русском языке было первым его чтением.

Из Гатчины Иоганн Даль перешел на службу в горное ведомство, сначала в Петрозаводск, потом в Луганский завод, затем, уже по рождении Владимира Ивановича, в морское ведомство, в Николаев. Отсюда летом 1814 года, когда Владимиру Далю было тринадцать с половиной лет, его отвезли учиться в Морской Кадетский Корпус.

В Морском Корпусе Владимир Иванович пробыл до 17-тилетнего возраста.

По свидетельству товарища Даля по Морскому Корпусу, Д.И. Завалишина, Владимир Иванович, еще будучи кадетом, занимался литературой. Он писал стихи, и тогда уже в своих сочинениях старался из бегать иностранных слов и несвойственных русской речи выражений и оборотов.

2 марта 1819 года В. И. Даль был выпущен из Морского Корпуса мичманом в Черноморский флот. Через несколько дней он оставил Петербург. Ему было тогда 17 лет и четыре месяца.

В Черноморском флоте, куда Владимир Иванович назначен был на службу по выпуске из Морского Корпуса, он пробыл не больше трех лет.

С 1823 года он поселился в Кронштадте. Года через полтора Владимир Иванович совсем оставил морскую службу. Он подал в отставку и, сняв мичманский мундир, отправился в Дерпт, где поступил в студенты медицинского факультета.

Даль не кончил еще полного курса врачебных наук, как в 1828 году вспыхнула Турецкая война. 29 марта 1829 года он поступил в военное ведомство и был зачислен во 2-ю действующую армию.

Все это время он постоянно работал над составлением своего Словаря великорусских слов. Вскоре после того, как Даль вернулся с богатым запасом Словаря из турецкого похода, привелось ему идти в новый поход, против возмутившихся поляков. В этом походе он был дивизионным врачом.

По окончании Польской компании Владимир Иванович поступил ординатором в Петербургский военно-сухопутный госпиталь. Здесь он трудился неутомимо и вскоре приобрел известность замечательного хирурга, особенно же окулиста. Он сделал на своем веку более сорока одних операций снятия катаракты, и все вполне успешно. Даль делался уже медицинской знаменитостью Петербурга.

В это время В. И. Даль вступил уже в дружеские отношения со многими из лучших писателей того времени. Еще в Дерите познакомился Даль с Жуковским. В Петербурге это знакомство перешло в тесную дружбу. Дружба с Жуковским сделала Даля другом Пушкина, сблизила его с Воейковым, Языковым, Дельвигом, Крыловым, Гоголем, кн. Одоевским, с братьями Перовскими. В 1830 году В. И. Даль напечатал первую свою литературную «попытку» в «Московском Телеграфе» Полевого. Возвратясь из Польши и распростясь с медициной, он совершенно выступил на литературное поприще. Начал он русскими сказками. «Не сказки сами по себе были мне важны, – писал он впоследствии, – а русское слово, которое у нас в таком загоне, что ему нельзя было показаться в люди без особого предлога и повода – сказка послужила предлогом. Я задал себе задачу познакомить земляков своих сколько-нибудь с народным языком и говором, которому открывался такой вольный разгул и широкий простор в народной сказке».

Таков же был взгляд Даля и на все его собственные повести и рассказы. В них имел он вдобавок целью изобразить черты народного быта в неподдельном его виде.

Не забудем, что до рассказов Даля русский простолюдин выводился или в виде пейзана, чуть не с розовым веночком на голове, как у Карамзина и его подражателей, или в грязном карикатурном виде, как у Булгарина. В то время не было еще ни «Мертвых душ» Гоголя, ни «Записок охотника» Тургенева.

Даль никогда и не считал себя художником. «Это не моих рук дело, – говаривал он в откровенных беседах, иное дело выкопать золото из скрытых рудников народного языка и быта, и выставить его миру напоказ; иное дело переделать выкопанную руду в изящные изделия. На это найдутся люди и кроме меня. Всякому свое».

И действительно, золотой рудой, да еще в виде самых крупных самородков, должно считать Словарь Даля, его рассказы, его повести, сказки, собранные им, песни, пословицы, поговорки, прибаутки, поверья и т. п.

В 1833 году Даль оставил медицинскую практику и службу в Военно-медицинском ведомстве. Брат его друга, Антона Погорельского, главный начальник Оренбургского края, В. А. Перовский, пригласил его к себе на службу, и Владимир Иванович, оставив Петербург, отправился на берега Урала.

Самыми близкими людьми к Далю, до отъезда его в Оренбург и после того, были Жуковский, Пушкин и князь Одоевский. В конце 1836 года Даль с В. А. Перовским приехал в Петербург, и через месяц схоронил одного из этих друзей.

Даль все трое суток мучений Пушкина ни на минуту не оставлял его страдальческого ложа. Последние слова князя русских писателей были обращены к Далю… Даль принял последний вздох дорогого всей России человека… Даль закрыл померкшие очи закатившегося солнца русской поэзии.

К восьми годам (с 1833 по 1841) пребывания Владимира Ивановича в Оренбургском крае относится большая часть его повестей и рассказов. В Оренбурге у Даля вполне созрела мысль о составлении Словаря живого великорусского языка. Там же принялся он за изучение древних памятников нашей словесности.

После Хивинского похода В. А. Перовский решился оставить Оренбургское генерал-губернаторство, но заботясь о драгоценном для себя и для службы человеке, как называл он Владимира Ивановича, заблаговременно постарался его пристроить в Петербурге. В. И. Даль, служа при графе А. А. Перовском, имел казенную квартиру в том же доме у Александрийского театра, где жил и сам министр.

В самом конце 1859 года Владимир Иванович, переехав в Москву, поселился на Пресне. В Москве недуги Даля усилились, а он работал, работал неутомимо, иногда до обмороков. Он часто бывало говаривал: «Ах, дожить бы до конца Словаря! Спустить бы корабль на воду, отдать бы Богу на руки!»

Первое сочувствие знаменитый труд Даля встретил в Обществе Любителей Российской Словесности, учрежденной при Московском университете. Когда Толковый Словарь был кончен печатанием, ординарный академик М. П. Погодин писал в Академию: «Словарь Даля кончен. Теперь русская Академия Наук без Даля немыслима. Но вакантных мест ординарного академика нет. Предлагаю: всем нам, академикам, бросить жребий – кому выйти из Академии вон, и упразднившееся место предоставить Далю. Выбывший займет первую, какая откроется, вакансию».