— Как вы?.. — спрашиваю я, но он трясет головой.

— Нет, у нас с тобой сделка. Покажи мне.

Я раздвигаю колени и понимаю, что желала сделать это еще с первого его приказа.

— Я не вижу.

Я поднимаю юбку, показывая ему мои красные трусики.

— Вот так. Что ты скажешь?

— Да, босс.

Он уставился на мои красные трусики, когда я раздвинула ноги шире, и ничего не могу с собой поделать, но испытываю стеснение. Задаюсь вопросом, есть ли более явный знак моего желания, несмотря на мои лучшие намерения держать это в секрете. Мой клитор набух? Неужели из меня сочится влага?

— Подойди, — говорит босс, я и понимаю его, и не важно, что он говорит это, просто смотря на меня. Совершенно очевидно, он хочет дотронуться.

Я встаю и подхожу к нему с его стороны стола, как будто в трансе. В волнительном, все еще немного униженном состоянии.

— Да, босс.

— Держи свою юбку поднятой, чтобы я мог видеть эти красные трусики.

Я делаю, как сказано.

Когда стою рядом с ним, он щиплет мой клитор, жестко и без колебаний, как будто этого и ждал все время.

И понимаю, что и я ждала этого все время от него. Мне так хорошо и так жажду отдать всю власть и контроль в его руки. Хочу, чтобы он продолжал, но остаюсь послушно молчаливой.

— Я хотел поговорить с тобой, пока ты стояла бы передо мной в подаренном мною белье.

Его палец прижимает клитор через кружево моих трусиков.

— Не знаю, почему ты решила играть со мной в игры, — говорит он, — когда ты, очевидно, хочешь подчиниться моим приказам.

Он смотрит на свой палец, который блестит от моей влаги. И потом снова опускает его на мои трусики, ближе к моему входу в этот раз.

— Это твое наказание, — говорит он, пока щипает клитор и мою дырочку.

Я сдерживаю стон. Все, чего желаю, — это чтобы он отодвинул мои трусики и вставил в меня палец. И потом я хочу намного большего.

Но Эшер этого не делает. Он просто играет со мной через белье. Это жестоко, но мне нравится.

— Мы могли бы мило поговорить о твоих мыслях и вопросах по поводу дел, которые я дал тебе, — говорит он мне. — Мы могли бы поработать над ними вместе и построить обоюдно приятные отношения. Я должен был быть твоим наставником. А ты должна была быть мои питомцем.

Он входит пальцем в меня, но делает это все еще через белье. Теперь понимаю, что он не собирается дать мне то, чего я желаю. И все это, потому что я не дала ему того, чего хочет он. А именно меня в качестве его питомца.

«П» файл.

В этом есть смысл. Я не потрудилась задуматься об этом. А теперь, по всей видимости, уже не будет другого шанса.

Эшер все еще играет с моим клитором, и я близка к тому, чтобы кончить. Я стону, мои губи открываются для него, как и мои ноги только что, следуя каждой его команде, отвечая на каждое его движение.

Я так рада, что даю ему это. Так рада, что он играет с моим влагалищем. Так рада, что уже почти кончаю…

Но он не позволяет мне. Отодвигает руку прямо в тот момент, когда я близка к оргазму. Как будто знает мое тело лучше, чем я.

Я выдыхаю, изо всех сил пытаясь не захныкать.

Я хочу сказать: «Пожалуйста, босс. Еще, босс».

Но не делаю этого. Знаю, что он отвергнет меня, и уже чувствую себя глупо, стоя здесь, мокрая для него и жаждующая, такая открытая и уязвимая, как и мое тело.

Он шлепает по моему клитору жестко, но не слишком.

А затем говорит:

— Было приятно поработать с тобой, Мэделин. Но мне нужна подопечная, которая будет следовать указаниям. Я поговорю с партнерами о твоем переназначении.

— Я. Но…

Мои проекты. Его дела. Все то время, которое я проработала прошлой ночью. Мой близкий оргазм.

Я даже не успела и подумать, чтобы запротестовать, но он не дал мне и шанса.

— Шшшш…

Он прислонил палец к губам. Тот же палец, которым только что был внутри меня. Затем повернулся к своему компьютеру, как будто уже готов начать рабочий день.

— Дверь — там.

И тем самым мой быстрый подъем и падение в качестве лично отобранной подопечной Эшера Маркса, миллионера и отца-основателя фирмы, было завершено.

Мне действительно стоило надеть тот наряд, что он дал мне…

Глава 20

Эшер

Когда Мэделин выходит, я подношу пальцы к носу. Они все еще мокрые от ее соков, и я могу чувствовать сладкий аромат.

Не могу удержаться от того, чтобы не попробовать ее соки с моих пальцев. Вкусно. Прямо как она, если бы играла лучше. Я бы уже вкушал ее прямо сейчас, и ей бы это понравилось.

Та игра, в которую мы играли, была для меня простой победой, и поэтому я предложил ее. Почти не сомневался, что на ней красные трусики.

Мэделин Сен-Клер — та, кто беспокоится о внешнем виде и престиже, но в ней есть нотка непослушания и безрассудства, которую она не хочет признавать или потакать ей. Она играет по правилам, хотя тайно желает восстать против них. Поэтому носит консервативные деловые костюмы с милыми красным нижним бельем под ними. Я чувствовал это в ней, еще до того как осознал.

Если бы только я следовал своим собственным правилам и играл только в те игры, которые могу выиграть. Вместо этого мне пришлось играть в игры, которые не давали мне покоя. Я только желал увидеть и потрогать то, что, знаю, я могу иметь, если бы только захотел дать ей еще шанс. Но сейчас мне хочется большего.

Достаточно, говорю я себе. Время работать.

Но не могу сконцентрироваться. Я делаю бессмысленную подготовку к судебному заседанию и затем сканирую Интернет на предмет свежих новостей — просто в качестве отвлечения.

Наконец, подходит одиннадцать часов. После обеда я обычно бегаю с парнями из фирмы. Несколько партнеров, помощник, которого зовут Мэтт и которому даю довольно не мало проектов, и Майк, наш IT-парень.

Но сегодня я иду в спортивный зал фирмы раньше, чем обычно, до того как подходит время, в которое мы обычно встречаемся. Я надеваю одежду для бега и затем решаю сделать круг вокруг Тингли Бич вместо нашего обычного маршрута до «Кантри Клуба» и обратно.

Я просто хочу побыть в одиночестве. Мне нужно прочистить голову, которая начинает мучить меня почти также, как и мой член, с тех пор как Мэделин покинула мой кабинет этим утром.

Мой член все также жаждал увидеть, а затем войти в ее прекрасную, раскрытую киску. Я почти уверен, что Мэделин бы мне позволила. Очевидно, виноватая — и очевидно, заведенная — она бы позволила мне поиграть с ней, шлепнуть ее, дразнить ее. И, очевидно, она хотела большего.

Но я этого не сделал. Не могу.

Я просто хотел показать ей, в чьих руках контроль. Все, что она могла делать — это играть по моим правилам.

Мои правила установлены по особой причине. Я должен был их установить после всего, через что прошел со своей бывшей женой.

Мои напарники пытались предупредить меня о ней, но я не слушал. Полагаю, что мне следовало узнать самый плохой вариант, как женщина может быть такой жестокой и бессердечной.

— Она прямо как твоя мать, — говорил мне Рон, когда я жаловался о том, что в последний раз моя жена сказала или сделала мне.

— Я не хочу говорить о моей матери, — отвечал я ему.

Но на самом деле не хотел говорить о своей жене.

Я думал, как пришел к такому человеку, какой была моя мать и почему. Я рациональный, все анализирующий мужчина, и если логически понимаю что-то, значит, могу иметь с этим дело.

Моя мать стала такой, потому что мой отец оставил ее, когда я был ребенком. У нее завязалось несколько коротких романов с другими мужчинами, но думаю, что она всегда ждала, чтобы мой отец вернулся.

И тем не менее, она вымещала свои страдания на мне. Мой отец так и никогда и не вернулся. Он никогда не волновался о ней. Или обо мне. Это имело смысл, она видела во мне его и хотела отомстить ему, будучи жестокой по отношению ко мне.

Но ситуация с моей бывшей женой никогда не имела для меня смысла, как только я ни пытался ее понять. Казалось, она наслаждалась будучи со мной холодной и расчетливой без причины. До того как все закончилось, и мы наконец развелись.