Жанна Дубровская
История любви-2. Мечта андрогина.
... Любовь долготерпит, милосердствует,
любовь не превозносится, не гордится,
не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается,
не мыслит зла, не радуется неправде,
а сорадуется истине; все покрывает,
всему верит, всего надеется, все переносит...
Первое послание к коринфянам Святого Апостола Павла.
"Новый Завет".
Часть 1. Испытание.
В жизни каждого человека есть своя мечта. Мечта женщины, как мне кажется, состоит в единении со своим избранником, в гармоничном слиянии душ и тел и в заботе об общих детях.
В течение жизни мы многократно сублимируем любовь, но истинная любовь едина. Всю свою жизнь мы жаждем встретить того, кто нам предначертан или того, кого предначертали себе мы сами; как Платоновы андрогины, которых когда-то разрубили пополам, пытаемся восстановить утраченную целостность, влекомые друг к другу с неистовой силой.
И иногда наши мечты сбываются, и тогда невероятное становится доступным, раскрываются наши сердца и обнажаются чувства. В этом состоит главное из чудес этого мира, и кто-то там, свысока, в небесной канцелярии, радуется за нас.
* * *
Открываю глаза. Долго смотрю на белую стену со светильником и в конце-концов понимаю, что это потолок.
Голова гудит, затылок тяжёлый, как гиря. Где я? Облизываю пересохшие губы и пытаюсь повернуть голову.
Рядом с моей кроватью сидит человек. У него белая рубашка и бледное лицо. Он смотрит на меня, я смотрю на него. Очень болит голова.
Закрываю глаза.... Четыре кольца на бампере... Ночь.
* * *
Сквозь полудрёму передо мной встаёт весь мой прошедший день.
Вот я кормлю кота Фенечку, он смотрит на меня своими дымчато-серыми глазами и трётся о ногу.
Вот я звоню Серёже с работы и говорю, что задержусь, потому что шеф поручил срочно подготовить пакет банковских документов.
... Серёжа - мой лучший друг, моя любовь, моё всё - человек, ради которого я появилась на этот свет и живу. Мы вместе уже три года и мы счастливы уже три года. Мы мечтаем о ребёнке. А с сегодняшнего дня Серёжа ещё и моя боль, но об этом после.
* * *
Я хорошо помню день, когда я впервые увидела Серёжу. Это случилось в частной художественной галерее "Пассаж". Я редко выбираюсь куда-либо, но пропустить выставку, на которую была приглашена в частном порядке, я не могла. К тому же, у меня было две причины посетить эту выставку, и обе эти причины касались дорогих моему сердцу мужчин. Игорь Павлович очень любил импрессионистов, а его мнение, даже несмотря на наш разрыв, очень много значило для меня. Во-вторых, в галерее выставлялись работы небезызвестного мне Аркадия Яковлевича Прохорова - первого мужчины в моей жизни. Именно он подарил мне мир любви - чувственной, нежной, упоительной и пытался слепить из меня блистательную светскую львицу. Но, видимо, я просто не создана для светской жизни.
Аркадий Яковлевич Прохоров - необычный синтез духа художественного и духа предпринимательского, владелец сети галерей, талантливый скульптор и пейзажист, отчаянный Казанова, несмотря на свои пятьдесят шесть. Чаще всего в его сети попадали выпускницы гуманитарных Вузов, не избежала общей участи и я, в то время студентка третьего курса филфака.
В мою честь пелись неистовые панегирики, мне делали роскошные подарки, меня заваливали коробками с дорогим шоколадом, шампанское лилось рекой - и всё ради того, чтобы сразить размахом ухаживаний неизбалованную мужским вниманием глупую девчонку, главной достопримечательностью которой была её наивность.
Когда всё было кончено, я лежала в широкой постели в форме огромного сердца и улыбалась. Впереди меня ждала новая взрослая жизнь, в одночасье лишившаяся всех своих загадок и тайн. Потом были другие встречи, много других встреч, которые однажды внезапно прекратились не по вине Аркадия Яковлевича. Просто я уехала в Москву, и расстояние, отныне разделявшее нас, оказалось роковым для наших отношений.
* * *
Я стояла возле броского натюрморта и наслаждалась игрой красок и художественной атмосферой в зале, когда в галерею вошла плеяда довольно известных молодых актёров, один из которых показался мне незнакомым. Это и был Сергей. До того дня я не видела ни одного спектакля с его участием, не смотрела ни одного его фильма. Словом, он был для меня "тёмной лошадкой".
Познакомил нас сам Аркадий Яковлевич, это случилось на банкете по случаю открытия ещё одной галереи имени Прохорова.
Наше сближение с Сергеем проходило стремительно: взгляды, случайные прикосновения, ток, взаимное притяжение, объятия, робкие поцелуи и, как кульминация - пылкое слияние двух изголодавшихся по любовной страсти тел у него дома на скрипучем диване.
Когда Серёжа предложил переехать к нему, я воспротивилась: не хотелось покидать свою уютную двухкомнатную квартиру в спальном районе и переселяться в видавшую виды "хрущёвку", хотя и недалеко от центра, и с евроремонтом.
После расставания с Игорем, моим самым дорогим и любимым, я не задумываясь вернулась на родину. В Москве киноролей мне не предлагали, в столичных театрах я играла роли второго плана. Но меня это мало волновало, всё моё тщеславие с лихвой окупалось близостью к Игорю Павловичу. Он был самым ярким, самым значительным событием в моей жизни, он заменял мне всё театр, друзей, он был моей семьёй, я всегда могла рассчитывать на его поддержку, его совет, его любовь. Я была уверена в нём более, чем в себе. Но что-то всё же было не так. И я знала что именно: Игорь не хотел детей. Он был замечательным семьянином и мог бы стать прекрасным отцом, но после моей неудачной беременности, он делал всё, чтобы следующая не наступила.
"Женщина, у которой нет детей, не может быть счастлива; мало любить, нужно, чтобы любовь была освящена". Дети снились мне по ночам, долгих четыре года я надеялась, что у нас с Игорем когда-нибудь появится свой малыш, который будет топать маленькими ножками по ковру в гостиной и улыбаться нам беззубой радостной улыбкой. Но чуда не произошло: Игорь не изменил своего мнения. Ему было хорошо со мной, и этого было достаточно; кошмар, связанный с разводом и разлукой с сыном всё ещё преследовал его. А я хотела укрепить наш брак, я не хотела потерять мужа, как однажды потеряла отца. Рождение ребёнка, как я считала, окончательно сблизило бы нас и рассеяло все наши страхи.
