– Помню. И что там?

– Сумел расшифровать текст и выяснил, что после смерти жены, Евгений Павлович встречался с женщиной, которая его очень любила.

– Стоило ли шифровать эту информацию. Кому это вообще интересно?

– Подожди, я не сказал самого главного. Оказывается, от этой женщины у него родился сын.

– Ничего себе! У Ольги есть брат?

– Да, представляешь?

– Лилия Романовна будет вне себя от счастья, когда узнает о существовании наследника.

– Вот только, как разыскать эту семью? Данных слишком мало. Но я постараюсь сделать всё, чтобы их найти. За помощью уже обратился к следователю прокуратуры.

– Марк, ты сможешь. Когда-то и меня ты тоже долго искал. Благодаря интуиции, у тебя получилось.

Наше чаепитие продолжалось.

– Марк, ты завтра заедешь в Администрацию?

– Ой, точно! Надо же отчёты отвезти в Комитет по товарному рынку.

– Туда лучше с утра.

– Ладно. Сегодня ещё раз просмотрю информацию от экономистов.

– Обычно по этим делам Беляева ездила, – заметила Катя.

– В этот раз она меня попросила.

У Екатерины зазвонил мобильный телефон.

– Алло! Я скоро подойду. Хорошо поняла, постараюсь.

Положив телефон, Катя вздохнула:

– Марк, прости, мне пора.

– Я слышал, ступай.

Екатерина ушла в свой отдел, а я остался изучать отчёты. Честно говоря, информация не укладывалась в голове, поскольку думал всё время о посторонних вещах. Пришлось заставить себя сосредоточиться, чтобы разобрался во всех этих документах.

По окончании рабочего дня, заехал в магазин мужской одежды, приобрёл пару пиджаков и зимнюю куртку. Затем ещё посетил травма-пункт, где мне сделали плановую перевязку. В принципе рана была несерьёзная, и мне разрешили обрабатывать её самостоятельно дома раствором марганцовки и «прижигать» зелёнкой.

16

Следующий день начался с посещения Администрации города. Но разговаривать со мной там никто не стал, поскольку для юридических лиц день оказался не приёмным. Выходит, зря время потратил. Приехав в офис, узнал, что Екатерина сейчас на одном из проектируемых объектов. Документы для меня она оставила в приёмной. В момент, когда я общался с секретарём, вошла Беляева.

– Марк Сергеевич, как закончите, зайдите ко мне, – попросила она.

– Хорошо, Лилия Романовна.

Собственно, я уже закончил, но в кабинет сразу входить не стал, подождал минут пять, чтобы наш директор могла привести себя в порядок. Потом постучался и, получив одобрительное: «Да, да, войдите!», открыл дверь.

– Проходите, Марк Сергеевич, присаживайтесь.

– Хорошо, что мы, наконец, пересеклись.

– Вы уж простите, я чего-то вся «закрутилась», ничего не успеваю, – оправдывалась Лилия Романовна. – На предприятиях холдинга сейчас отчётный период.

– Понимаю.

– Ну, рассказывайте! Что у Вас нового?

– В следующую среду планирую командировку в Москву. Хотел согласовать с Вами.

– Катя Артюх мне уже докладывала на счёт такой необходимости. Билеты и гостиницу уже бронируете?

– Да.

– Хорошо.

– Сегодня с утра был в Администрации. Оставил им наши отчёты, но с главой Комитета встретиться не удалось.

– Ничего страшного, я им потом сама позвоню, объясню, если что.

– С разработчиком пускового регламента договорились о встрече.

– Он согласился с Вашим предложением?

– Вроде бы да. До моего отъезда в Москву обещал всё поправить.

– Марк Сергеевич, Вы уж «с него не слазьте», чтобы на этот раз всё сделал, как полагается.

– Само собой.

– Что ж, вроде пока всё оптимистично, – заключила Беляева.

– К Ольге сегодня в обед поеду.

– По-моему Вы как-то зачастили в клинику.

– С доктором Темниковым затеяли эксперимент. Очень надеюсь, что это поможет.

– М-да. Лишь бы хуже не было.

– Думаю, хуже не будет.

– Дай Бог, чтоб так.

– Лилия Романовна, хотел у Вас спросить, помните ли Вы друзей и знакомых Вашего сына?

– Всех, может, и нет, но основных-то конечно. А что?

– Не было ли среди них женщины по имени Алсу?

– Нет, не припомню. А, собственно, почему это вдруг Вас заинтересовало?

– В старых записях Евгения Павловича нашёл упоминание о некоей Алсу, вот и заинтересовался.

– Эти записи нашли в кабинете Синицына, когда бумаги просматривали?

– Нет, записи хранились у Ольги. Мне их удалось расшифровать.

– Да, помню. Женя любил всё зашифровывать…

– Лилия Романовна, возвращаю Вам ключ от кабинета Синицына.

– Оставьте на столе, потом уберу.

– Как скажите.

– Марк Сергеевич, что мы ещё не обсудили?

– Всё вроде.

– Что ж, тогда давайте закончим, а то мне надо с документами поработать.

Вернувшись к себе, перезвонил разработчику регламента, обсудил некоторые детали сотрудничества. Потом отдал несколько распоряжений секретарю и выехал в клинику, где было запланировано очередное занятие с Ольгой.

17

– Марк Сергеевич, рад Вас видеть! – с улыбкой встречал меня в своём кабинете доктор Темников. – Есть хорошие новости. Я даже хотел звонить Вам.

– Говорите же скорей!

– Ольга начала делать движения рукой, появился тонус мышц. Эти движения явно осознанные. Представляете, какой прогресс за два занятия!

– Виктор Алексеевич, мы на правильном пути.

– Да, безусловно!

– Я хочу увидеть это.

– Идёмте к ней!

По длинному больничному коридору мы прошли в палату Ольги. Девушка сидела в кресле, как и раньше, смотрела перед собой немигающим взглядом. По просьбе Темникова медсестра оставила нас.

– Ольга, Вы слышите меня? – спросил доктор свою пациентку.

Девушка в ответ еле заметно повела плечом, и правая рука сделала несколько движений в горизонтальной плоскости, скользя вдоль широкого поручня кресла.

– Сегодня утром мы проверили, сможет ли Ольга удерживать пальцами карандаш, – продолжал доктор. – Выяснили, что может. Рукой с этим карандашом она начала делать движения. Тогда я подставил планшетку с листом бумаги. И вот, посмотрите, что получилось.

Виктор Алексеевич достал из своей папки листок и показал мне. На бумаге среди параллельных линий различались печатные буквы. Группы букв разнесены на небольшом расстоянии, как бы два слова. Шрифт был нечётким и местами корявым, но вполне читаемым: «МАК ЛБИМИИ».

– Видите?

– Вижу, – ответил я. – Шифровать слова – это у Ткачуков семейное.

– Что Вы имеете в виду?

– Так, ничего, просто мысли вслух. У меня складывается впечатление, что в этих двух словах есть пропущенные буквы.

– И что же?

– Написать «Б» у неё с трудом получилось. Полагаю, что некоторые буквы, особенно скруглённые, Ольге писать затруднительно, из-за отсутствия гибкости кистей рук. Методом подбора, подставив недостающие буквы, получим фразу из двух слов: «МАРК ЛЮБИМЫЙ».

– Марк Сергеевич, потрясающе!

– Но это всего лишь гипотеза.

– Просто невероятно!

– Я благодарен Вам, Виктор Алексеевич, что Вы нашли способ общения с Олей.

– Если быть точным, мы вместе открыли этот способ.

– Главное, что Ольга нас слышит и понимает происходящее вокруг.

– Что ж, раз мы разобрались в её «манускриптах», давайте продолжим наш эксперимент. Я опять покину палату, а Вы пообщайтесь на темы, которые Ольгу могут заинтересовать. А после разговора, попросим её что-нибудь изобразить на листе бумаги. Идёт?

– Идёт.

Доктор вышел, а я остался с Ольгой наедине.

– Ну, привет, милая! – сказал я, приблизившись к ней.

Потом опустился на колени и обнял девушку. Я пытался смотреть ей в глаза, но Ольга немигающим взглядом уставилась в одну точку. Её сердце билось отчётливо громко.

– В прошлый раз не сказал тебе, что нашёл ключ для расшифровки записей твоего отца, – продолжал я. – Имя Алсу тебе не о чём не говорит?

Девушка пошевелила пальцами правой руки.

– В общем, как я понял, Алсу – хорошая знакомая Евгения Ткачука. В своём послании твой отец признался, что имел с ней отношения, в результате которых у них родился сын. Представляешь, у тебя есть младший брат и зовут его Илья.