М-да, надо бы помочь товарищам, пока они там не сдохли все. Ну, со снятием отравления, это понятно — залп по площади универсальным противоядием. Такое есть — пусть оно и недешевое, но продавать я такую штуку не стал. Змеиный яд, ежовая кровь, желчь медового барсука и пепел корня знаменитой даже в моем родном мире мандрагоры. Последняя и является ключом, придающим свойства именно антидота. Без нее выходит весьма такой недурственный яд, от которого может помочь только пресловутый пепел. Хотя и это жженое растение без змеиного яда ничто. Короче, спасибо справочникам и учебникам, сам бы я долго до такой комбинации додумывался.

Но вот как убрать зеленый туман? Может, расплющить кошака, пока он мягкий, и помахать им под берсой, словно веером? В общем, глубоко задумавшись, я достал флакон противоядия и отщелкнул затвор алхимёта, совершенно забыв придержать уже заряженное в него взрывное зелье. Флакон вылетел из гнезда и весело полетел вниз. И пусть в нем оставалась всего пара порций… Короче, туман оказался натуральным пердежом. Достаточно вонючим и взрывоопасным. Хлопнуло так, что аж в ушах зазвенело, а жопа аж сама на задницу плюхнулась. А вот здоровье Каншера резко ушло в опасную зону, так что я резко спикировал и залпом выпустил весь флакон по площади, снимая отравление союзников. Похер, что на кошака попало — вероятность, что на нем это сработает, как моментально убивающий яд, хоть и есть в теории, но все-равно минимальная.

С последним я угадал, и нам даже повезло. У него всего-навсего шерсть превратилась в иголки, да клыки удлинились. Но разглядывать его было некогда. Жопа на пирамиде чего-то захлюпала. Обиделась, наверное, или и вовсе испугалась. Но звуки эти были подозрительными, поэтому я быстро перезарядил ружье хилкой и в упор выстрелил ею магу в живот одним выстрелом. В упор — это чтоб весь веер ему достался. Второй флакон он вырвал у меня из рук, не дав зарядить, и сам выпил.

— Внимание, жопа! — воскликнул Уммур, отрастивший к этому моменту на голове пучок каких-то странных лопухов.

Этот его выкрик обозначал, видимо, тот факт, что на нас с пирамиды катилась, весело подпрыгивая, объятая огнем Жопоболь. Вот правильно говорят — в стрессовых ситуациях мозг по ебанутому работает. Сейчас бы думать, куда отпрыгивать и что дальше делать, а я анекдот петросяний вспоминал.

«Знаете, чем отличается колобок-девочка от колобка-мальчика? Колобок девочка катится-катится, катится-катится. А колобок-мальчик катится-подпрыгивает, катится-подпрыгивает.»

Понял я, что не о том думаю, когда меня Алек за волосы прямо сквозь капюшон схватил и в сторону отбросил. Весьма вовремя, потому что в то самое место, где мы недавно тусовались, в последний раз подпрыгнув на ступеньках, хлопнулась жопа с ручками и, по-драконьи взревев, исторгла из себя мощную струю горящего напалма, разбрызгивая жидкий огонь во все стороны. Ну, хотя бы недалеко от себя, и то хорошо. При этом самому боссу это пламя не причиняло совершенно никакого видимого вреда.

— Да успокойся ты! — пробасил Алек, и я увидел чудную картину. — Сгоришь нахрен!

Кузнец стоял, уперевшись в пол ногами и тянул на себя за хвост Уммура. Пятая конечность кошака стала совершенно резиновой и растягивалась, а сам каджит потихоньку наращивал мускулатуру и тянулся к Жопоболи.

— Каншер, заморозь Уммуру шмотки! — обратился я к магу. — Проще его спустить, чем удержать, а так хоть обуглится не сразу.

Колдун кивнул и, повернувшись к Уммуру, вытянул в его сторону руку. Что интересно — не посох. Видимо, артефакт у него именно для призыва темных ручек предназначен. Закрыв глаза, Каншер создал перед собой печать, со знакомыми мне элементами ледяного взрыва, но в то же самое время и с чертами водяного фонтана. Напитав силой магическую фигуру, маг взмахнул рукой, и печать пулей упала на пол прямо под ноги коту, и активировалась. Под ногами кошака возник натуральный гейзер, и Уммур моментально покрылся толстой коркой льда сантиметров двадцать толщиной, превратившись в леденец. Но этот айсберг тут же покрылся трещинами, а кузнец отпустил хвост нашего компанона, едва удержавшись на ногах от потери равновесия. С легким резиновым щелчком хвост шлепнулся по поверхности глыбы, а кошак, поломав лед на суставах, с места пулей устремился к Жопоболи, полностью игнорируя пламя. Босс же утробно заурчал и, повернувшись к бегущему к нему кошаку, раздвинул булки руками, обнажая истекающее напалмом очко. Уммур же с разбега подпрыгнул и ногами, в стиле Лю Кана из мортал комбата, пробороздил Жопоболи сопло огнемета, провалившись в него по пояс.

— Мясорубка! — выкрикнул Карлонгвар, видимо, командуя мутировавшему пушистику врубить самую убойную способку.

О да, это вполне можно назвать именно так. Без видимого внешнего усилия, кошак начал вращаться прямо в очке, словно шнек, раскинув руки в стороны. С его кистей слетел ледяной покров, обнажив резко увеличившиеся когти, и они тут же стали рвать и метать плоть босса, а очки жизни Жопоболи стремительно потекли вниз. Тем более, что прям готов поспорить, на ногах у Уммура маникюр был соответствующий, и сейчас он ими повторял все то же самое изнутри. Левелбоссу такое обращение, как ни странно, оказалось не по нраву, и он начал возмущаться, реветь, рычать и слабенько попердывать черно-красным дымом из постепенно расширяющегося очка.

«Взлетаем.» — отдал я команду Лексу, и тот по уже отрепетированной схеме выпустил крылья прямо из моего предплечья и вознес меня к потолку.

Враждебная задница тем временем собралась с силами и отхаркнула Уммура, отправив того в дальний полет по внушительной дуге. Что интересно, вместо крови у нее тек тот самый жидкий огонь. Вот что бывает, когда перебарщиваешь с острым корейским соусом. Но, несмотря на внушительную потерю запасов здоровья, босс заживлял раны прямо на глазах.

— Ну уж нет, сука, так легко ты не отделаешься. — возмутился я, втягивая крылья в руку, по телепатическому каналу начавшие уже ощущаться, как свои собственные конечности. — «Теперь тебе точно пизда».

И вот так, чуть ли не из-под потолка, вытянув левую руку перед собой, я, словно коршун на добычу, спикировал на Жопоболь. Что дальше произошло, я не помню, потому что всё восприятие ушло на работу этого «почти Ванпанчмена». Ощущения были, что из меня через уши вытягивают кишки, медленно наматывая те на забор. При этом дали кувалдой под дых, а после принялись доводить меня до оргазма. И даже словно довели. Вот такой фееричный коктейль из приятных и неприятных ощущений. Сколько это длилось — секунду, или час, я не знаю. Но очнулся я уже на мертвой Жопоболи, с ужасом узрев свою шкалу жизни. Ну, не совсем свою, в большей степени Лексову — у него осталось всего-ничего — десять тыщ здоровья с мелочью, от уже почти миллиона накопленных. А плюс еще запасы маны и выносливости, высосанные до нуля. Это выходит, я нанес почти четыре ляма урона, и это еще половина от общего запаса жопы с ручками, оставшаяся после работы Уммура.

— Народ, он меня пугает. — первым нарушил тишину Ррапра.

— А ты прикинь, какого тогда врагам. — хохотнул Фё. — Да, с таким бы в долину монстров сходить!

— Со своим монстром в долину не ходят. — ухмыльнулся Алек.

— А не сходить ли вам всем в жопу, друзья? — достав зелья восстановления выносливости и маны, обратился я к ним и похлопал трупик Жопоболи. — Тем более, что и не далеко.

Глава 16

— Угу. Рукой подать. — скаламбурил кузнец.

— Лу-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-т! — завывая на одной ноте, размытой тенью промчался мимо нас Уммур и скрылся в пирамиде.

— Вот лучше бы за его психическое здоровье попереживали. — кивнул я вслед кошаку. — Явно нездравая для кошачьих деньгомания. Я понимаю, сорокой бы он был, например…

— Золотая лихорадка, обычное явление для всех разумных видов. — пожав плечами, направился в сторону пирамиды король. — Драконы вон, вообще гнезда из золота иногда аж полностью обустраивают.

— Ну так у них это в крови. — заметил Ррапра, присоединяясь к рейд-лидеру. — А вот у кошек ведь и в самом деле нет природной тяги к собиранию блестяшек.