— Так, значит, подадим на аннулирование?

— Ты пьян!..

— Ах-ах! Какие нежности! Ну пьян, но не в стельку. И сердечный приступ мне не грозит.

— Смотри, допрыгаешься!

— Ну, со мной не так-то легко справиться.

Индеец скользнул вдоль обнаженных рук Скайлар к запястьям и сжал их. Нагнулся к ее лицу.

— Либо мы муж и жена, либо нет, — решительно повторил он. — Выбор за тобой. Только скажи слово, и я немедленно отпущу тебя.

Но она ничего не сказала. Глаза женщины сверкали такой яростью, какую Ястреб видел только на лицах свирепых воинов племени кроу. Наконец проговорила:

— Назад я не поеду.

Ястреб и сам не знал, что хотел услышать от нее.

Или знал?

Это виски совсем затуманило ему голову. Но нет, тянущее ощущение боли за отца вовсе не из-за виски. Он ненавидел эту женщину, ненавидит и не верит ей, но сейчас все это не имело никакого значения.

Он хотел ее. Хотел настолько, что позабыл обо всем на свете. Все, что он чувствовал сейчас, — учащающееся с каждой минутой яростное биение сердца. Это было как несущийся по равнине табун. Желание сильнее, чем все доводы рассудка или даже боль. Он поддался ее чарам. Продажная шлюха, как ни пытался он заставить ее сказать «нет», ничего не вышло, она не произнесла слово, которое заставило бы его отпустить ее. Да он и не был уверен, что смог бы отпустить.

— Последний раз! — теряя терпение, выкрикнул индеец. — Я спрашиваю тебя…

— Я буду тебе женой! — с остервенением бросила она. Скайлар била нервная дрожь, но индеец не обращал на это никакого внимания. Он действовал так, как поступил бы на его месте любой мужчина. Красивая, желанная женщина, жена… Кто бы устоял от соблазна? Вот и он не смог. Скинул одежду, взглянул на нее: глаза закрыты, рот чуть приоткрыт, грудь тяжело вздымается. Не спуская глаз с ее лица, Ястреб неторопливо провел рукой от живота вниз, коснулся бедра. Она вздрогнула. Губы беззвучно шевелились. Он похлопал ее по щеке.

— Открой глаза! — Это прозвучало скорее как приказание.

Скайлар распахнула ресницы. Глаза по-прежнему полыхали серебристым огнем. Огромные, сверкающие. Кончиком языка облизнула губы, попыталась сбросить с себя его руки, вывернуться из-под тяжести тела, но, осознав, что никакого смысла сопротивляться нет, замерла. Вскинула на него глаза и вновь опустила ресницы.

— Ты что-то хотела сказать? — шепотом спросил Ястреб. Скайлар покачала головой.

— Ты ведь говорила. Что именно?

— Я сказала… — Она с мольбой посмотрела на него.

— Так что же?

— Пожалуйста…

— О чем ты?

Скайлар снова затрясла головой и закрыла глаза.

— Пожалуйста, только не…

Ястреб скрипнул зубами. Сделал над собой нечеловеческое усилие и проговорил:

— Ты еще можешь сказать «нет».

Она снова покачала головой. Выпрямилась.

— Пожалуйста, не…

— Не причинить тебе боль? — нахмурившись, предположил он.

Скайлар пыталась увернуться, но добилась лишь того, что индеец прижал ее к кровати еще сильнее. Она замерла, а потом вздрогнула. Поведение этой женщины сбивало Ястреба с толку. Он коснулся ладонью ее щеки, провел пальцем по губам.

— Я не причиню тебе боли, — хрипло пообещал он. — Ни за что на свете.

И прижался в поцелуе к ее слегка приоткрытым губам, дразня их, наслаждаясь мягкостью, вкусом, сначала неторопливо, потом настойчивее… И вдруг почувствовал, что она отвечает. Не отрываясь от ее губ, он теперь начал ласкать ее всю — от нежной тонкой шеи до длинных стройных ног. В движении его рук чувствовалась опытность. Он старался разжечь в Скайлар ответный огонь, отыскивая самые чувствительные места. Ласкал, дразнил, соблазнял легкими, точно перышко, касаниями пальцев, губ, языка, доводя самого себя до неистовства. Его чувства достигли уже такого накала, что, казалось, еще немного, и она взорвется…

Она лежала не двигаясь, но и не делая попыток воспротивиться. Ее все еще трясло. Временами из груди вырывались не то стоны, не то вздохи. Только один раз, когда Ястреб склонился к ее животу, она вцепилась ему в волосы, но тут же разжала пальцы и глубоко вздохнула. А он продолжил неспешный путь к вершине блаженства, мучительный, долгий. Стараясь расшевелить ее, Ястреб чувствовал себя так, словно методично проходит по всем кругам ада. Пальцы уже горели от прикосновений, голова шла кругом от возбуждения. Женщина под ним лежала, зажмурив глаза, пальцы ее так крепко вцепились в покрывало, словно она собиралась выдернуть весь мех. Ястреб понял, что больше не в силах сдерживаться. Вихрь чувств подхватил его. Мгновение, и он уже был в ней.

Возбуждение было столь велико, что он не сразу понял, что… Она была… Ястреб застыл, отказываясь поверить. Разве такое возможно? Она невинна. Пусть разум не в состоянии это принять, но ведь он же чувствовал, и отрицать не было смысла.

В каких бы грехах эта женщина ни была повинна, одно совершенно ясно: его отца она не соблазняла, до постели по крайней мере дело не дошло. Да и вообще ни с кем из мужчин она постель еще не делила.

Скайлар даже не вскрикнула. Отчаяние, с которым она решила идти до конца, не позволило ей издать хоть звук. Лишь пальцы, вцепившиеся в мех покрывала, были сжаты так, что побелели костяшки, а глаза раскрыты и обращены в потолок. Скайлар прикусила нижнюю губу настолько сильно, что показалась маленькая капелька крови.

Ястреб сжал ее лицо, заставил взглянуть на него. Надо бы сказать ей что-нибудь успокаивающее, что-нибудь доброе, нежное. Ему уже приходилось иметь дело с девственницей. Его первая жена… Та ночь была наполнена смехом, радостью. Тогда оба они знали, чего хотят, понимали, что делают, они так хорошо знали друг друга…

— Черт! — шепотом выругался он.

Ничего себе нежные слова! Но Ястреб ничего не мог с собой поделать. Они зашли слишком далеко. Но ведь она сама же настояла на том, что хочет стать его женой.

Он сказал, что не причинит ей боли. Он даже и не догадывался…

— Черт бы тебя побрал! — снова выругался он.

Ястреб оторвал ее руки от покрывала, сжал и снова принялся целовать и ласкать ее, отдаваясь на милость чувства столь первобытного, столь неуправляемого, что совершенно не поддавалось никаким доводам рассудка. И вот уже она сама обвила его шею руками, губы раскрылись под требовательным натиском его языка, а тело изогнулось дугой…

Страсть охватила и ее. И оба унеслись в ярком, неистовом вихре…

Ястреб не мог припомнить, когда чувствовал что-либо подобное. Ни одно переживание не могло сравниться по силе с тем, что он испытал только что. Такое желание, такой взрыв страсти! Такое наслаждение! Возбуждение вспыхнуло в нем снова.

Ястреб взглянул на нее. Скайлар лежала закрыв глаза. Сделала несколько глубоких вздохов и наконец смогла заговорить, очень тихо, почти шепотом:

— Не мог бы ты… уйти сейчас?

Ястреб на мгновение застыл. Ее слова заставили его сжаться от стыда, хоть он и уговаривал себя, что стыдиться ему нечего. Он не мог бы назвать точное число женщин, которых ему довелось узнать — индианок, белых, порядочных и не слишком, искушенных и только что расставшихся с невинностью, но ни разу ни одна встреча не заканчивалась вот так, когда его вежливо просили удалиться.

Хотя, впрочем, и ситуацию нельзя назвать обычной. Едва ли когда-либо он испытывал потрясение, равное этому. Едва ли предлагал женщине вплоть до самого последнего момента остановиться и отпустить ее.

— Нет, боюсь, я не могу этого сделать, — ответил он.

Скайлар распахнула глаза. В ее взгляде Ястреб без труда прочитал смущение, боль, изумление и еще кое-что, точно она узнала такое, о чем и не подозревала.

— Послушай… ты… до этого… ни с кем?

— О Господи! — пораженно воскликнула она. Глаза снова гневно вспыхнули. — Когда, в конце концов, ты поймешь: я не обязана вообще ничего объяснять. Сам выяснишь, если захочешь, в свое время.

Сколько праведного гнева! Сколько гордости! Было в этой женщине что-то такое, от чего сердце Ястреба начинало биться сильнее. Он хмуро усмехнулся, отвел со щеки Скайлар прядь золотых волос и встал, сбрасывая с себя остатки одежды. Когда он повернулся снова, женщина сидела на кровати, прислонившись к спинке, прижав ноги к самому подбородку и обхватив колени руками, словно пытаясь защититься. В глазах плескался испуг.