Уилла вскочила на ноги. Она была на полголовы выше Тима в лучшие его дни. Сегодня был один из таких дней.
– Ужасы – это ко мне! – сказала она. – Я собираюсь писать ужастики, когда вырасту.
Если ты вырастешь, Уилла. Если!
– Ты точно с нами?
– Так же точно, как то, что вампиры пьют кровь, – ответила она. Тим поднял руку, чтобы дать пять, опасаясь, что ещё одно рукопожатие отправит его в медпункт.
ХЛОП! Ой.
Они обменялись улыбками, первыми из многих. Тим признал её за свою. Всё-таки в этом и есть суть клубов: там собираются люди, которым нравится то же, что и тебе. Его не тревожило, что Уилла была девчонкой. Возможно, однажды он признает и это.
Возвращаясь из школы домой, Уилла встретилась с Ноем и Стивом, чтобы получить их одобрение. Первым вопросом на повестке дня было название клуба. Отбросив варианты «Проклятый Клуб» и «Братство Ужасов», они договорились официально называться Кошмарным Квартетом.
И с этого дня каждую неделю, кроме дней болезни, похорон, праздников и похорон – Я что, дважды сказал «похороны»? – Уилла, Тим, Ной и Стив собирались, чтобы обменяться историями о призраках, упырях и кладбищах. Очень скоро они стали друг другу ближе, чем просто члены клуба. Они стали семьёй. Семьёй друзей, объединённых кошмарами.
Это подводит нас к одной особенно важной ночи сотню историй спустя. Гремел гром, сверкала молния; эта ночь идеально подходила для сказок, от которых по спине бегут мурашки.
Раньше этим же днём их штаб-квартиру снесло ужасным ураганом. Можете называть это судьбой. Или неизбежностью. Или удачным сюжетным поворотом. На том месте, где раньше стоял клубный домик, лежали четыре пугающе роскошных приглашения, отправляющих Тима, Уиллу, Ноя и Стива на другой конец города.
Они собрались, когда уже стемнело, захватив с собой обычные атрибуты для жутких историй – фонарики, зефир и пледы, – и отправились к неприветливым кованым воротам огромного поместья.
Ворота были приоткрыты, словно внутри их ждали, – впрочем, так оно и было. Когда они пробрались внутрь, Уилла с удивлением отметила безупречное состояние территории. Не было ни паутины, ни скребущихся крыс, ни других неприглядных вещей, которых обычно ожидают от такого рода мест. Впрочем, особняк сам по себе обещал немало леденящих душу впечатлений…
Вроде кладбища домашних животных, которое Уилла приметила на холме. Ей стало немного жутко.
Тут же Ной заметил три каменных здания вроде тех отвратительных сарайчиков, какие стоят у некоторых людей на лужайках. Внутри были ящики с гробами, некоторые из них ещё были украшены увядшими цветами. Тим сразу понял, что это.
– Склепы. В таких живут мертвецы.
Стив закатил глаза.
– Это оксюморон, тупица! Мёртвые жить уже не могут, – он постучал по одному из ящиков. – Хочешь прилечь?
Ной догадывался, каким будет ответ.
– Многим людям не нравится идея быть закопанными в землю, – сообщила Уилла. – В старые времена в некоторых склепах даже висели колокола. Если тебя вдруг похоронили живьём, ты мог вызвать помощь.
– Или доставку пиццы прямо в гроб, – хихикнул Ной.
Уилла и Том застонали. Но только не Стив.
– Эта шутка настолько ужасна, что даже реакции не заслуживает, – сказал он.
Ной никак не мог отделаться от пугающих мыслей. От самой идеи бросало в дрожь.
– Быть погребённым заживо. Фу. Это участь хуже смерти.
Стив задумался.
– Ну, не знаю. Можно придумать и похуже.
– Например?
Я мог бы рассказать, но тогда пропадёт вся интрига, а я бы очень этого не хотел. По крайней мере, пока. Ты и юный Стивен скоро сами всё узнаете.
Квартет продолжил подниматься по извилистой тропе, над которой почерневшие ветви смыкались, как гигантские рёбра древнего бегемота. Или, если хотите, старые ветки деревьев нависали над их головами.
Кар! Кар! Огромная чёрная птица – ворон, если вы ещё не поняли, – смотрела на них с одной из ветвей. Её голова поворачивалась вслед за друзьями, словно птица выносила им какой-то приговор. Бедный Стив. У него было смутное чувство, что он всё это уже когда-то видел. В такого рода историях кто-нибудь обязательно чувствует это.
Ты подумал так же. Правда?
– Дежа-вю, – прошептал Стив.
– Дежа-кто?
– Это по-французски «уже был, уже видел», – это был лучший перевод Стива.
– Моя мама учит французский, – сказал Ной. Его радостное заявление встретило в ответ полную, совершенную тишину. Остальным было всё равно. Кар! Кар! Хотя ворону, похоже, нет.
Друзья продолжили идти, но Стив ненадолго задержался, изучая пейзаж и рассматривая деревья. Это было не просто чувство, что он уже бывал здесь раньше. Казалось, он никогда отсюда и не уходил.
Уилла подошла к входной двери, а ребята сгрудились позади неё, как три любопытные тени. Все четыре головы почти одновременно поднялись, чтобы посмотреть на возвышающийся над ними особняк.
Это было грандиозное здание, возведённое из камня и бетона, в котором чувствовалось прикосновение великого воображения. В его облике смешались самые противоречивые стили: к небу тянулись башни в духе древней готики, а каменные колонны, украшавшие вход, можно было увидеть в мещанской усадьбе. Кошмарному Квартету неоткуда было знать, что для каждого из них призрачное поместье выглядело точно так, как они от него ожидали.
Входная дверь была украшена венком из засохших цветов. Но не праздничным венком – если вы только не считаете праздником похороны. Уилла перешагнула порог и очутилась внутри, мальчики держались за её спиной. Влажный ночной воздух вдруг стал ледяным, словно кто-то на полную мощность включил кондиционер. (Но посмотрим правде в глаза: призракам кондиционеры ни к чему.)
Уилла внезапно остановилась, и Тим налетел на неё. Впрочем, это случалось так часто, что она почти не обратила внимания. Тим кое-что услышал – звон, который был ему не знаком. Он исходил от запястья Уиллы.
– Эй! Что это за штука? – спросил он.
Она потрясла рукой. Динь-дон.
– Это не штука, это браслет. Что? Девочка не может носить украшения, если хочет?
– Может. Просто… я раньше никогда не думал о тебе как о девчонке.
– Почему это? – Уилла пристально посмотрела на него и ткнула локтем в живот.
– Именно поэтому, – закашлялся Тим, задыхаясь.
Друзья все вместе прошли немного вперёд и оказались в огромном холле. Уилла водила лучом фонарика вверх и вниз по стенам. Особняк был шедевром мрачного дизайна. Тут были и дверные ручки в форме змей, и литые черепа. А на обоях были глаза! И всё же дом был хорошо ухожен. Уилла отметила, что нигде не было ни пятнышка грязи, не говоря уже о грязных носках. Ной молча с ней не соглашался, разглядывая слой пыли на перилах и паутину, облепившую подсвечники.
Когда друзья прошли чуть дальше, Уилла задержала луч фонарика на роскошном камине. В темноте казалось, что у него есть глаза. Девочка решила, что это всего лишь иллюзия, рождённая игрой теней.
О, мне жаль расстраивать тебя, Уилла, но у нашего камина есть глаза и днём. Чтобы лучше тебя видеть, как говорится.
Свет её фонарика продолжил подниматься по стене, пока – ох! – на друзей оттуда не посмотрело лицо. Это был портрет джентльмена, древнего старика. Судя по его одежде, он жил – нечасто здесь услышишь это слово – очень, очень давно. Посовещавшись, Квартет решил, что это было пятьдесят лет назад. Или даже сто. Или в прошлый вторник. Они не слишком разбирались в искусстве.
– Бьюсь об заклад, это был хозяин дома, – заявила Уилла. – Владелец поместья.
– Наверное, здесь он и помер, – добавил Стив. Он показал на место, где стоял Ной. – Я бы даже сказал, прямо вон там.
Ой! Ной отскочил, тут же поглощённый тенями, и очутился… в следующем коридоре. Остальные последовали за ним, и, когда луч фонаря исчез в темноте коридора, портрет в огромной раме вернулся к своему обычному виду – не из мира живых. Теперь там был хорошо одетый скелет, который, впрочем, сохранил глаза своего хозяина.
