Мужички отвлеклись и окинули меня внимательными взглядами, затем посмотрели на оставленный на улице мотоцикл, а после один с хмурым видом выдал:

– Как, как… Глаза разуй и увидишь!

– Век бы его не видеть, – буркнул второй.

И тут откуда-то сверху послышался окрик:

– Поговорите мне ещё!

Первый техник сплюнул и вернулся к осмотру разобранного движка, другой досадливо отмахнулся промасленной тряпкой и присел рядом. Я поднял взгляд и увидел лейтенанта, перегнувшегося через ограждение второго этажа.

– И чем ты вообще недоволен, Михалыч? Вон, пополнение прислали со своим транспортом, и мотоцикл не рухлядь какая-нибудь, которой сто лет в обед, а на ходу. Осмотрите его, только не вздумай запасные части на всякое старьё менять! А то я вас знаю!

Морщинистый дядька выпрямился, вытер ладони тряпкой и протянул руку.

– Давай ключи, молодой. Посмотрим твой драндулет.

Я озадаченно глянул на лейтенанта, тот кивнул и скомандовал:

– Поднимайся!

Тогда уж я колебаться не стал, отдал ключи и двинулся по сваренной из железных прутков лестнице на второй этаж. Откуда-то из дальнего конца коридора доносился размеренный стук, но туда идти не пришлось, командир взвода помахал мне рукой от распахнутой двери небольшой комнатушки с письменным столом, креслом и парой стульев для посетителей, в правой стене которой было проделано небольшое окно.

– Направления давай, – протянул руку лейтенант и указал на один из стульев. – Садись.

Сам он устроился на низком подоконнике, достал портсигар и спички, закурил, выдул на улицу струю табачного дыма. После зажал папиросу в уголке рта и принялся разбирать мои бумаги.

– Ага, стажировка, – пробормотал он, пыхнув дымом. – Не проблема, наставником обеспечу. Развитие сверхспособностей – это в учебную часть. Госпиталь, третий кабинет. Сам договоришься, не маленький.

Я поднялся со стула, забрал учётную книжку и остался стоять в ожидании продолжения.

– Остаются физическая и стрелковая подготовка, а ещё рукопашный бой… – Командир взвода глубоко затянулся, потом вдавил окурок в пепельницу, выдохнул дым на улицу и соскочил с подоконника. – Попробую тебя к одной из групп новобранцев пристроить, индивидуально натаскивать никто не возьмётся.

Он выбрал из стопки направлений ордер на заселение в общежитие и вручил его мне, потом двинулся на выход и позвал за собой:

– Идём, с коллективом познакомлю.

Короткий коридор привёл нас в дежурку, где было так накурено, что сизый табачный дым буквально плавал в воздухе, несмотря на два распахнутых настежь окна. У меня даже глаза разбежались, не в силах ни одномоментно охватить всю картинку разом, ни сосредоточиться на какой-либо отдельной детали, – очень уж своеобразной оказалась тут обстановка.

В дальнем конце помещения рядом со столом для игры в пинг-понг размеренно «набивал» футбольный мяч, не позволяя тому упасть, коротко стриженный и подтянутый рядовой лишь на год или два старше меня. В соседнем углу было проделано отверстие в полу; с помощью спускового столба можно было очутиться на первом этаже буквально в мгновение ока. У стен, помимо длинных низких лавок и потёртого диванчика, обнаружилась ещё и больничная кушетка с подушкой и покрывалом, а по центру стоял круглый стол, за которым играли в карты три бойца. Самому старшему из них я навскидку дал лет сорок пять, самый младший не тянул и на половину этого возраста, а последний из картёжников выглядел ровесником взводного.

Именно этот белобрысый, мясистый и широкий в кости сержант и отрапортовал:

– Господин лейтенант, за время дежурства происшествий не случилось!

– Принимай пополнение, – распорядился командир взвода и обратился уже ко мне: – Поступаешь в распоряжение сержанта Козодоя. Как заселишься, дуй в учебную часть, оттуда сразу ко мне. Пока прикину, к кому тебя пристроить. – Он задумчиво помахал листками, затем глянул на дядьку с нашивками прапорщика. – Данила Сигизмундович, а не подскажешь, чего на меня техники волком смотрят? Что там опять случилось?

Прапорщик бросил карты, затушил папиросу и поднялся из-за стола.

– А вот сейчас и узнаем.

Офицеры покинули дежурку, тогда сержант со значком «Отличный шофёр» на гимнастёрке перевернул скинутые Данилой Сигизмундовичем карты и беззлобно ругнулся.

– Везучий сукин сын!

После он перевёл взгляд на меня, и я поспешил представиться:

– Рядовой Пётр Линь!

Сержант кивнул и указал на темноволосого ефрейтора, откровенно недовольного внезапным окончанием партии.

– Иван Черепица. – Следом представил так и продолжавшего набивать мяч рядового: – А это Вова Жук – наша гордость, форвард батальонной сборной. Поговаривают, на следующих соревнованиях вызовут в дивизионную команду.

Белобрысый футболист приветственно помахал рукой и счёл нужным отметить:

– Вызвать – вызовут, да только кто ж меня отпустит?

– Осенью могут и отпустить, – обнадёжил его сержант. – Ну а я Захар, фамилия моя Козодой. Будешь в третьем отделении, график дежурств и выездов немного позже согласую, но скажу сразу – кататься к Эпицентру на первых порах придётся чаще остальных. Не дело стажёру штаны в дежурке протирать, сам понимать должен.

– Да я не против, господин сержант.

– Давай без господ, – поморщился Козодой. – Тут все свои.

– Хорошо.

– Тебя из комендатуры к нам?

– Ага. Даже курсы не успел окончить.

– Инициацию на каком витке прошёл?

Неудобный вопрос заставил напрячься, но виду я не подал и ответил без заминки:

– На девятом.

Как ни странно, сержант явственно обрадовался.

– В масть! Как раз экипаж девяток водителем не укомплектован.

Вова поймал мяч рукой, вытер выступившую на лице испарину и спросил:

– В футбол играешь?

– Не-а. Говорят, не из того места ноги растут, – честно сознался я.

– А в преферанс? – уточнил Иван Черепица, собрав все карты в колоду. Был он смуглым и чернявым, невысоким и жилистым; двигался отрывисто и резко, словно заводная игрушка. Тёмные глаза глядели остро и жёстко.

Я в ответ покачал головой.

– Придётся научиться, – буркнул ефрейтор.

Сержант Козодой хлопнул меня по плечу и рассмеялся.

– Да ты не бойся, играем не на деньги, а на очерёдность выездов в дежурную смену. Ладно, идём шкафчик покажу. Короче, Ваня, ты за старшего.

Захар шагнул было к спусковому столбу, но оглянулся на меня, покачал головой и повёл к лестнице. На первом этаже я забрал из коляски мотоцикла чемоданчик и вещевой мешок, тогда сержант спросил:

– Твой агрегат? – А после утвердительного кивка обратился к мужичку в рабочем комбинезоне. – Михал Михалыч, и как он? Проблем не будет?

Техник, который сидел на приступке и жевал бутерброд с колбасой, лишь плечами пожал.

– Ну, сюда он же как-то приехал.

– А отсюда?

– И отсюда уедет.

Сержант Козодой фыркнул и настаивать на конкретике не стал, получил у дневального ключ и протянул мне.

– Короче, вещи пока в шкафчик убери – до вечера в общежитие точно не заселишься.

– А оружие?

– Туда же. Если что случится – некогда будет в оружейку бежать. Сдашь по окончании дежурства. А пистолет всегда при себе носи – мы в оперативном резерве, нам положено.

На жестяной бирке оказалось выбито «М.В.30»; в длинном полутёмном помещении я отыскал металлический шкаф с номером тридцать, раскрыл его и повесил внутрь плащ, закинул на верхнюю полку краги и танковый шлем. Чемоданчик пришлось поставить на попа, поверх него устроил вещевой мешок. Мелькнула мысль принять душ, но заставлять ждать сержанта точно не стоило, поменял сапоги на ботинки и вышел к курившему на улице Козодою.

– Казарму видишь? – ткнул окурком Захар в сторону двухэтажного здания, выстроенного неподалёку от контрольно-пропускного пункта автомобильной части. – Там пулемётный взвод квартирует. А в следующем доме – дежурка стрелков. В случае тревоги или срочного вызова сначала забираешь пулемётчика, потом снайпера и катишь по месту назначения. Понял?