За спиной Райна появились другие. Показались из переулков, из домов. Армия шаркунов.

Положив руку на револьвер, Преподобный подтолкнул Дэвида туда, где путь еще не был отрезан. Не успели они ступить и шагу, как в переулке рядом с лечебницей показалась коляска. Док был за кучера и щелкал кнутом, а рядом, с дробовиком в руках, сидела Эбби. Лошади раскидали в стороны мертвецов, и коляска вылетела на улицу.

– Док! – крикнул Преподобный.

Док увидел их с Дэвидом. Мгновение он колебался, вероятно пытаясь определить, живы они или нет, затем погнал коляску к ним.

Мертвец схватил переднее колесо, пытаясь застопорить его, но не удержался. Коляска переехала ему шею. Оставшись позади, мертвец встал – голова повисла на грудь, зазубренный кусок кости торчал из загривка – и пошел.

Док придержал лошадей, только чтобы Дэвид и Преподобный смогли запрыгнуть, и галопом пустил лошадей в направлении церкви.

Толпа мертвых жителей преградила им путь. Когда Преподобный достал револьвер, Док крикнул:

– Бей в голову – иначе их не свалить!

Эбби вскинула дробовик и выстрелила. Один из зомби, лишившись половины черепа, упал.

Револьвер Преподобного рявкнул четыре раза. Четверо зомби с дырками в голове рухнули на землю умершими безвозвратно.

Свободной рукой выхватив свой револьвер, Док прострелил глаз женщине, повисшей на коляске сбоку.

Дюжий мужчина (лавочник Мэтьюз) запрыгнул на спину одной из лошадей и, пока коляска продиралась сквозь толпу, вцепился зубами ей в шею. Кровь ударила фонтаном, ноги лошади подкосились, и она упала, увлекая за собой упряжку.

Коляска опрокинулась набок, раскидав седоков.

Сделав кувырок, Преподобный вскочил. Упавшие лошади заняли большинство зомби, которые, отталкивая друг друга, вытягивали и пожирали их внутренности.

Резко обернувшись на вопль Дэвида, он оказался лицом к лицу с Монтклером, казавшимся куда более резвым, чем при жизни. Преподобный врезал дулом револьвера ему в лоб, а Дэвид подсек сзади под коленки, уложив на землю.

Пока Монтклер неуклюже поднимался, Дэвид подскочил к Преподобному.

Эбби выронила дробовик, а стоявший рядом Док хладнокровно посылал пулю за пулей в надвигающихся тварей. Но барабан вот-вот должен был опустеть.

Дэвид рванулся и схватил упавший дробовик. Преподобный был в шаге позади.

Девочка не старше Дэвида бросилась на них. Недолго думая Дэвид вскинул дробовик и выстрелил. Заряд угодил в шею, напрочь оторвав голову. Закружившись, разбрызгивая кровь, безголовое тело рухнуло. Голова упала неподалеку, щелкая зубами.

Дэвид как завороженный смотрел на голову, кусавшую землю в попытке добраться до еды.

Выхватив у него дробовик, Преподобный прикладом размозжил голову.

Монтклер и остальные тем временем обступили их со всех сторон.

– Беги к церкви, – сказал Преподобный. – Там святая земля.

– А ты? – спросил Дэвид.

– Делай, что сказано.

Крутанувшись, Дэвид прошмыгнул между ног Монтклера, резко метнулся влево, упал, перекатился под руками еще двоих и оказался на свободе. Он ринулся к церкви.

Преподобный, размахивая дробовиком, не давал им приблизиться – как Иисус, изгоняющий из храма менял.

Он расчистил себе дорогу к Эбби.

– Бегите, – сказал он. – Бегите к церкви.

И взмахнул дробовиком, с треском круша руки и черепа, раскалывая кости и рассекая плоть.

Толпа сомкнулась теснее, но Преподобный продолжал отбиваться, и море мертвых раздалось, пропуская Эбби, Дока и Преподобного (который пятился спиной, продолжая наносить удары) в сторону церкви.

Взлетев по ступеням, они рванули дверь.

Та оказалась заперта.

– Кэлхаун! – крикнул Преподобный. – Впусти нас.

Док шарахнул в дверь ногой и завопил:

– Открывай! Скорей! Кэлхаун!

Мертвецы подступали все ближе. В первом ряду Преподобный увидел Монтклера. Потеки зеленоватой слюны свисали с губ почти до земли.

«Монтклер даже мертвый впереди, когда доходит до еды», – угрюмо отметил Преподобный.

Все четверо не прекращали орать и колотить в дверь.

Дверь не открывалась. Мертвецы подобрались к самым ступеням. Преподобный сунул револьвер Дэвиду и перехватил дробовик, готовый разбивать черепа.

Но в последний миг зомби остановились. Как змеи перед заклинателем, они раскачивались взад-вперед, испуская голодные стоны.

– Что с ними? – заверещал Дэвид, как палку выставив перед собой револьвер.

– Святая земля, – отозвался Преподобный. – Сила Господа всемогущего.

– Не прославляйте всуе, – сказал Док. – Я точно знаю. Прежде чем полегчает – будет куда хуже.

Дверь отворилась. За ней был Кэлхаун, трясущийся, сжимающий кочергу. С белым лицом и в явном ступоре.

– Я… я слышал вас, – произнес Кэлхаун.

Отпихнув его, все кинулись внутрь, захлопнули дверь и накинули большой дубовый засов.

Кэлхаун опустил кочергу.

– Я думал, вы – они. Уже дважды они приходили, но вставали у ступеней. Я видел, как схватили несчастную мисс Макфи. Она искала убежища, но не успела. Я услышал крики. Приоткрыв дверь, выглянул – она была рядом, тянулась ко мне. А они кусали ее, рвали – Господи, я не смог выйти. И сделать ничего не мог – ее сожрали.

– Правильно поступили, – сказал Преподобный. – Они бы вас убили.

– Это в лучшем случае, – добавил Док.

Подойдя к забранным решеткой окнам, они выглянули. Мертвецы выстраивались кольцом вокруг церкви.

– Мы здесь в безопасности? – спросила Эбби.

– До поры до времени, – сказал Док. – Пока не придет их хозяин.

– Хозяин? – повторил Кэлхаун.

– Индеец. И его проклятие этому городу. Вот с чего все началось.

– Но я не трогал ни его, ни его женщину.

– Неважно, – сказал Док. – По его мнению, виноваты мы все. Весь город. Кстати, Джеб, ты тоже. – Господь послал меня на битву – и вот я здесь, – сказал Преподобный.

– Больше не считаешь это моими фантазиями? – спросил Док.

Преподобный хмуро усмехнулся:

– Разве только нашими общими.

Калеб барабанил в дверь конторы шерифа.

– Мэтт, впусти меня. Слышишь? Впусти.

Мэтт (заснувший перед тем на койке в открытой камере) уже слышал суматоху вокруг и видел, как Преподобный и остальные пробивались по улице, так что ему не составило большого труда сообразить, что происходит. Однако он решил не высовываться. Надеялся, что, продержавшись до рассвета, получит шанс. А сейчас придурок Калеб, который заварил эту кашу, ломится в его дверь, собирая всю нечисть. Через окно он видел, как оравы мертвецов двинулись на звуки голоса.

– Открывай, сукин сын, – вопил Калеб. – Я знаю, ты там. Открывай! Они мне зад обгложут.

«Надеюсь, подавятся», – подумал Мэтт.

Подойдя к окну, Мэтт выглянул, а Калеб как раз заглянул с улицы.

– Ради святого Петра, открой.

За спиной Калеба мертвецы сбились в плотную свору, торопясь к еде. У Мэтта мелькнула мысль об их сходстве с толпой, собравшейся в тот вечер, когда повесили индейца, и в то же время о ежегодном совместном городском обеде.

– Иди к дьяволу, – сказал Калеб и пропал из виду.

Помедлив, Мэтт бросился к двери и откинул засов.

Калеб стоял к нему спиной, с револьверами в обеих руках. Он быстро глянул назад и попятился в дверь. Захлопнув ее, они вернули засов на место. – Мудак, – сказал Калеб.

Мэтт промолчал.

– Я еле пробился через город. Мэтт, они людей жрут. Мертвые поднимаются и ходят.

– Знаю, – ответил Мэтт.

В следующий миг он прыгнул, схватил Калеба за грудки, перекинул через стол и шмякнул об стену. Потом рывком поднял на ноги и заорал прямо в лицо:

– Ты во всем виноват, сволочь! Ты заставил вздернуть индейца. Именно ты все и сделал. Ты…

Дуло револьвера Калеба уперлось ему в верхнюю губу.

– Пусти. Понял? – сказал Калеб.

Мэтт отпустил. Его руки тряслись.

Сбоку в поле зрения что-то появилось. Мертвое лицо в окне. И еще одно. А потом кое-что похуже.