Мысли Абасси завертелись вокруг известия об их отъезде из города, присланного с нарочным. Им всем предстояло еще узнать, что кроется за такими перестановками в Дейзихерборе. Министерство существовало несколько тысячелетий и добросовестно выполняло свои обязанности. То было одно из самых передовых министерств. Кто или что стало причиной такой опалы?

Он услышал бой старинных часов на их главном здании. Неужели уже 6 часов утра? Пора собираться на работу. Но прежде ему все же хотелось, нестерпимо хотелось навестить Алену. Хотя бы просто поинтересоваться, как ей спалось на новом месте. Неожиданно, даже для себя, ему пришла в голову мысль подарить ей букет цветов. Просто так… В знак приветствия ее на земле Дейзихербора… И тут он вспомнил, как она вчера невзначай упомянула, что не любит срезанных цветов.

– Они быстро вянут и осыпаются. Мне всегда было грустно и больно смотреть, как умирает красота. Это навевает тоску и безысходность. Сразу вспоминаешь о том, что все проходит и становится тленом. Приходят мысли о бессмысленности всего бытия. Нет уж, лучше комнатный цветок в кашпо. Он хотя бы растет и проживет много лет.

Надо об этом подумать, решил маг и отправился в министерство.

Маг Абасси любил свой кабинет. Он обустраивал его много лет и сделал его весьма комфортным для себя. И хотя убранство комнаты было типичным для большинства магов такого уровня, все же в нем были изюминки, присущие только Элою Абасси.

Большой круглый стол с кожаным покрытием, на котором были разбросаны несколько свитков. Чернильница с черным гусиным пером. Старинный канделябр с оплывшими свечками. Несколько реторт, колб, пузырьков на пластмассовой подставке. Стены из серого кирпича задрапированы темно-красным бархатом наподобие занавеса. В стороне – большой чугунный котел. Стеллаж с книгами и небольшое бюро для документов. Под окном во всю стену, из необычайно толстого стекла стояло высокое кресло, в котором маг любил отдохнуть, почитать газету или подумать, если перед ним вставала непреодолимая задача. Старинный камин, на полке которого стояло несколько милых безделушек. Вот, пожалуй, и все. Скромно и со вкусом.

Магистр Элой Абасси все утро был занят рутинной работой, пересмотром почты, сортировкой документов. Какие-то он откладывал в сторону. Какие-то отдавал Люку. Так он называл машину для уничтожения бумаг и манускриптов. Люк жевал их с удовольствием, а если ему перепадал толстый кусок пергамента, он мусолил его долго, со смаком. Вот и сейчас Абасси сунул ему в рот большой кусок папируса с древним текстом. Люк тщательно его пережевал и громко сглотнул, при этом смачно рыгнув.

– Невежа, – упрекнул его Абасси. Он хотел еще что-то добавить, но тут его взгляд упал на часы, обычный старомодный будильник с двумя звоночками на голове. Часы запрыгали с одной ножки на другую и весело пропели: «Хозяин, пора перекусить. Работа не клоп – дустом не убьешь!»

– И то верно, – кивнул головой маг. – Пора навестить Алену, Аленушку, Аленку, – пропел он мечтательно.

Абасси вышел из своего кабинета и направился к выходу. В одном из переходов, состоящем из множества каменных арок, он заметил милоя, маленького худенького человечка с большими сильными руками до пола. Тот выполнял обязанности уборщика, горничной, носильщика и посыльного в одном лице – в общем, незаменимого служащего любого казенного учреждения. Он нес на вытянутых руках большой горшок с разлапистым цветком Бестионом с красными соцветиями, похожими на плотоядную Венерину-мухоловку с Большой Земли, с острыми зубами-иглами по краям бутона – рта и крупными круглыми листьями. Похоже, Бетлара, его коллега по министерству, занимавшая большой кабинет в конце арочного коридора, решила избавиться от хищника. Несмотря на кровожадность, цветок был на редкость красив. Пышная зеленая крона как нельзя лучше контрастировала с кроваво-красными цветками.

– Постой, – окликнул маг милоя. Тот остановился как вкопанный в немом поклоне. Элой подошел к нему ближе.

– Куда ты его несешь? – Милой вздрогнул и с придыханием ответил, склоняясь в поклоне чуть не до самого пола:

– Госпожа Бетлара велела вынести его вон. Он сожрал ее заговоренное на удачу ожерелье.

Элой громко расхохотался. Смех его эхом отозвался в пустом каменном коридоре.

– Теперь Бетлара осталась без помощи темных сил! И ее непременно сожрет Элобус…

– Не говорите так, – испуганно попросил милой. Бетлара была его любимой хозяйкой. Он отдавал ей предпочтение среди работников и магистров министерства.

Элой рассмеялся еще громче. Бетлару он недолюбливал. Это была истеричная и взбалмошная особа, одевающаяся весьма вызывающе, даже для молодой и современной ведьмы. Короткое, приталенное черное платье, блестящие лосины на длинных стройных ногах и невообразимая прическа на голове с неизменной красной лентой наподобие тех, что носили индейцы. Вызывающий яркий макияж еще больше подчеркивал резкие черты ее худого вытянутого лица. Она позволяла себе резкие высказывания в адрес коллег и кичилась своей особенной красотой и неординарностью. Если бы не его более высокое положение в министерстве, Элою очень сильно досталось бы от ее острого язычка. Несмотря на вздорный характер, она была далеко не глупа и весьма прозорлива. К тому же имела на Элоя определенные виды.

– Ладно, не переживай, – успокоил он милоя, перестав смеяться, – ничего с твоей Бетларой не случится. Змея сама хоть кого ужалит. – Он почесал своим длинным худым пальцем кончик носа и задумчиво добавил:

– Значит, этот господин, – он кивком головы указал на Бестиона, – отправляется на свалку?

Милой молча кивнул и горько вздохнул. По правде говоря, цветок ему очень нравился. Он уже много лет стоял на окне в кабинете Бетлары, и милой помнил его еще маленьким росточком с хилыми стебельками. Милой приложил немало усилий, чтобы цветок окреп и превратился в настоящего красавца. Вот только характер у цветка оказался вздорным, под стать хозяйке, к тому же он был очень прожорлив и поедал все, до чего мог дотянуться. Как ни жаль было милою избавляться от цветка, но он не мог не признать, что тот действительно обнаглел и заслужил наказание.

– Отдай-ка его мне. – Элой взялся за край горшка, оценивая и присматриваясь к цветку. – Мне нравится этот красавец. Если его немного проучить, он вполне может радовать глаз своей боевой раскраской.

– Вы правда его не уничтожите? – с надеждой спросил милой.

– Я найду для него применение получше, – пообещал маг.

– Это будет достойный хозяин? – заискивающе спросил милой, хлопая своими глазами-бусинками.

– Весьма достойный, – ответил Абасси. А про себя подумал: «Только не хозяин, а хозяйка». Он взял цветок, повертел его в руках и зловеще прошипел, уткнувшись лицом в его листву: – Только попробуй напакостить.

Цветок зашевелил листвой в знак признательности и покорности. Его листья, слегка поникшие от предчувствия опасности, вновь поднялись и выпрямились.

– Будь тихим и послушным, – давал наставления маг, – и ты проживешь долгую жизнь. А иначе окончишь ее на помойке, как и предполагалось.

Милой быстро засеменил прочь, постоянно кланяясь и бормоча слова благодарности.

Элой прижал цветок одной рукой к себе покрепче, а другой взмахнул над головой. Рукав плаща накрыл его с ног до головы и сделал его невидимым.

Алена проснулась в блаженной неге. Она, не открывая глаз, потянулась на шелковой простыне, томно улыбаясь. События вчерашнего дня казались ей сегодня нереальными. А ей так не хотелось лишиться мира сказки. Такого таинственного и прекрасного. Она боялась открыть глаза и обнаружить, что все это ей только привиделось. Девушка провела рукой по мягкой гладкой поверхности рядом с собой и снова впала в состояние ленивой дремы. Понежившись еще пару минут, она все же открыла глаза. Мрачная ночная комната теперь была залита солнечным светом, и его блики играли в воздухе радужным светом.

Ей так захотелось никогда не покидать этой комнаты. С грустью она подумала, что через два месяца сказка закончится и ей придется вернуться в реальность, в свою убогую квартирку в старой хрущевке. Хотя еще совсем недавно эта квартира казалась ей вполне нормальной. Главное, она была ее собственностью, доставшейся от родителей. Многие граждане столицы и мечтать не могли о собственном жилье. Да еще почти в самом центре столицы.