Когда ползать в темноте надоело, я сказал, что сам поведу группу. И пробираясь к проводнику, услышал шепот:
- Вэ-Я вперед пошел. Сейчас придем на место.
И надо же - едва свернув в боковую штольню и перевалив через кучу камней, мы очутились в нужном зале! Как это получилось - откуда мне знать? Но ребята были уверены, что по-другому и быть не могло. Вся эта мелочевка, доходившая до многих школьников в переиначенном и разукрашенном виде, изменяла их отношение ко мне, новому учителю, и была одним из кирпичиков в построении той платформы, на которой уже можно было спокойно работать.
Однажды, выступая на семинаре школьных туристских организаторов из разных регионов страны, я, между прочим, сказал, что руководителю детских групп полезно обрастать всякого рода легендами.
- А за вами тянутся легенды? - ехидно спросили из зала.
- Еще какие! - тут же закричали мои бывшие ученицы, по скромности устроившиеся в последних рядах.
Разговор перешел на волнующую молодых учителей тему: как создается авторитет руководителя - вопрос не совсем ясный и для меня. Мы проговорили весь перерыв, и опытные туристские вожаки, немного смущаясь, признавали, что ореол слухов об их действиях в сложных ситуациях очень помогал в дальнейшей работе. А что тут смущаться? Все правильно.
Наши частые победы на районных соревнованиях немного удивляли меня. Два сорокапятиминутных урока физкультуры в неделю ничего не решали, как бы хорошо ни проводились. И в других школах сильных учеников было не меньше, чем в нашей. Бывало, мы проигрывали в индивидуальных видах - скажем, в прыжках или в беге. Но в общем зачете, как правило, побеждали. Несомненно, у нас были какие-то преимущества: рядом стадион, где мальчишки с первого класса занимались в футбольной и хоккейной секциях, недалеко спортивные школы с отделениями легкой атлетики, женской гимнастики и баскетбола. Это уже было весомо. Но такие же условия были и у соседних школ. Так в чем же дело?
Я спросил об этом старших ребят.
- С гимнастикой ясно, - сказали они, - здесь мы выигрываем за счет нашей секции и уроков. Футбол и хоккей - так кто у нас ими хоть немного не занимался? Вон Гена уже за "Динамо" играет.
А остальное... Остальное - так получается.
- Ну что значит "так получается", - допытывался я. - Один раз получилось, другой - но не постоянно же!
И тут ребята сказали то главное, на что я как-то не обращал внимания. Они сказали, что отношение к соревнованиям у нас серьезней, что они разговаривают со знакомыми из других школ и знают, что многих заставляют приходить соревноваться, ставя за явку пятерки по физкультуре, а это уже не тот настрой на борьбу.
- Мы выходим всегда подготовленной командой, и в ней только сильнейшие. А у других - то лучший бегун не придет, то лыжник... Кто с нами борется? Две-три школы. Всегда одни и те же. Почему так получается - это вам лучше знать. И кроме того, посмотрите: у нас почти все команды старших наполовину из туристов составлены, у них дополнительные тренировки, значит, в массе мы чуточку сильнее...
Пожалуй, настрой на борьбу и был нашим основным козырем. Вот мы готовимся к эстафете по улицам района. Приглашаю ребят посоветоваться, кого на какой этап ставить. А у них уже все расписано, да еще с учетом тактики: на старте - лыжник-перворазрядник. Его задача - придти вторым или третьим. Это на случай, если у соперников найдутся бегуны посильнее. Хотя маловероятно. Дальше желательно подтянуться к первым. Или не увеличить разрыв. Это реально: на одном из этапов у нас еще один перворазрядник по лыжам. Победа должна закладываться на самом длинном женском этапе, где бежит наша чемпионка Москвы по кроссу. Она гарантирует, что, начав бег с отставанием от первой метров на пятьдесят, обгонит всех. Ну, а финишировать будет тоже не слабенькая девушка, ей и делать-то нечего - всего каких-то триста метров. Мы анализируем варианты предстоящего бега на каждом этапе, и по всему выходит, что должны выиграть.
Такое отношение ребят к соревнованиям, конечно же, радовало меня, потому что было естественным продолжением всей нашей школьной спортивной работы. Ребята гордились своими победами, и я не всегда мог умерить их желание с кем-нибудь посоревноваться. Однажды городские соревнования по лыжной эстафете совпали с первенством района по лыжным гонкам. Спортивное начальство мне говорит:
- Езжай на город, а за район мы тебе и так первое место дадим.
Эстафета - вещь наглядная: какой команда финишировала, такое у нее и место. Девушки затесались в первую десятку, а юноши - третьи!
Ребята распалились:
- Вэ-Я, давайте еще и на районных соревнованиях выступим!
- Зачем? Вы и так уже победители.
- Так интересно же!
Гоним выделенный нам "Икарус" к районному старту, а там уже итоги подводят.
- Так и так, - говорю, - мальчишки хотят пробежаться.
- Но вам же отдали первое место!
- Неважно. Что это за победители без соревнований? Пусть бегут.
- Да судьи с дистанции уже ушли, сейчас разметку снимать будем.
- С разметкой подождите. А судьи нам не нужны. Я сам ребят выпущу и сам приму. Доверяете?
- Ну, вы даете!
И четверка лыжников умчалась в лес. И заняла первые четыре места.
Этот азарт борьбы, который я сумел развить у сильнейших учеников, подстегивал и не самых спортивных ребят.
Я уже знал, как создавать это эмоциональное состояние, когда чувство общности заставляет человека делать то, что в одиночку он бы сделать не смог или не захотел.
В то время практиковались загородные сборы для допризывников-десятиклассников. Собирали их со всего района в воинской части и неделю обучали разным премудростям.
День начинался с километровой пробежки. Я бежал, задавая темп, впереди трех сотен ребят, а отстающих подгонял специально выделенный ефрейтор. Так вот: все допризывники нашей школы всегда бежали рядом со мной - по-другому считалось неприличным. Из других школ рядом держались 15-20 человек, остальные постепенно отставали, а очень многие переходили на трусцу, не обращая внимания на окрики ефрейтора. И отставали не только потому, что скорость бега была непосильной - просто для них это было незначимое дело, и стало быть, не к чему напрягаться.
