- Ты почему не слушаешь Мишу? - вмешиваюсь я в уже назревающую стычку.

- А чего он! Я уже два раза ходил за дровами, а он говорит, чтоб еще шел!

- Но он ответственный за сбор топлива, ему лучше знать, сколько дров еще надо принести.

- Так я уже два раза приносил, - тянет свое обиженный турист, - а он только командует, а сам ничего не делает!

- Давай сделаем так: ты сейчас выполняешь приказание, а в следующем походе сам будешь ответственным за дрова. И убедишься, как это трудно командовать другими.

Пацан шмыгает носом и злорадно говорит товарищу:

- Вот я тебя тогда погоняю!

Вопросы взаимного руководства и подчинения с трудом осмысляются двенадцатилетними людьми. Они не могут понять, почему сосед по парте имеет право приказывать и почему они должны подчиняться. Да и приказывающий не всегда прав, а иногда пользуется своей властью с таким размахом, что рискует получить по шее от разозленного одноклассника. И бывает, что не только рискует, но и получает. Мне редко встречались среди двенадцатилетних хорошие организаторы, которых слушаются не из-за боязни, а потому, что они умеют настоять на своем и знают дело лучше других. Вот если бы со мной постоянно ходили в походы ребята года на два старше моих малышей, был бы совсем другой разговор. Со старшими не поспоришь, а поведение их могло бы стать хорошим примером. Но старших у меня не было, и приходилось обходиться без эталонов, на которые можно указать и на которые хотелось равняться.

Из педагогического дневника:

" 24 ноября 1958 г.

Представляю такую картину: с моими пятиклашками идут в поход Женя Радько и еще трое ребят из моего любимого девятого класса. Они руководят всеми участками работ, а у костра рассказывают о своих первых маршрутах. А малыши сидят между ними и слушают. И учатся общению у взрослых людей.

Это и есть передача делового и нравственного опыта от одного поколения другому. При условии, что сам воспитатель уже воспитан."

Но все это были только мечты, да и не замыкалась жизнь в интернате на одном туризме. Пионерские дела, режимные моменты, и главное, учеба - на это уходило все время воспитателей. Каждый воспитатель вел уроки по своим предметам, а у меня еще были спортивные секции, и порой я получал нахлобучку от директора, потому что заигрывался с ребятами в волейбол до отбоя.

В интернате не было паралелльных классов, а только по одному с первого по седьмой, с расчетом на дальнейший прирост до восьмилетки. Как при таком разрыве в возрастах проводить спортивные соревнования? Ведь ясно, что семиклассники при любых условиях будут выигрывать у малышей. И тогда всех воспитанников разделили на четыре спортивных общества с примерно одинаковым возрастным составом. Неожиданно оказалось, что в этом таится не только практический, но и педагогический смысл. Семиклассники начали тренировать девчонок и мальчишек из шестого класса, подбирая команды для волейбольных и баскетбольных ристалищ, в цене оказались даже первоклассники, с которыми возились лучшие гимнасты. Я видел, с каким терпением проводили ребята тренировки и как старательно учились малыши, даже лучше, чем на моих уроках. Ни криков, ни лишней беготни. А как болели старшие за своих крохотулей, выполняющих на соревнованиях акробатические упражнения! Мы устраивали спортивные празники, отменяя учебные занятия: с утра - легкоатлетические старты на стадионе, после обеда - соревнования на интернатских этажах по настольному теннису, шахматам и шашкам, в классах - спортивные фильмы, конкурсы и викторины, а в зале - волейбольные встречи и выступления гимнастов. И везде рядом с малышами - их тренеры и болельщики. Информация о ходе соревнований передается по радио, и каждое спортивное общество отчаянно переживает успехи и неудачи своих ребят. А призы победителям вручают заслуженные мастера спорта, будущие олимпийские чемпионы - стайер Петр Болотников и боксер Борис Лагутин.

Праздник заканчивается всеобщим примирением: сборная волейболистов-воспитанников встречается с воспитателями, и судит игру не кто-нибудь, а чемпион мира, лучший нападающий советского волейбола Константин Рева!

Такое содружество старших и младших воспитанников позволяло создавать единый коллектив интерната. Мы часто говорим: "коллектив завода", "коллектив школы", но ведь это только слова. Какой же это коллектив, когда ученики одного класса незнакомы с теми, кто старше или младше их? Я не хочу вдаваться в теоретические тонкости, но вот американский социальный психолог Т. Шибутани предлагает определять коллектив (группу) по профессиональной принадлежности, и тогда в одну когорту попадают, скажем, все дипломаты земли или все актеры, или солдаты армий всех стран. Что это может дать для практической работы, не представляю.

Используя налаженные связи между ребятами в спортивных обществах, мы попробовали организовать шефство старших над младшими в учебе, и это вроде бы стало получаться, но развития не имело - самоподготовка во всех классах проходила в одно время, а отрывать старших от занятий в кружках и спортивных секциях посчитали нецелесообразным. Мне хотелось бы проверить взаимодействие детей разных возрастов и в других областях деятельности, но такая возможность представилась только через пять лет.

Естественно, что, как новый воспитатель, я внимательно присматривался к своим пятиклассникам. Даже начал делать какие-то записи с психологическими характеристиками каждого.

Но вскорости бросил это занятие: и оценки мои были субъективными, и ничем в работе помочь они не могли. Все оказалось настолько сложным и запутанным, что разобраться молодому учителю во всех переплетениях ребячьих взаимоотношений не представлялось возможным. Я не мог понять, почему наш лучший ученик не пользуется особым уважением в классе, а самые хулиганистые ходят в лидерах; почему те, кому я уже доверял больше других, вдруг выкидывают такие фортели, что только руками развести; и почему между ребятами постоянные ссоры и взаимные оскорбления.

Пятиклассники жили какой-то странной для меня жизнью. Вроде бы они постоянно вместе: и в классе, и в спальнях. Но не только дружбы, обычных человечесих симпатий между ними я не улавливал: есть группки из двух-трех человек, есть молчуны-одиночки, особенно среди девочек, и все как-то насторожены, готовы немедленно ощетиниться: не подходи, опасно!