Но лучше перебдить, как говорит Бобби Сингер из Сверхъестественного.

Я спустилась вниз и отправилась на задний двор, который эти два бравых воина не спешили покидать.

Они не заметили как я подошла. Поэтому я села рядом с Тал Талом, а потом, опомнившись, вскочила. Надо же разрешения спрашивать. Они тут же удивленно оглянулись на меня. Я запоздало поклонилась.

- Я тут хотел узнать, как мы размещаться будем, - опасаясь, что нас кто-то услышит, я решила говорить о себе в мужском роде. Хотя во дворе никого и не было.

- Ты лучше скажи, это правда, что ты спас этих мерзавцев Тан Ке Ши и Талахая от смерти? - протянул Баян.

Я вздохнула, бросив взгляд на Тал Тала.

- Нет, неправда, господин Баян, было бы от чего спасать, или родной отец и правда бы их убил?

- Мог бы и убить, - серьезно ответил Баян, - я с Эль-Тимуром всю степь прошел. Он был мои командиром с пятнадцати лет. И ему приходилось убивать и не в таких ситуациях, в гневе он никого не щадит.

- Сейчас же мир, - ответила я.

- Мира сейчас нет, - вмешался Тал Тал, - идет война за власть.

- Тогда надо это войну прекратить, - сказала я.

- Войну, говоришь, прекратить. Война - это единственное, что я знаю! - Баян ударил себя кулаком в грудь.

- Это и плохо, господин Баян, война - это путь обмана! Война - это искусство предательства, так говорят ученые мужи, разве нет? И разве это не сказано в предисловии к стратагемам войны, будь они неладны! - выпалила я, смотря прямо на Баяна.

- Тьфу! Про этих предисловий и ученых мужей вот с ним толкуй! - Баян указал на Тал Тала, встал и принялся нервно ходит вокруг костра.

Я взглянула на Тал Тала, переминаясь с ноги на ногу.

- Садись, - разрешил он.

Я уселась на некотором расстоянии.

- Господин Тал Тал, а почему господин Баян не женат?

Тал Тал повернул ко мне голову. Его лицо наполовину тонуло в темноте, и наполовину высвечивалось рыжим пламенем, отчего его точеный загнутый как у орла нос хищно высвечивался на фоне снега, в глазах блистали загадочные огоньки, на губах играла полуулыбка.

- Господин Баян говорит, что слишком разборчив в женщинах. На самом деле он фанатично предан своему делу. И не хочет, чтобы что-то отвлекало его, даже семья. Вся его жизнь - это поле боя, и слабостям там нет места. А семья это слабость.

- Но ведь у него есть вы.

- И что же? Это для него ничего не значит.

- Это неправда! Я же вижу, как он к вам относится. Нет человека преданнее, чем он. Только такие сердца и умеют любить. Только такие сильные сердца как у него. Он и правда любит вас.

- Те, кто холодны душой, не смогут познать радость, даже если их осенит милость Небес. Только те, у кого горячее сердце, способны изведать беспредельное счастье и вечную любовь, - как всегда Тал Тал знал, что ответить, - если это так, то господин Баян имеет горячее сердце.

- В точку, господин Тал Тал. Именно такое сердце у господина Баяна. Горячее и честное. Однако же я понимаю его как никто другой. Я тоже чураюсь людских отношений. Братская любовь - это то, что я понимаю под истинной любовью. Любовь мужчины и женщины так непостоянна и опорочена, что я перестала верить в это. По крайней мере мое сердце столь требовательно, что наверно никого не способно полюбить.

- Тогда значит, вы не из любви спасли Тан Ке Ши?

- Что из любви? - рассмеялась я, - хотите сказать, что я влюблена в него что ли? И это после того, как он пару раз пытался меня убить?

- Вот именно.

- Я спасла его, потому что не могу спокойно наблюдать, как канцлер хотел убить его. Мне жаль его стало, можно так объяснить мой порыв? Если бы мне выпал еще один шанс, я бы спасла его снова, ясно?

- Как же ты не понимаешь, - холодно бросил Тал Тал, - на войне нет места жалости. Если хоть раз вспомнишь о том, что твой враг - такой же человек как и ты, то война будет проиграна. Тан Ке Ши - наш враг, и если бы они поубивали друг друга собственными руками, нам было бы только лучше.

- Знаю, стратегема номер три!

- Если ты так хорошо знакома со стратагемами, то как можешь, не сохраняя холодный рассудок, так действовать, позабыв о разуме?

- Я как раз не забыла о разуме! Это вы позабыли о нем, погрязнув в этой войне. Есть же еще человечность. И будь прокляты эти стратагемы, будь они у меня… - в отчаянии я выхватила свой маленький кинжал из-за пояса и кинула его под ноги Тал Талу, - я бросаю эти стратагемы и это искусство войны вам под ноги, если хотите подбирайте и пользуйтесь. А это больше не мой путь.

Тал Тал на мгновение опустил глаза, а затем наклонился и поднял мой кинжал.

- Хорошо, я беру этот кинжал, потому что я не оставляю этот путь!

- А я выбираю путь милосердия! Я докажу вам, что вы не правы!

- Ничего себе! - вдруг между нами возник Баян.

Тал Тал смущенно отступил.

- А ну-ка повтори, что ты тут говоришь, женщина? Рассуждаешь о войне? - с ухмылкой спросил он.

- Да, рассуждаю. Господин Баян, и заявляю, что если бы не было предательства, не было б войны. А вы ведь свою душу сложили в боях с врагами, тогда знаете, что я права?

- Хватит уже паясничать, - процедил Тал Тал.

- Нет, пусть говорит. Постой-ка! Мне интересно! - Баян развернулся ко мне, - что еще скажешь, женщина?

- Что еще, что убийства - это плохо. Каждая человеческая жизнь имеет ценность. И что мне все равно женщина я или нет, а я буду придерживаться своего мнения.

- Мне даже больше не надо слов, я слышал достаточно! - заявил Баян, - Ты позабыв об осторожности, так прямо говоришь мне все, что вздумается, а еще поучаешь благороднейшего из мужей Тал Тала. На твоем месте, Тал Тал, я бы немедленно женился на этой женщине! Клянусь, будь я на твоем месте, я бы так и поступил.

- Если прикажете, господин, - сквозь зубы ответил Тал Тал, сверкая на меня глазами.

- Я предпочитаю притворяться мужчиной, дабы не вступать в брак, быть не таким как все, значит быть всегда одному, - остыв, прокомментировала я.

- Хах, а я еще посмотрю, что из тебя получится. Внутри тебя что-то есть. Никогда еще не встречал такого у женщин. Но я тебя понимаю. Вот только женщины мне такого не говорили еще.

- Да будет вам, женщина уже и не человек что ли.

- Я так не сказал, - Баян усмехнулся и провел рукой по бородке и усам.

- А вы когда-нибудь говорили с женщиной по душам? - парировала я.

- Вот еще! - буркнул Баян.

Затем он развернулся и ушел опять ходить вдоль костра.

Тал Тал сел. Я тоже, искоса взглянув на него. Наконец, он нарушил наше продолжительное молчание:

- Исходя из того что вы заявляете. Милосердие, помощь ближним, которую вы хотите безвозмездно оказать. Мне вспомнились одни слова на эту тему. Позвольте дать совет.

- Давайте, - я сложила руки в замок на коленях.

Тал Тал наклонил голову и произнес:

- Злоба крадется за добротой, как тень за телом. Поэтому вместо того, чтобы заботится о своей доброй славе, забудь и о доброте и о зле. Ненависть появляется там, где есть милосердие. Поэтому вместо того, чтобы прослыть милосердным, отринь и ненависть и милосердие.

Я задумалась о значении этих слов. Так получилось, что в процессе спора мы с Тал Талом поменялись местами, и теперь я видела другую часть его профиля, который казался мне мягче, и сияние ночи уже освещало его лицо, придавая ему неземную красоту холодного принца.

- Господин Тал Тал, эти слова наверно правдивы, однако мне не познать пока что их истинного смысла. Как ни думаю, не могу понять каким образом должно отринуть добро и милосердие из своего сердца, если эти чувства так глубоко проросли во мне. Единственное, в чем я уверена, что должна помочь кому-то спастись, иначе вся моя жизнь будет прожита зря. Я ничем не могу помочь себе и, должно быть, возродилась заново для мести, но отчего же мой дух жаждет не мести, а наоборот просит меня сжалиться и направить тех, кто не знает куда идти. Отчего-то, быть может, это и прозвучит высокомерно, но я знаю истинный путь. И я хочу провести по нем тех, кто заблудился.