– Ну и фрукт, – почти в унисон ее мыслям сказала Белла, опустив телефон. – Уфф, ухо онемело!

– Узнала что-то?

– Да. Василиса действительно училась в "Райзинге" два года. А потом была отчислена по состоянию здоровья. В 2014 году. А Гусева осенью того же года перебросили в Питер, сняв одну звездочку с плеч.

Она замялась, вертя в руках золотую зажигалку с гравировкой, подарок мужа.

– И еще, Наташ, – после паузы сказала она, – ходит слух, будто бы Василису отчислили не из-за болезни, а из-за того, что на нее собирались возбудить уголовное дело… Специально сделали официальную версию такой, чтобы не портить девушке биографию.

– А из-за чего? – изумилась Наташа.

Белла посмотрела на часы.

– Думаю, через час узнаю, – сказала она, – представляешь, человек, на которого я вышла по своим каналам, оказался моим бывшим одноклассником! Он сейчас занимает высокий пост в местных органах, и назначил мне встречу в "Норде" на Ленина!

Белла остановилась перед зеркалом, поворачиваясь то в фас, то в профиль и потряхивая роскошной копной черных волос. Выгнувшись, чтобы посмотреть на свое отражение со спины, Белла продолжала:

– В школе он все время дразнил меня Атаманшей, помнишь мультик о Бременских музыкантах? Там разбойничьей шайкой руководила очень экзотичная дама… Все предлагал "взять карты в руки, погадать на короля". Интересно, что он сейчас скажет!

– Белла, я не на острове в Голубой лагуне росла и тоже в детстве любила мультики, – улыбнулась Наташа, – и разбойников из "Музыкантов" помню. А что это ты так прихорашиваешься? Видел бы тебя Ефим.

– А пусть Коржик посмотрит, какова сейчас "бяка-бука", – Белла придирчиво перебирала "махрушки" для волос, – вот наградил же Бог гривой, все заколки ломаются! Хожу с махрушками, как девчонка!

– Зато махрушки у тебя очень стильные, – успокоила ее Наташа.

– Летом бы обруч надела, – Белла стянула волосы в тяжелый "хвост" алой "махрушкой" с золотыми стразами, – тот, из Каталонии… Смотрится – шикардос! Но сейчас, под шапкой, он все равно съедет. И будет у меня прическа "я упала с самосвала"…

– А разве у твоей киношной тезки не такая? – поддела подругу Наташа, зная, что Белла – многолетняя фанатка эпопеи о Гарри Поттере.

– Это было бы слишком даже для меня, – ответила Белла, – я все же на деловую встречу иду. Ну, как?

В алом свитере и узких черных брюках, с умело нанесенным "золотистым" макияжем Измайлова выглядела очень эффектно.

– Думаю, что твой Коржик пожалеет о том, как дразнил тебя в школе, – ответила Наташа. – Выйдем вместе. Я попробую толкнуться в "Райзинг", провести разведку на местности. Он как раз неподалеку от проспекта…

– Да, нам по пути, – ответила Белла. – Только вот застанешь ли ты там кого-нибудь?.. Сейчас все больше по дистанту учатся, и праздники на носу, может, школа уже закрыта.

– Попытка не пытка, – Наташа провела расческой по коротким густым волосам. – Пошли. До "Норда" не так уж и близко, а до Андреевской – еще дальше.

– А мы по Макаровской угол срежем, – Белла щедро обшикалась горьковато-терпкими духами, – да и к тому же, я, как дама, имею право опоздать на четверть часа!

На улице Наташа рассказала Белле анекдот:

– Запыхавшаяся дама подбегает к парковому сторожу: – Вы не видели тут моего мужа? Мы договорились встретиться в беседке два часа назад, но я слегка припозднилась! – Как выглядит ваш муж, мадам? – спрашивает сторож. – Думаю, синий от злости!"

Белла рассмеялась:

– Ну, это чересчур даже для меня… Но когда приходишь раньше и ждешь кавалера, прыгая по морозу, действительно чувствуешь себя дурой… ай, Навицкая, я же не тебя имела в виду! Ну, ты мне ответишь за этот снежок!

Сверкая и переливаясь, наспех скатанный снежный шарик рассыпался по черному пальто Наташи.

– Вот тебе! – звонко рассмеялась Белла и отряхнула от снега свой пуховик.

– А потом, – добавила она, – зайду к Архиповой. Ты ее расшевелила и, думаю, я смогу ее дожать, пока она в растрепанных чувствах!

***

В сумке у Беллы зазвонил телефон. Измайлова остановилась, отыскивая его, и в открытый ридикюль тут же посыпались крупные снежинки. Зловредный гаджет все не находился, продолжая распевать голосом Земфиры:

– Сказки мои любимые не читаешь, мне на ночь,

И я топаю на крышу.

Холодно, голо, антенны качает,

Последний троллейбус в депо не встречают…

– Что, Измайлова, наконец-то я приохотила и тебя к нормальной музыке, – сказала Наташа, наблюдая за поисками. – Все лучше, чем попсню всякую фиговую ставить…

Белла еще раз чертыхнулась; песня из сумки оборвалась на полуслове.

– Ладно бы еще прежние телефончики, размером с зажигалку, – проворчала Измайлова, – это они вечно терялись, но куда может завалиться в сумке такая здоровая дура, как смартфон? Да я часто меняю рингтоны, под настроение. В Питере перед отъездом у меня был "Петербург – Ленинград".

Телефон наконец-то нашелся. На экране Белла увидела пропущенный вызов Алексея Строкова и тут же перезвонила ему.

– Мы в больнице, – сообщил юный адвокат, – Василиса привезла отцу продукты и все необходимое. Нас не пустили, а все покупки сейчас проверяют и санитайзером обрабатывают.

– Ясно, – ответила Белла, – что-то еще?

– Да. Нам сказали, что мы зря такие торбы привезли – Егора Павловича хотят завтра-послезавтра перевести в СИЗО, в Колпино или Горелово…

– Они что, авадакедавра, совсем отшиблись?!

От гневного вопля Беллы стайка подростков, хохочущих около Мареографа, изумленно примолкла и уставилась на Измайлову.

– Ну, – забормотал Алексей, – следователь считает, что Егор Павлович может находиться вне стационара, его состояние не внушает опасений, и дальнейшее пребывание в больнице не обязательно… Завтра суд, будут меру пресечения избирать.

– Спасибо, Алексей, что сообщили, – голос Беллы опасно понизился на одну октаву. Так обманчиво затихает ураган перед тем, как взвыть в новом, свирепом, порыве, ломая деревья и круша дома. – Где? Во сколько?

– В суде, на Карла Маркса, в десять часов, зал номер… Число присутствующих в зале ограничено.

– Ясен пень. Удобная вещь этот коронак; под него что угодно спишется. Ладно… Теперь я тоже официально работаю с этим делом, и пусть только попробуют не пустить меня в зал! Я им тогда устрою танцы с волками на льду! Сами под суд пойдут!

***

– Молодо-зелено, – Белла убрала телефон в сумку, – всему его учить надо. Минский спешит поскорее спихнуть Степанова в изолятор потому, что не хочет заморачиваться перед праздником. В СИЗО ведь за заключенного отвечают работники ФСИН, а пока Степанов в спецблоке больницы, ответственность лежит на следователе. А Минский не хочет, чтобы, случись что, ему шею намылили. И плевать ему, что у человека были тяжелый вывих и подозрение на инфаркт – лишь бы до праздника сбагрить обузу и спокойно гулять в выходные.. А этот лопушок Алеша – нет, чтобы вспомнить, чему его учили в вузе, давай сразу мне звонить, задавать извечные вопрос "что делать". А если бы не я? Ладно, я им завтра в суде задам чертей, – зловеще пообещала Белла.

– Я в этом не сомневаюсь, – ответила Наташа, – и согласна с тобой: просто варварство – отправлять человека из больницы в изолятор, когда он еще встать не может. У меня тоже бывали вывихи, и я знаю, что это такое. Хоть бы пару недель дали ему отлежаться!

– Считают, видите ли, что, если угрозы для жизни нет, то пребывание в стационаре не нужно, – возмущалась Белла, – авадакедавра, других слов у меня просто нет!

Они вышли на проспект Ленина и ускорили шаг. В спину со стороны Биржевого канала бил холодный ветер, проникая даже под теплую одежду, за шиворот и пытаясь добраться до ушей под шапки.

Увидев впереди уютно переливающуюся яркими огнями витрину "Севера", Белла остановилась, чтобы отряхнуться от снега и достать маску.