— Что случилось?! — восклицает Рустам, но, увеличив скорость, движется к новой квартире Кати, в которой она временно живёт.

По дороге молюсь, чтобы с Котёнком и ребёнком всё было хорошо. Чтобы это была просто паника или просто кровянистые выделения, которые не опасны для беременности.

Она не переживёт, если ребёнок умрёт. Как и я не переживу этой боли вместе с ней.

Доехав до парковки, первой выбегаю из машины. Рустам следом, оставляя дорогущий спорткар открытым.

Забегаю в открытую квартиру и обнаруживаю подругу валяющейся на полу без сознания. Упала в обморок, а крови и правда много. Застываю в немом ужасе, глядя на неё.

Боже! Это конец!

Отодвинув меня в сторону, Рустам подхватывает Катю на руки и, не медля ни секунды, несёт её в машину.

Заметив в двери ключи, закрываю квартиру на один щелчок и спешу за ними. Братишка опускает Катю на сиденье спорткара, а сам, прыгнув за руль, срывается. Лишь на секунду остановившись, чтобы сказать взять такси.

И если бы не скорость и правильные действия Рустама, Катя могла потерять ещё больше крови. И главное, потерять малышку. У Котёнка будет девочка, давно узнали.

Можно сказать, Рустам стал ангелом-хранителем малышки. Он спас и мать, и… как оказалось, свою двоюродную сестрёнку.

Ведь, как выяснилось, моя подруга беременна от Карима, своего отчима, дяди моего брата и того, кто отказал мне однажды.

— Алиса… — хрипит Катя, очнувшись после случившегося.

Вздрагиваю от её голоса. Я так переживала за неё за последние несколько часов, что врачи меня накачали успокоительными. И теперь мне жутко хочется спать. Ещё и больничная палата вокруг бодрости не прибавляет.

— Молчи, идиотка! — обиженно шикаю на неё. — Зачем таблетки эти пила?! Зачем от ребёнка избавиться хотела?! Чуть себя не убила! Дура!

Ругаюсь на неё, потому что врач, взяв анализы, сказал, что выкидыш был следствием передозировки какого-то препарата.

— Я… Я не… — мотает головой, прикладывая руки к животу, в котором, к счастью, есть малышка.

— А кто тогда? — рычу на неё и оглядываюсь на сидящего в кресле Рустама. Ему, как и мне, интересно, зачем она вообще пила то лекарство и почему за дозировкой не проследила.

Но ответ нам не суждено услышать. Вначале из-за ещё ненормального состояния Кати, а потом из-за Карима, который ворвался в палату и выгнал нас с Рустамом из неё.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Хам!

Ненормальный!

— Слава богу, что всё обошлось, — вздыхает Рустам и садится на сиденье в коридоре. — Ты знала, что она беременна? Давно?

— Давно, — бурчу и сажусь рядом, но смотрю на дверь палаты, чтобы в случае чего залететь и разбить что-нибудь об голову дядюшки.

— Ясно, — кидает. — А ты?

— Что я? — напрягаюсь.

— Не беременна? — уточняет, и я забываю, как дышать. — Знаешь придурка, который её обрюхатил и убежал?

— Не знаю я этого придурка, — отвечаю лишь на последний вопрос, игнорируя первый.

Промолчала — не соврала. Так ведь? Неправильно заданные вопросы — ключ к моему спасению.

— А ты ведь понимаешь, что с тобой во Франции может такое же случится, — произносит, посерьёзнев. — Нахрен тебе это, Алис? Оставайся с нами.

— Не хочу я, — отворачиваюсь, чувствуя, что зареветь хочу.

— А я не хочу, чтобы ты уезжала! — восклицает он, схватив за плечи. — Понимаешь? Не хочу!

— Ты мне никто! — бурчу. — Приказывай своим моделькам в инстаграме, а я сама буду решать, что мне делать со своей жизнью! Захочу хоть на оргию пойду! Как ты вчера с близняшками…

Да! Я ревную! Ревную его ко всем этим силиконовым куклам на фотографиях. Бесит то, что с другими он милый, заботливый и настоящий мужчина, а со мной… дурак какой-то, цель которого выбесить меня и довести до дурдома.

Рустам. Пару часов спустя.

— Рустам, здравствуй, — разносится в трубке строгий голос Назара, помощника моего дяди.

— Да, Назар, — отзываюсь, краем глаза продолжая смотреть спектакль, который нам решила устроить Ольга, мать Кати и жена Карима.

Оказывается, они с Каримом разводятся. А тот даже не сказал мне.

А теперь эта… не пойми кто, заявилась в дом моих родителей и наговаривает на моего дядю. Я могу поверить, если дядя на эмоциях ей пощёчину дал, но чтобы избивать… Ну, сказки!

Карим нормальный мужик! Баб не трогает! Морально их может унизить и сровнять с землёй, даже не притронувшись.

Бьют женщин лишь слабаки, сильные поступают, как мой дядя. Мыслями и словами их отхлёстывают.

— Твой дядя попросил меня профессора к Кате отвезти, — заговаривает верный пёс Карима. — Сам сел на такси и на кладбище поехал. Но таксист отчитался, что они поменяли пункт назначения на скалу. Можешь поехать к дяде? Я бы сам поехал, но надо профессора обратно доставить и ещё одно поручение выполнить. А Карим, боюсь, глупостей натворит.

— С чего вдруг? — встаю с дивана и, проверив ключи в кармане, движусь на выход из дома.

— Есть на то причины, Рустам, — сухо отвечает. — Я могу на тебя положиться?

— Конечно, — киваю. — Уже иду к машине.

— Отзвонись мне по итогу, — просит он. — Или сообщение отправь. Хочу быть уверен, что с Каримом ничего не случилось.

— Добро, — бросаю и скидываю вызов.

Хороший этот Назар всё же мужик. Толковый, дельный и главное, профи в своём деле. Не зря дядя его столько лет возле себя держит.

Моя бы воля — переманил бы себе, но когда рядом с Каримом Назар мне как-то спокойнее. Знаю, что ничего с моим дядей не случится. Что не отчается он вконец и не повторит судьбу своей первой жены.

Скалу, к которой поехал дядя, нахожу очень быстро. Его любимое место, о котором мало, кто знает. Заброшенный парк.

Не зря Назар переживал. Карим на скале совершенно один и сделать может всё что угодно. Но стоит ему увидеть меня, то тут же идёт в мою сторону. С бутылкой алкоголя в руках, что намекает на то, как ему плохо. Хреново. Больно.

Редко его таким вижу, но и такое бывает.

Обычно алкоголь развязывает ему язык, заставляя рассказывать о сокровенном, и этот раз не становится исключением. Дядя вываливает мне всё как на духу. Рассказывает о том, что у него ребёнок от Кати будет. О том, что с Ольгой разводится. А ещё… о том, что у него дочь будет!

Я ошибся! Ему не больно! Ему чертовски больно, вновь как фениксу из пепла возрождаться. Ради той, что ребёнка для него носит. И ради той, чьи ножки он скоро будет целовать. Ради той, кто через несколько месяцев станет его целым миром.

И моим, по правде говоря!

Но, кроме собственной исповеди, алкоголь заставляет дядю лезть мне в душу, выворачивая её наизнанку. Для меня же.

— Чего грустный? — спрашивает дядя.

— Ой, брось! — кидаю.

Уж мои проблемы точно ничего не стоят по сравнению с тем, что в жизни Карима и Кати происходит.

Так, мелочи и пустяки! Даже внимания не стоят!

— Говори! — требует дядя.

— С Алисой поцапались, — закатываю глаза, признаваясь в том, что происходит изо дня в день. — Она уезжать в свою Францию решила и никого не слышит. Говорю ей, что её там как дурочку разведут, и никто помочь не сможет, а она… уеду, уеду. Выбесила меня, короче. До трясучки.

— Переживаешь за неё? — хмыкает.

— А как не переживать, Карим! — восклицаю и развожу руками. — Мы с ней не один год бок о бок живём. Родная для меня стала. Знаю ведь её и понимаю, что придёт какой-нибудь француз и её наивностью воспользуется. Это она только со мной кусается, а с другими прям ангел святой.

— Так скажи ей, что не хочешь, чтобы она уезжала, — советует, сочувственно оглядев меня.

— А я, думаешь, не пробовал? — раздражаюсь, вспоминая её ответы. — Упрямая она! Как её отец!

— Ну, значит, езжай с ней.

— Делать мне больше нечего! — выкрикиваю, со злости сжимая челюсти. — Хочет уехать? Пусть едет! Разведут — вернётся! И поймёт, кто прав был! Я ей ещё и припомню! Всю жизнь припоминать буду!