Мина подъехала к очередной новостройке, закрытой на ночь (небеса, Чонгука похитили три часа назад, а такое ощущение, что они ищут уже месяц), почти рывком свалилась с одолженного у Ёрин мотоцикла — от непривычки ныли ноги и спина — и перелезла через забор. Ей почудился свет в одном из окон, и ведьмочка изо всех сил рванула внутрь, заглядывая в каждую комнату, шахту лифта и подвал.

Ничего.

Быстро отметила на общей с другими ищейками карте место красным крестом, горько вздохнула — их количество хоть и прибавлялось, но медленно, а заветной зеленой галочки так никто и не поставил, и снова забралась на байк. В последний раз заглянула на вкладку с так и не начатой трансляцией…

Чонгук так и не проснулся. А что, если его ударили так сильно, что больше и не проснё…

Мина изо всех сил залепила себе пощёчину. Дрожащими руками схватилась за руль и, громко вдохнув пару раз, выехала на дорогу.

Главное — не думать, что всё закончится плохо. Лучше вообще не думать, а просто искать.

А то захлебнуться в волнах паники легче легкого.

***

— Чего вы добиваетесь? — устало интересуется Чонгук часа три спустя своего пробуждения. Камера всё также продолжает работать, но никто ничего больше не делает. Парочка парней покрепче сидит рядом с ним, готовые в любой момент вырубить его очередным ударом по голове; две девушки настраивают что-то в компьютере, и последний человек, неприятный парень тридцати лет, вдохновлено что-то печатает, изредка сочно матерясь. Он же и ответил, к большому удивлению Чонгука.

— А ты сам разве не понимаешь? Нет? — и ухмыляется мерзко, гадко, так, что просто… тошнит.

— Откуда мне знать, что сидит в твоей больной голове, — легко огрызается Чонгук, за что ему тут же прилетает в живот от одного из головорезов. Парень кривится от боли, пытаясь сжаться в клубок и не допустить больше удара, но привязали на совесть — даже не согнёшься. Он пережидает несколько минут, пытается отдышаться, и когда немного легчает, снова спокойным голосом интересуется. — И всё же? Расскажи мне, чего ты вообще ждёшь. Зачем тебе камера?

Мужчина отрывается от компьютера и показушно закатывает глаза.

— Ты действительно тупой, да? Не странно, что та девчонка быстрее сообразила, — и фыркает злобно, пока Чонгук пытается сообразить, о чем он вообще. — Твоя рыжая сучка всё время под ногами мешалась, — любезно просвещает его, а после кривится. — Если бы не она, тебя уже года два не было бы в живых.

Мина… знала? Знала и защищала, получается?

Чонгук чувствует себя растерянным.

На мгновение закрадывается желание разозлиться на неё, но потом… потом он просто вспоминает, как иногда вёл себя сам, ведомый «для её же блага» лозунгом, и он затихает.

— Не боись, пацан, — почему-то главный снова торжествующе ухмыляется. — Скоро всё закончится. Поверь, если с Солли нам не удалось всё сделать самим, то с тобой мы еще наиграемся.

И в этот момент Чонгук начинает сомневаться, что его успеют найти.

Комментарий к 50. Испуганная Мина

Полуночная напоминает, что она обитает вот здесь: https://vk.com/m_polunochnaya. Заходите, там рады каждому, а еще время от времени появляются спойлеры, стихи и другие интересности.

========== 51. Воинственная Мина ==========

Это иллюзия? Или реальность?

Так бывает, я знаю. Бывает, что собственные чувства сложно понять — особенно если впервые пытаешься. Что осознание — этот человек действительно самый важный в моей жизни — пугает так сильно, так ярко, и ты просто начинаешь отрицать всё, избегать себя же, этой темы, любых намеков и умоляющих взглядов.

Просто так бывает.

Падаешь в человека — с с грохотом.

Запоминаешь каждый шрамик на смуглой коже, не можешь вытравить зрелище созвездия родинок на лодыжке из своей головы, яркую и чуть смущённую улыбку, и тепло, бесконечную нежность, которая разбаловала тебя…

Как прекратить бояться?

Как найти в себе смелость всё сказать?

Как в первую очередь признаться самой себе?

Он и так поймёт.

Сейчас на часах 10:12, его нет уже половину суток, а известий никаких. Ангелы, если вы есть… Сохраните его.

***

Мина с криком впечатывает кулак в стену и всхлипывает, пока эхо пустого здания разносит этот звук, швыряет им от стены в стену, будто издеваясь. Рука саднит от удара, когда она, поддавшись эмоциям, тихо воет в израненный кулак, только бы больше не слышать собственный скулёж, усиленный пространством.

Мина знает, что Юнги за всю ночь пытался вырваться из квартиры еще не раз. Что остальные тоже пытались всеми правдами и неправдами ускользнуть. Что их директор приезжал сам, пытался утихомирить, но ничего у него не получилось — он и сам, оказывается, в ужасе. Знает, что Тэхён раздолбал костяшки на руках в кровь, пока лупил ими о стену, и что его еле успокоили. Знает, что Намджун и Чимин со слезами умоляли отпустить их. Что Хосок так и просидел, спрятав лицо в ладонях, и тихо плакал. Что Сокджин, добрый и милый Сокджин, сорвался и наорал на персонал, который так и не выпустил ни одного из них на улицу.

Она рада, что парни в безопасности. В конце концов, лучше так, чем они будут чувствовать это всепоглощающее отчаяние от каждого красного крестика на всё более уменьшающейся карте.

Она видела, что Чонгук пришёл в себя только четыре часа назад. Он был без сознания почти восемь, и это пугает, хотя Мина про себя надеется, что её Гукки просто отсыпался это время, а в остальном всё обойдется легким сотрясением. Что ему не станут ломать ноги, чтобы больше не мог танцевать, или руки — он же только недавно начал учиться играть на гитаре. Она надеется, что в следующем здании окажется он, измученный, покрытый пылью и кровью, и получится отвоевать его, забрать домой, где можно будет отмыть грязь и наконец…

Она ещё никогда так не жалела о собственной трусости, как сейчас.

Ведь если бы сказала, что чувствует, то хотя бы…

К чёрту.

Мина последний раз вздыхает, мимолетно смотрит на часы — она проплакала драгоценные полторы минуты — и вдруг видит сообщение по центру экрана.

«Трансляция начнется через пять минут»

Рыжая сжимает телефон в руке так сильно, что он, кажется, сейчас треснет, но после… взгляд вылавливает такую знакомую и одновременно забытую вещь.

Каждая буква написана столь причудливо, что лишь вглядевшись, увидишь внутри вроде бы неприметной «а» целое слово.

***

— Мы называем себя освободителями, — вдохновенно вещал главный, прохаживаясь перед камерой, пока Чонгук пытался отдышаться от очередного удара за свой длинный язык. — Общество столь погрязло в духовной нищете, что не видит, как вы, публичные личности, отравляете его. Мы же несём избавление от этой грязи, от яда, которым пронизаны молодые умы подрастающего поколения! — он закончил фразу, подняв вверх указательный палец, и Чонгуку почему-то захотелось смеяться. Однако он представил, с каким ужасом посмотрит Мина на его ссадины и синяки, так что решил воздержаться от очередного глумливого комментария. — Сегодня мы наконец сумеем сделать это правильно, и наши последователи поднимутся, и… — он торжественно клацнул на клавишу, намереваясь открыть трансляцию, — воцарится…

Однако ничего не началось.

***

— «Анархия». Это то, как они себя называют, — кричала Мина в микрофон от наушников, пока на полной скорости гнала от одного конца города почти в противоположный. — Я бы не заметила этого, если бы задний двор школы не был изрисован их логотипом. Старые заборы, стены домов, где больше, где меньше, но наибольшее количество этих граффити всегда было в заброшенной оранжерее внутри парка, где мы ходим кормить кошек. Помните беседку, в которой вы меня нашли после ссоры? Там до недавних пор тоже всё было в этих буквах, только месяц назад закрасили.

— Но кто бы в здравом смысле отвез пленника в центр города? — искренне недоумевал Намджун, а на заднем фоне слышались визги, крики и грохот. — Какой вообще в этом смысл?

— Понятия не имею! — Мина вдруг истерично захохотала. — Намджуна, ты пойми, им всё равно, кого сделать символом своего бредового крестового похода против айдолов! Чонгука избрали мишенью ещё в школе, пока он был неспособным защититься пацаном, а у вас почти не было широкой известности. Какой тогда был в этом смысл? Такое впечатление, что это просто группа психов, вдолбивших себе в головы галлюциногенный бред! Парни, трансляцию работники моего отца как-то сумели остановить или отсрочить, поэтому времени у нас мало! Вы полицию уже вызвали?