- Но ты же попробовала, - сияет влюбленным солнышком Чонгук, игнорируя смущенное покашливание в кулак от Юнги с примерным содержанием «палишься, пацан, полегче», и Мина смущенно кивает, смутно подозревая, что даже друзья не будут тискать друг друга почти час, наслаждаясь неожиданными переменами во внешности. Однако… Чонгук это Чонгук, он какие только странности не отмачивал, решает про себя Сонг и лишь философски жмет плечами, улыбаясь ему в ответ. Тот начинает сиять так, что скоро взорвется, вот честное слово. – Даже если снова длинные отрастишь, то в этот раз можно будет за волосами хорошо ухаживать, и они у тебя будут здоровые и пышные. Но мне эта твоя неожиданная сторона капец как нравится, тебе так идет!
Мина смеется, тянет макнэ в короткие объятия (он блаженно улыбается, в ту же секунду крепко обхватывая её руками) и шутливо мутузит из стороны в сторону под веселые взгляды проходящих мимо парней. Они тоже останавливаются похвалить её стрижку, аккуратно и невыносимо бережно касаются коротких прядей и улыбаются во все тридцать два.
Мина чувствует себя такой счастливой.
***
- Не понял, - удивляется Тэхён, кивком указывая на что-то, происходящее за Чонгуковой спиной. – Она разве с нами домой не едет?
Чонгук оборачивается и мигом настораживается, видя на ступеньках у входа в корпус Мина.
Вполне доброжелательно и вежливо болтающую с незнакомым парнем Мина.
Мина, которая улыбается чужаку и кланяется на прощание, недоуменно посматривая на подаренный ей только что небольшой цветок, пока она приближается к ждущим её друзьям.
- Чего этот хмырь хотел? – Чонгук честно пытается спросить как можно более ненавязчиво, но вопрос всё равно получается напряженным и полным скрытого желания отобрать несчастный цветочек. Однако Мина – пребывающая, как всегда, в каком-то из своих нереальных миров, всё еще нереально довольная своей стрижкой и вообще по-весеннему легкая и воздушная, она расплывается в приветственной улыбке и без лишних раздумий выдает:
- Это мой сонбэ, он тоже реабилитолог, помог мне с одним проектом, я его взамен отвела в цветочный твоей девушки, - Мина кивает на Тэ, который при одном воспоминании о любимой расплывается в улыбке. - Он для мамы хотел выбрать какой-то симпатичный вазон. А он мне сегодня еще и цветочек принес, говорит, подарок удался.
- А что за цветок-то? – заинтересовано наклоняется Тэхён, полный энтузиазма использовать полученные во время свиданий знания на практике. – Фуксия?
- Да, - ведьмочка счастливо кивает, и кудряшки забавно подпрыгивают. – Ну, кажется, она помогает находить нестандартные решения проблем, - девушка смеется, смущенно признаваясь. – Думаю, он заметил, что меня немного мучила та ситуация… С матерью. В любом случае, он хороший человек.
- Вот умеешь ты парой слов поставить на место и показать, какой он дурак, заставив потом еще и угрызениями совести мучаться, - расплывается в шкодливом оскале Тэхён, пока недоумевающая Мина мечется взглядом между ним и действительно пристыженным Чонгуком. Парень громко вздыхает, нежно улыбается проходящей мимо девушке (она чуть не спотыкается) и закидывает руки друзьям на плечи. – Забей, малышка. Давайте рамена поедим, а?
***
- У нее новая стрижка? – Ёрин давится кофе (да, они в кое-то веки вышли попить кофе, а не пива!), громко возмущаясь после. – Даже и не подумала мне об этом сказать, паршивка. Вот что за дела, а?
- Ты ей хоть раз звонила за это время? – в который раз повторяет вопрос Юнги, с интересом рассматривая принесенный ему кофе с рисунком медведя на пенке. – Как у бариста такое получается?
- Наверное, много практики, - пожимает плечами синеволосая, но в следующее мгновение снова хныкает. – Я не могу ей позвонить, она же может просто не взять трубку, или не хотеть со мной болтать, или…
- Ну ты и дура, - флегматично отфыркивается Юнги, и Ёрин от возмущения даже давится имбирной печенькой. – На море вы говорили нормально? Говорили. Хотя, - он подозрительно прищурился, а Ёрин отвела вбок упорно взгляд, - ты мне не хочешь рассказывать, о чем. Потом, когда она руку повредила, ты за ней присматривала? И всё же нормально проходило!
- Наверное, мне и правда проще с ней вживую общаться, - подытоживает девушка, и Юнги наконец-то удовлетворенно кивает. – Позвать её на пикник, что ли?
- Она это дело любит, - соглашается и добавляет, посмеиваясь. – Только Чонгука с собой не берите, он её захапает в обнимашки и не отпустит посекретничать.
- Я всё еще его не одобрила, - мрачно предупреждает, опасно сузив глаза, и Юнги вспоминает, что эта козявка, вообще-то, способна единолично двух здоровых мужиков на лопатки уложить. Однако это не мешает ему включить сволочного хёна и ответить:
- Будто бы твое мнение Мина очень интересует.
Ёрин обиженно фырчит в свою кружку, а Юнги наконец отпивает свой кофе, наслаждаясь легким фисташковым привкусом и задерживающимся пряным послевкусием корицы.
Да, определенно им стоит ходить не только на пиво.
***
Ёрин со временем начинает вести себя странно. Чаще прятать взгляд, больше хмурить брови и прятать тело под мешковатыми вещами, будто стащенными из шкафа несуществующего бойфренда (она и сама подтверждает, что закупается в основном унисекс-одеждой), пока однажды не приходит выпить, а висок украшен фиолетовым синяком, словно помеченный отпечатком какого-то круглого предмета…
Кольца, приходит в голову Юнги, когда он понимает, что у подруги настроения веселиться нет от слова вообще. Кольцо с большим камнем или печатью, что-то пафосное такое, типа тех вещиц, которые любят родители Мина и Ёрин…
Он не знает, может ли вмешиваться в эту ситуацию, хотя внутри тяжело и болезненно давит что-то в грудь, мешая дышать, и здравый смысл говорит позвонить парням и пойти вместе бить морду ублюдку, который довел двух девушек до такого ужасного состояния.
Он не знает, как ему вообще предложить помощь: как другу, с которым Ёрин время от времени собирается выпить? Как парню, которого она горячо целовала еще тогда, у моря, когда жалась близко-близко и уверенно обнимала, наслаждаясь им и моментом? Как приятелю её сестры, тому, кто уже одну малышку помогал вытягивать из депрессии…
- Не надо, - тихо говорит девушка, заметив до побеления стиснутые кулаки и поджатые до тонкой нитки губы. – Просто не надо. Я ушла из дома и собираюсь добиться того, чтобы мы с Мина выписались из семейного реестра. Не хочу больше никогда переживать такое… и думать, как много пережила она.
Они расходятся почти около двух ночи, Ёрин выглядит уже гораздо бодрее и воодушевленнее, полная энтузиазма в плане налаживания отношений с младшей сестрой и поиска подходящего жилья, потому как в отеле хорошо, но ей хочется свой уголок, да и зарплата и накопления позволяют купить жилье.
Вот только в общежитии Юнги встречает Мина. Она сидит на диване, перебирая одной рукой волосы спящего на её коленях Чонгука, второй – переворачивая страницы. Юнги мнется, не зная, стоит ли вообще что-то сообщать и так уже повидавшей всю изнанку семейных отношений девушке или просто оставить это на Ёрин… Но ведьмочка решает за него в этом деле.
- Она успокоилась? – видя его замешательство, уточняет. – Ёрин. После ссоры с родителями. Успокоилась?
Юнги всё еще не знает, как поступить, поэтому осторожно подбирает слова, пытаясь натолкнуть Мина на мысль позвонить сестре и самой узнать обо всем из первых уст, но его размышления прерывает сонно заворочавшийся Чонгук.
- Хён, просто скажи ей, и мы пойдем спать, - очаровательно мурлычет макнэ, потираясь головой о ласкающую его руку – точь в точь как Лютик – и добивает. – Это ведьмище сегодня увидело нуну с сияющим фиолетовым синяком, ужасно перепугалось и сейчас только корчит из себя крутую и хладнокров… Ауч! Не дергай за волосы, - хнычет, в отместку легонько бодая её головой в живот. Мина смущенно заливается краской, но пронзительным взглядом прибивает Юнги до пола.
- Так она в порядке?
- Почему же ты её сама не спросишь? – наконец вырывает у несчастного репера. – Почему она тебя не спросит? Я вам что, сова?!
