— Так точно, товарищ Сталин! — кивнул наркомвнудел. — Противник со значительными потерями отброшен на исходные позиции. В ходе боевых действий серьезно повреждена одна из бронемашин, ее уже отбуксировали на побережье для погрузки на десантный корабль. Захвачено больше сотни пленных, в основном, румынских пехотинцев, и несколько единиц вражеской бронетехники. Реактивные системы и артиллерия, как корабельная, так и самоходная, отработали выше всяких похвал. Наши потери минимальны, десять бойцов убитыми и вдвое больше ранеными. Из числа «гостей» погибло трое морских пехотинцев, ранены пятеро.
— Корабельная — эти те две башенные установки калибром в сто миллиметров? — заинтересовался Вождь. — Неужели всего две пушки могли сколько-нибудь серьезно повлиять на ход боя? Пусть даже они и скорострельные?
— Насколько я понял, дело вовсе не в скорострельности, а в том, что буквально каждый их выстрел корректировался и наводился индивидуально.
— С этих, как там их называют? «Без-пилот-ников»? — практически по слогам произнес Иосиф Виссарионович непривычное слово.
— И не только, еще и при помощи электронной системы управления огнем и специальных радиолокационных станций. Точной информации по ним пока не имеется, но, полагаю, после возвращения кораблей в Геленджик наши научные специалисты во всем подробно разберутся и представят подробный отчет. Так же в воздухе находился палубный вертолет, но его роль до конца пока не выяснена. Вероятнее всего, занимался разведкой.
— Хорошо. Значит, на этот раз пронесло. Но больше ничего подобного ни при каких обстоятельствах случиться не должно! Вообще ни при каких, Лаврентий! И отвечать станешь лично! Подписать все необходимые документы о дальнейшем сотрудничестве с нашими… гостями, необходимо как можно скорее. Наш представитель уже в Геленджике?
— Так точно, майор Шохин благополучно долетел еще три часа назад, и сейчас дожидается прибытия корабельной группы. Кстати, эшелон с бронемашинами и артсамоходом прибыл в Кубинку, разгружается. Завтра можно будет осмотреть технику.
— Понятно, — задумчиво сообщил Иосиф Виссарионович. — Ладно, с этим разобрались. Скоро прибудет маршал Шапошников, послушаем, что удалось сделать насчет Харькова. А сейчас… — товарищ Сталин неожиданно взглянул наркомвнуделу прямо в глаза. — Сейчас хочу показать тебе кое-какие документы, Лаврентий. Откуда они у меня, полагаю объяснять не нужно? Вот и хорошо. Да ты присаживайся, разговор серьезный. Или куда-то спешишь? Тогда можем позже поговорить. Ты ведь никуда из Москвы уезжать не собираешься?
— Н…никак нет, товарищ Сталин, — шумно сглотнув, ответил народный комиссар, ощутив, как неприятно засосало под ложечкой. Подобный взгляд, не сулящий собеседнику ничего хорошего, ему был знаком. Еще и эта фраза насчет отъезда… да что ж там такого может быть, в этих документах?! Хотя… понятно, что: информация из будущего, разумеется. Причем, касающаяся в том числе и лично народного комиссара внутренних дел Берию Лаврентия Павловича. Вот только проблема в том, что он даже приблизительно не представляет, какая именно информация! Неужели там, в недалеком будущем, он натворил что-то, пошедшее вразрез с планами самого товарища Сталина?!
Неторопливо раскурив трубку, до сего момента мирно лежавшую на краю пепельницы, хозяин кабинета усмехнулся:
— Испугался, Лаврентий Павлович? Можешь не отвечать, я бы на твоем месте тоже испугался. Но ты не переживай, тебя потомки отчего-то очень хвалят. Говорят, хорошо работал, помог нам атомную бомбу построить и космическими ракетами занимался. Так что сегодня не о тебе речь пойдет.
И добавил про себя:
«А насчет пятьдесят третьего года мы еще с тобой поговорим, Лаврентий. Но не сейчас, а лет через семь-восемь, поскольку пока слишком рано. Да и мне самому нужно еще во многом разобраться, уж больно много спорных моментов в той самой папке оказалось»…
Москва, Кремль, семьдесят девять лет спустя
Президент не выдержал примерно на середине доклада:
— Да вы что там, с ума все посходили, что ли?! Что значит «пропали»? Как могут «пропасть» три боевых корабля в собственных территориальных водах и в нескольких милях от берега?! Куда пропасть, каким образом? Там что, был шторм в девять баллов? Цунами неведомым образом возникло? Инопланетяне похитили?
— Никак нет, — чуть нервно помотал головой министр обороны. — Море штилевое, волнение практически отсутствовало. Корабли просто вошли в полосу тумана и… исчезли. Одновременно они перестали пеленговаться во всех диапазонах и выходить на связь, пропали с радаров береговых систем. Подтверждение со спутников слежения нами уже получено.
— И что именно подтвердили спутники? — криво усмехнулся Президент, успокаиваясь.
Раскрыв принесенную с собой папку, глава Минобороны выложил на столешницу несколько высококачественных фотографий:
— Вот, это подробная раскадровка. Разрешите пояснить?
— Поясняйте, — отмахнулся хозяин кабинета.
— На первом снимке четко видно, как корабли подходят к этому, гм, «туману». В голове ордера идет БДК «Новочеркасск», вот он. Следом — сторожевик «Адмирал Григорович» и МРК «Грайворон». Кстати, полоса крайне узкая, буквально десяток-другой метров, но достаточно протяженная, судя по масштабированию, не менее полукилометра.
— Туман — вот эта самая размытая полосочка? — удивленно хмыкнул собеседник, ткнув в снимок торцом простого карандаша. — Да ее с такой высоты даже разглядеть проблематично! Десять-двадцать метров, говорите? При том, что длина бэдэка по корпусу около сотни? И как же он там поместился, в этом тумане?
— Совершенно верно. Только он там никак не помещался, Владимир Владимирович. Взгляните на пару следующих кадров, снятых с интервалом в тридцать секунд. Он просто исчез. Коснулся этого марева — и исчез. Абсолютно то же самое произошло и с остальными кораблями, снимки с пятого по восьмой. Приближение, касание носовой оконечностью — и все, собственно. Начиная с девятого кадра — просто чистое море. Ни тумана, ни кораблей. Обратите внимание — кильватерные следы обрываются именно в той точке, где находилась полоса этого тумана. Снимок номер девять, видите? Их словно бы обрезает.
— Приехали, — глухо буркнул Президент. — Точнее, приплыли. Давай подробности, в первую очередь по основному вооружению.
— На борту десантного корабля — рота морской пехоты со своей техникой и средствами усиления, СКР и малый ракетный шли со штатным вооружением, по восемь «Калибров-НК» на каждом. Плюс двадцать четыре ракеты ЗРК «Штиль-1», минно-торпедное и противолодочное оружие на «Григоровиче».
— Надеюсь, спецбоеприпасов к «Калибрам» там нет?
— Разумеется, нет. Все ракеты в обычной комплектации, с фугасной боевой частью. Официально корабельная группа принимает участие в маневрах, проводимых в рамках внезапной проверки боеготовности по ЮВО и ЧФ. Но поскольку ситуация в регионе, стараниями наших стратегических партнеров по блоку НАТО, — словосочетание «стратегических партнеров» генерал армии не произнес — буквально выплюнул сквозь зубы, — уже который месяц весьма напряженная, было принято решение не заменять БЧ на инертные.
— Вот, кстати, что насчет этих самых партнеров? — глава государства тоже умел интонировать нужные слова. — Уже знают?
— Похоже, пока нет. В момент… инцидента спутников потенциального противника над этим квадратом не было, разведывательные самолеты в воздухе не зафиксированы. Повезло.
— Знать бы еще, кому и в чем… — невесело вздохнул Президент. — С подобными чудесами, чего доброго, не то, что в инопланетян поверишь, но и во всяких попаданцев во времени и пространстве. Ладно, что конкретно предпринимается для выяснения обстоятельств этого, как ты выразился, инцидента?
— Силами флота продолжается прочесывание акватории, хоть я и не вижу в подобном ни малейшего смысла. В местах базирования кораблей и пункте постоянной дислокации 382-го отдельного батальона морской пехоты в Темрюке проводятся опросы личного состава и вспомогательного персонала — возможно, перед выходом в море свидетели заметили нечто странное или подозрительное. Кроме того…
