Он снова посмотрел на раджпутов, но кавалеристы все еще находились вне пределов слышимости.

— Я уже объяснил вам, как работают пушки, — сказал он. Посмотрел на Менандра.

Молодой фракиец тут же повторил состав пороха и сложный набор необходимых действий, которые требовалось последовательно выполнять, чтобы правильно изготовить порох. Его речь напоминала монотонное пение или декламацию человека, которому часто приходится повторять какие-то данные.

Велисарий кивнул.

— Ключевым являются смачивание и перетирание. Запомните это. — Он слегка кивнул в сторону дальних пушек. — На самом деле порох у малва дрянной, в сравнении с тем, какой можно сделать. То же касается и работы по металлу.

Осматривая одну их пушек, Велисарий слегка распрямился в седле.

— Посмотрите, — приказал он. — Они готовятся стрелять. Проследите за траекторией полета снаряда.

Менандр и двое других катафрактов проследили за направлением взгляда полководца. Мгновение спустя они увидели, как один из солдат малва достает длинный железный стержень из небольшой кузницы. Стержень был загнут под углом в девяносто градусов на конце, а выступающие два дюйма раскалены докрасна. Солдат осторожно вставил стержень в небольшое отверстие, из ствола пушки вылетело огромное облако дыма, за которым практически сразу же последовал оглушительный звук выстрела.

Пушка дернулась назад. Менандр увидел, как канонир выпустил из рук стержень и тот отлетел на других солдат малва, которые тут же быстро отскочили назад, суматошно стараясь уклониться от все еще раскаленного кончика. Менандр не завидовал пушечным расчетам малва. У них была рискованная работа. Два дня назад он видел, как после отдачи пушка слетела с подставки и раздавила одного из канониров.

Менандр и другие римляне проследили за траекторией полета снаряда вплоть до его удара по крепкой стене Ранапура. Даже на таком расстоянии они видели, как стена вздрогнула, отлетели куски кирпича, потом упали на землю.

Велисарий посмотрел на товарищей. Они все хмурились — ветераны просто от удивления, Менандр — в задумчивости.

— Снаряд не летел прямо, — объявил молодой катафракт. — Он отклонился. Он должен был ударить в стену в пятнадцати или двадцати футах восточнее.

— Вот именно, — довольно кивнул Велисарий. — Если вы внимательно посмотрите и проследите, то в конце концов заметите, что пушечный огонь очень беспорядочен. Время от времени они стреляют прямо. Но гораздо чаще снаряд отклоняется под углом, причем отклонение такое же беспорядочное.

— Почему? — спросил Менандр.

— Это зазор. И сопротивление воздуха, — ответил полководец. — Для того чтобы снаряд летел прямо, он должен точно подходить к размеру ствола. Для этого требуются две вещи — ровный, абсолютно точно выверенный по всей длине ствол пушки и соответствующий размер пушечных ядер.

Анастасий надул щеки, потом выпустил воздух.

— Это уж слишком, полководец. Даже для греческих мастеров.

Велисарий кивнул.

— Да. Но чем лучше выверены ствол и ядра, тем точнее стрельба. Малва даже не пытаются добиться этой точности. Пушечные ядра у них — не больше, чем грубые камни. Они добились бы большего успеха, если бы пользовались железными, да и при ковке стволов работают грубо. Подозреваю, весь процесс изготовления оружия у них очень груб. Ничто не подвергается обработке на станке.

Валентин нахмурился.

— А как подвергнуть обработке на станке нечто такого размера? — спросил он. — В особенности сделанное из металла?.

Велисарий улыбнулся.

— Я даже не стал бы пытаться, Валентин. Для пушек такого размера неточность на самом деле не является такой уж большой проблемой. Но давайте рассмотрим вопрос под другим углом. Насколько сложно подвергнуть обработке на станке очень маленькую пушку?

— Очень сложно, — мгновенно ответил Анастасий. Его отец был кузнецом и очень рано стал подключать сына к работе. — Любая обработка на станке сложна, даже с деревом. Почти никто не пытается делать это с металлом. Но… да, если она достаточно мала…

— Ручные пушки! — возбужденно воскликнул Менандр. — Вот что ты хочешь. Что-то небольшое, с чем может управляться один человек. Или двое.

— Один, — объявил Велисарий.

— Я не видел ничего подобного у малва, — неуверенно заметил Валентин. — Может…

Он замолчал и откашлялся.

Дул легкий ветерок, и облако дыма, вылетевшее из ближайшей пушки во время последнего выстрела, наконец добралось до римлян.

— Боже, как эта дрянь воняет, — пробормотал Валентин.

— Лучше привыкай, — довольно неласково сказал Анастасий. На мгновение показалось, что огромный фракиец уже собирается выступить с одним из своих частых философских наставлений, но гневный взгляд Валентина заставил его от них отказаться.

— Ты не видел ручных пушек, Валентин, потому что у малва их просто нет, — мягко, но уверенно произнес Велисарий. — Они не прячут их от нас. Я уверен в этом. Они держат нас подальше от места сражения, но не настолько уж и далеко. Если бы у них были пушки небольшого размера, мы бы к этому времени их заметили.

Он подождал, пока не затихнет звук очередного пушечного выстрела, потом продолжил:

— Это — дело будущего. Ручные пушки. Если нам удастся вернуться в Рим — если кому-то из нас удастся вернуться в Рим — и передать эту информацию Иоанну Родосскому, то у нас появится шанс. У нас будет лучший порох, чем у малва, наши ремесленники в общем и целом более искусны, чем их. Мы сможем построить совершенно новый тип армии. Армию, которая сможет разбить этого колосса.

На мгновение Велисарий задумался, не поделиться ли некоторыми из идей, к которым он приходил в последнее время, относительно структуры и тактики такой будущей армии, но отказался от этой мысли. Его идеи все еще оставались не до конца сформулированными и робкими. Они смутят катафрактов больше, чем все остальное. Велисарию требовалось побольше времени. Время подумать. И, главное, время поучиться у странного разума, который каким-то образом жил в причудливом камне, который Велисарий носил в мешочке у себя на груди. Этот разум называл себя Эйд, или Помощник, и утверждал, что пришел на. Землю из далекого будущего.

Его размышления прервал Валентин.

— Осторожно, — тихо сказал катафракт. — Приближаются раджпуты.

Велисарий посмотрел через плечо и увидел, что небольшая группа раджпутов отделилась от основного отряда элитных наездников и галопом направляется к ним. Во главе ехал командующий эскортом, один из многих царьков, составляющих высший слой вассалов малва из раджпутов. Этот относился к клану Чаухар, одной из самых известных династий раджпутов. Его звали Рана Шанга.

Наблюдающего за приближением Шанги Велисария разрывали два чувства.

С одной стороны, он был раздражен тем, что его прервали. Велисарий не сомневался: раджпуты выполняют вполне определенный приказ и поэтому они ни разу не позволили римлянам оказаться достаточно близко от места сражения и никогда не позволяли долго наблюдать за ним. Несмотря на ограничения, Велисарий смог узнать многое, наблюдая за осадой восставшего Ранапура. Но он узнал бы гораздо больше, если бы ему позволяли подойти поближе и не ограничивали бы время наблюдения несколькими минутами.

С другой стороны…

На самом деле он искренне зауважал Рану Шангу. И даже каким-то странным образом между ними начала зарождаться дружба, несмотря на то, что раджпуту в будущем предстояло стать врагом Рима.

«И врагом, которого следует бояться», — мысленно добавил Велисарий.

Во всем, кроме одного, Рана Шанга являлся архитипичным раджпутом. Он был очень высокого роста — даже выше Велисария — и хорошо сложен. Грациозная посадка на лошади говорила о его прекрасной физической форме, но также и об отличных навыках наездника, свойственных всем раджпутам, которых встречал Велисарий.

Его одежда и личное снаряжение также были типичны для раджпутов, разве только немного лучшего качества. Раджпуты предпочитали более легкое снаряжение и доспехи чем катафракты или персидские копьеносцы, — кольчуга доходила до середины бедра, но оставляла открытыми руки, шлемы с открытым забралом, плотно обтягивающие штаны заправлялись в сапоги до колена. Из оружия имелись копья, луки и кривые сабли. Велисарий не видел, как Шанга использует что-либо из этого оружия в действии, но нисколько не сомневался, что он великолепно владеет всем.