– Родиков О.С... – наконец, нарушил молчание он. – Это же он?..

– Наверняка, –  кивнул Илья. – Тот человек, который поставил систему воспитания в Академии.

– А остальное? В первом Оперативном?

– Думаю, да, – снова кивнул Знайка. – Как пришли в Пункт Управления, как начали обживаться… Первые дни, опять же… Смутное время. И он наверняка где‑то у Программатора. Да и зачем он теперь? И так все ясно.

– И еще больше понятно про первые дни… – кивнул Серега.

– Меня всегда удивляло, как внутри такого небольшого сообщества, как Дом, сосуществуют – и не только сосуществуют, но и вообще появились! –диаметральные противоположности… – сказал Илья. – Армейцы – да какие, наивысшей квалификации, которые с машинами на равных могут; ученые – причем такие, кто соображает в медицине и генетике, в робототехнике и информатике; и… ну, скажем так – немотивированная масса. Те, кому мало что нужно кроме вечернего телевизора и посиделок в кабаке. Вот и объяснение.

– Потом был Грохот, – задумчиво кивнул Серега. – Дом упал и машины на какое‑то время потеряли след. А может, и вовсе решили, что модуль уничтожен. Но мы сумели приспособиться и там…

– …И только когда вышла Первая экспедиция – снова отыскали нас, – сказал Илья. – У меня только три вопроса. Во‑первых – что же произошло здесь, в Гексагоне. Ведь выжили люди? С этим полная неясность… Второй – при чем тут вообще Комбриг. Программатор говорил о нем так, будто это он причина побоища. Но почему?!.. И третий – как здесь оказался спецназ ССО. Зачем пришли? Общину эвакуировать?

– Это я уже знаю, – Серега вытащил из кармана блокнот и протянул товарищу. – Они случайно тут оказались. Получили задачу эвакуировать с Новой земли сыворотку. Эм‑био какую‑то. И вот…

– Чего‑о‑о?!! – выпучив глаза, заорал научник. – Эм‑био?!! Вакцина Эм‑био?!

– Д‑да… – оторопел Серега. – Ты знаешь?..

Илья, отмахнувшись, выхватил блокнот и лихорадочно зашелестел страничками. Серега, слегка обалдев, покачал головой – не иначе знает что‑то… Но бестолку допрашивать, пропал человек. Пока не изучит документ – не оторвешь. Он поднялся, собираясь вернуться в общую комнату и рассказать пацанам – и о морфах, и о ССО, да и вообще обо всем, что удалось узнать… в дверях в полном боевом с калашом наперевес стоял Злодей. Лицо у него было бешеное.

– Командир, собираемся! Контрóллеры!

– Где?!

– На третьем уровне два подъемника заработали. Только что Букаш передал. Первая партия уже тут, десяток машин. Рассредоточились, ждут. Оба лифта ушли за добавкой. Что делать?

Думал Сотников не больше секунды. А что еще делать? Сваливать. Задача по Гексагону выполнена. Впереди следующая, нулевой горизонт. Без припаса, без нихера – только деваться некуда. Ладно. Авось проживем. На подножном корму…

– Пацаны что?

– Готовы, – кивнул Пашка.

Глава 14. И НЕ ДРУГ, И НЕ ВРАГ, А ТАК…

Поморщившись, Серега проглотил последнюю ложку попахивающей уже размазни, которую Енот, самонадеянно назвав кашей, выставил на ужин – и с отвращением оттолкнул миску. Размазня комом стояла в горле и нужно было срочно ее пропихнуть. Приняв от Знайки кружку с чаем, он отхлебнул глоток – и снова поморщился. Чай тоже был… одно название. Три дня назад удалось набрать воды – но вкусовые качества оказались сомнительными. Горчит, да ещё и аммиаком пованивает… Пить‑то можно – но удовольствия от процедуры ноль. Тем более и чайный пакетик, который уже по третьему кругу пошел, аромата не добавляет. Да и цвет – Серега светанул в кружку фонарем – бледно‑желтый.

– Чаёк, конечно, доставляет… – буркнул Знайка.

– Моча ослиная, – поддержал Злодей.

– Ну где там Букаш? Тошно уже… – пихнув кружку по столу, проворчал Илья. – Собрание инициировал – и сам же опаздывает!

– Посты проверяет, – сказал Серега. – Скоро подойдет. Ждем.

– Кто сегодня в ночь? Тринадцатое?

– Медоед, – кивнул Сотников.

– Что‑то не нравятся они мне в последнее время, – вздохнул Знайка, вызвав у Сереги яркое чувство дежавю. – Все время поодаль, все время сами по себе… Кучкуются. А Гришка – поощряет.

– Еще до Восьмиугольника началось, – отозвался Злодей. – Не замечал?

Илья поднял брови и покачал головой.

– Я про Гексагон думал. Предвкушал. Как‑то не уловил момента…

Пашка был прав. И до Гексагона, и после, с того момента, как обойме пришлось экстренно уходить – Григорий ходил мрачнее тучи. Еще и добавилось, когда Сотников объявил следующей целью нулевой горизонт. Он фыркал, щерился, сплевывал на сторону – словом, всячески старался показать, что затея ему не нравится. А сегодня в середине дня, еще на марше, потребовал собраться офицерским составом и поговорить. Наверняка он снова собирался завести старую шарманку – и Серега, которому до отрыжки надоело его одергивать, решил ответить самым жестким образом. Первая задача выполнена, до второй рукой подать… и теперь поворачивать оглобли?!

В соседней комнате загоготали. Слышен был голос Хенкеля, отмочившего что‑то про кашу, прямо пропорционально влияющую на способности организма к мгновенному опорожнению. Серега усмехнулся – к тому и шло. Рационов осталось с гулькин хрен, и каждую консерву приходилось делить на три. И ладно бы жесткий голод, ребята они привычные – так ведь и опасность травануться прибавилась. За дневной переход вскрытый паек, и без того уже просроченный по дате, начинал портиться, и, укладываясь на ночь, нужно было соблюдать сугубую осторожность. Слабит мягко и нежно, не нарушая сна. Так и оконфузиться недолго.

– Жранул дряни, запил гадостью, улегся на мерзость – такая она солдатская наша доля… – снова донеслось из соседней комнаты. На это раз мудрость изрек Дед.

– Щас бы крысу… – протянул Тундра.

Кто‑то там хмыкнул.

– Хех. Крысу ему… Мне б крысу – я б ее за обе щеки наворачивал…

– Все бы косточки обсосал… – добавил голос Хенкеля. – Крыса – это по нашим временам роскошь. Жаркое, сука… В яблоках под собственным маринадом…

Поднявшись, Серега сунул ноги в ботинки – расшнурованные для более интенсивного проветривания, они стояли под столом – и, прошлепав к двери, выглянул в соседнюю комнату. В лицо пахнуло теплом и жестким ароматом немытых мужских организмов. Быстро, однако… Три дня назад, когда набирали воду, протирались. А толку? Постираться возможности нет, и тело, даже и чистое, на вторые сутки снова хватает грязь с сальных вонючих комбезов. Есть сменка – но ее нужно беречь. Еще не дошли до ручки. Потом уж, как невмоготу будет. Пока есть терпелка – надо держаться.

В красных отсветах, которые бросала вокруг раскаленная спираль плитки, видны были бойцы. Развалившись на спальниках – грязных, замызганных – они лениво ковырялись ложками в мисках. Без ботинок – обувь стояла отдельно, у самого выхода, где ее хоть немного протягивало сквознячком – почти все раздеты до пояса, а кто‑то и вовсе до трусов. Тоже какое‑никакое облегчение. Тела их лоснились, с потом оплывала и грязь – и казалось, что вокруг плитки сидят не люди, а плешивые пятнистые бабуины. Дикое племя. К плитке подступил Енот, держа чуть на отлете парящий котелок – и бабуины сейчас же зашевелились, заерзали и потянули к дежурному свои кружки.

– Дежурный! Котелки забери, – окликнул Сотников. Сашка оглянулся и кивнул – дескать, сейчас, только чай разолью.

Вернувшись за стол к молчащим товарищам, Серега в который уже раз вытащил схему и блокнот. Сказать по правде, думая о том, что до нулевого рукой подать, он немного кривил душой. До поверхности оставалось еще тридцать горизонтов, да и там еще километров триста по прямой – но по сравнению с уже пройденным это казалось мелочью. К тому же и дорога шла хоть и медленно – но без контактов. С одной стороны это хорошо. Безопасно. Но обратная сторона безопасности – протухшая каша и гавёная вода. Охоту не устроишь. Вот и выбирай, что больше по душе.