Научники говорили, что какие-то вещества, содержащиеся в газах, проникая в организм, начинали работать на генном уровне, внося хаос в хромосомный набор. Время от времени они делали заборы проб на нижних горизонтах и потом колдовали в Лаборатории, пытаясь понять, как с этим бороться – но пока безрезультатно. Спасение от таких прорывов было только одно: максимально уменьшить двигательную активность, в идеале – улечься на пол и замереть. В таком случае отрава хоть и попадала в организм, но не работала, и спустя недолгое время вещества выходили с потом. И если в момент лёжки нарваться на контрóллера – исход очевиден. Хорошо еще, что прорывы случались нечасто, раз в пару месяцев, а то и реже, и по теории вероятности шансы вляпаться во время охоты довольно малы. И еще лучше, что сам Дом надежно защищен: на время прорыва автоматически перекрывался любой доступ к внутренним коммуникациям, и оставалось только дождаться, когда газ будет откачан вытяжными насосами вентиляции. Час-полтора, не меньше. Как только густая пелена редела до возможности разглядеть предметы – все, концентрация не опасна.

Содрав мочалкой не только пленку, но и, казалось, верхний слой кожи, Серёга постоял полминутки под ледяной водичкой – и, ухая и хлопая себя ладонями по голым ляжкам, вылетел в комнату. Растерся скрученным в жгут полотенцем, чувствуя, как изнутри начинает подниматься жар. Эх, хорошо! Будто заново родился. Пободрел, даже спать расхотелось. Встал перед зеркалом, критично оглядывая себя со всех сторон – ниче, здоров, как четырехсотый контрóллер. Пожалуй, поздоровее Центуриона будет… Добрая сотня кило чистой боевой массы, рост метр семьдесят восемь, бритая башка с узким овальным ежиком коротеньких волос, широченная спина и плечи, мощные ляжки, бугрящееся мышцами тело… боевой организм, который может потягаться даже с машинами. Да он и не один такой в подразделении. Зря, что ли, Рыков и компания по десять потов в Дальних Казармах выжимали, усиленный паек впихивали… А еще – боевые отметины в некотором количестве. По левому виску от брови и почти до уха – шрам, память от удара ножом, кадавр на Инициации наградил; на левой трапеции у самого горла – словно кусок выгрызен, хоть и затянулось, но след остался, тоже от киборга получено; в грудной, справа у плеча, входное, на спине выходное – это года три назад на охоте зацепило; и на правом бедре, тоже с Инициации. Но это, можно сказать, легко отделался. Опять же и показатель: много стрелять в себя не давал, первым противника укладывал.

На часах – восемь вечера, до отбоя пара часов. А потом вся ночь его, отоспится. Чем бы заняться?.. Разве что снарягу в прачечную отнести? Достал баул, распотрошил разгруз и транспортный пояс, вынимая снаряжение и боезапас, сгрузил на пол одним большим и грязным, воняющим застарелым потом и пылью Джунглей, комом. Первым делом нужно все в порядок привести. А после еще оружие чистить, рюкзак снова комплектовать, боеприпасом дополниться, рассортировать что добыли… Хотя выход теперь и не скоро, дня четыре точно дома посидят – но матчасть должна быть в боевой готовности. Серёга усмехнулся: дел по горло, а он дрыхнуть собрался…

В отсек забарабанили. Сотников обернулся, с удивлением глядя на дверь. Кого еще несет? Весь Дом знает, что третья обойма только что вернулась – а значит, беспокоить бойцов, которые наверняка уже первый, самый сладкий сон смотрят, очень нежелательно. И тем не менее… Натянул тренировочные шорты, порезанные из штанов комка^[53], повернул штурвал, дернул дверь... и замер, удивленный. За дверью стоял Важняк.

Посторонившись, Сергей дал генералу войти в комнату. Важняк редко позволял себе заглядывать в гости к подчиненным. Хоть и совмещал с основной должностью обязанности куратора ПСО – подразделение подчинялось непосредственно ему и ответ держало только перед ним – все же обычной практикой был вызов командиров и Наставников на ковер. А чтобы так запросто… что-то из ряда вон должно случиться.

– Не спишь еще?

– Здравия желаю, товарищ генерал… – растерялся Серёга. То ли по стойке смирно вставать, то ли чайку предложить… – Да нет, рановато…

– Вольно, – усмехнулся Важняк, сразу же поняв его растерянность. Протянул для рукопожатия руку: – Расслабься, Сергей Данилыч. Я к тебе не как к подчиненному, а как… ну пусть будет – как к младшему боевому товарищу. Время есть?

– Так точно, есть, – Сотников, пожав стальной протез генерала, затянутый в перчатку, посторонился. – Проходите, Владимир Иванович.

Важняк вошел, с любопытством осматриваясь – сколько помнил Серега, такого высокого гостя он еще не принимал.

– Стираться? – кивнул на баул.

– Да, собрал вот… – неопределенно ответил Сергей. У него было полное впечатление, что генералу есть что сказать, только как начать, он не знает. И это еще больше добавляло недоумения – обычно Сам за словом в карман не лез, уж как приложит, так приложит…

Глава снова кивнул. Прошелся по комнате, заглянул в шкаф, открыл сейф, крякнул одобрительно – у Сереги там все по полочкам разложено. Ровные ряды патронов семь-шестьдесят два и .357 SIG^[54] тускло пулями поблескивают, ребристые лимончики Ф-1^[55] и гладкие РГН^[56] , цилиндрики М433 и М433С^[57] для подствольника, хвостатые тубы дымов, приятно пахнущие креозотом, два коллиматора, тепляк и ночник, запасной УПЗО, активные наушники… В общем, много всего накопилось. С каждой охоты чего-то да добавлялось в сейф. И – два ствола: SCAR и пистолет Steyr M357-A1^[58] . Сейчас, впрочем, оружие лежало в общей куче и оба гнезда в сейфе пустовали, но со всем остальным в личном арсенале был полный порядок.

– Красиво, – одобрительно хмыкнул Важняк.

Сергей молчал. Ждал.

– Ладно. Времени у меня немного, поэтому к делу, – решив, наконец, начать предметный разговор, сказал генерал. Уселся за стол, кивнул Сергею на скамью напротив. – По поводу того деда, что вы приволокли…

– Помер? – подсказал Серега.

– Да, есть маленько, – кивнул генерал. – Рассказали уже?

– Плотников сказал.

– Угу… Так вот. Мужичок, судя по всему, непростой был. Совсем непростой. Не наш он, по базам не проходит. Не числится у нас. Ни среди пропавших без вести, ни среди отверженных. Понимаешь, что это значит?.. Не в Доме он рожден.

Серега, стоило лишь Важняку сказать об этом, весь обратился в слух. Не рожден в Доме – это же… это просто из ряда вон! Это значило, что где-то в паутине есть еще люди! Да не просто люди – другая община, живущая по своим законам, с которой обитатели Дома до сих пор не пересекались! Ведь где-то же родился и вырос этот старикан,  прожил целую жизнь, прежде чем появиться здесь! Это… это была фантастика! Как в фильмах или книгах, все равно что другую планету открыть! Однако… что толку теперь? Умер человек! Словно поманили сквозь маленькую дверцу, приотворив ее на мгновение – и захлопнули перед носом. И ведь знаешь, что там, за ней – да только ключа нет!

– И мы его упустили! – воскликнул Серега. Такая досада скрутила – сдержаться не смог. – Да как же так?!.. Как так-то, Владимир Иванович?!

– Ты подожди, слушай дальше. Не то еще будет… – генерал и сам сейчас имел вид довольно обескураженный. – Есть еще одна деталь. Этот мужик… он твоего отца знал.

Серега, если б не сидел на скамье, привалившись спиной к стенке, точно назад бы кувыркнулся. Тело бросило в жар, вышибая пот, на лбу крупными каплями повисла испарина, загривок точно ледяной изморозью продрало…

– Отца знал?.. – сглотнув ком, разом возникший в горле, тупо повторил он. Голос был хриплым, чужим, слова не сразу доходили до сознания – да и сознание словно в каком-то помрачении. – К-как?..

О-откуда? Он вообще – кто?!

– А вот этого я спросить не успел, – покачал головой Важняк. – Тут и общая слабость, истощенность… и кровопотеря очень большая… Он и в сознание пришел – словно силой воли себя с того света вытащил… Всего-то на пару минут. И сказал очень мало. Даже не сказал… прохрипел кое-как. Мне к подушке пришлось наклониться, чтоб расслышать. Хорошо, диктофон успел включить. Как в воду глядел…