– Да, удавиться, – произнес кто–то, переключив плейлист.

Мэри выплеснула на него бокал шампанского и вырвала из рук пульт. Лили встревоженно глянула на Римуса, который поднялся, чтобы выйти.

– Все в порядке? – она мягко коснулась его руки.

– Да, Лилс, пойду выпью.

– О, милый…

– Не переживай, Эванс, сегодня я буду его личным секьюрити, – заявил Сириус, встав вслед за Римусом.

Он вышел из комнаты, понимая, что не знает, где здесь кухня. На самом деле он хотел просто воды, в комнате действительно было чересчур душно. Никто в этот раз не проводил ему экскурсию.

– Эй, Лунатик, сюда, – Сириус махнул рукой, уверенно шагая по коридору. Римус пошел за ним.

Он вел себя по–хозяйски, словно жил тут уже много лет. Открыл дверцу шкафчика, достал оттуда виски и два хрустальных стакана в изящной огранке.

– Сириус, я не…

– …пьешь? Да я понял уже. Это я себе.

Он ухмыльнулся и закрутил бутылку, вернув ее на место.

– Но я видел, что ты пил пиво на моем дне рождении.

– Да, немного.

– Будешь? – он полез в холодильник, не глядя вытащив оттуда банку. Римус кивнул, присев за барный стул.

Сириус отодвинул ящик, доставая оттуда открывашку, и щелкнул крышкой, протягивая бутылку по столу. Когда Римус коснулся бутылки, то нечаянно задел пальцы Сириуса. Он обратил внимание, что тот носил кольца. Сириус улыбнулся ему и отвернулся, чтобы взять из тарелки фрукты. Пока он стоял спиной, Римус позволил себе наблюдать за ним. Его движения были четкими и уверенными. Он подпевал в такт музыки, казавшись очень спокойным. И теперь он действительно не казался таким кретином, которым былпри первой встрече.

– Ну что, расскажешь мне историю своего успеха? – обернувшись, он поставил тарелку с нарезанными фруктами и сел напротив.

– Как я попал в Голливуд? – улыбнулся Римус, чувствуя, что от пива он тоже немного расслабился.

– Да, мне интересно, – он подпер щеку ладонью, пристально уставившись на него.

– Ну, Эванс притащила меня сюда.

– Ты забавный, – он усмехнулся, сделав глоток виски и закусив виноградом, – для тебя это все Голливуд? – он жестом обвел кухню.

– Да. Более чем, – честно ответил Римус. Ему действительно казалось, что ему здесь не место. Не такому, как он. Он ел бесплатную еду, вкусную еду, хорошую еду, сидел на удобной мебели, на красивой и дорогой мебели, и вокруг него витали приятные ароматы, а не сырость и плесень. Элитное общество, в котором, как ему казалось, есть место для очаровательной Лили Эванс, но не для Римуса Люпина.

– Это всё, – он снова оглядел шикарно обставленную кухню, – фарс. Мишура. Как там в вашем этом театре говорят? Бутафория.

– Хочешь сказать, вам всем плохо живется? Тебе, в частности?

– Не то чтобы. Просто, – он оперся на локти, придвинувшись ближе, – это все не приносит счастья.

– Естественно, – ухмыльнулся Римус, делая глоток, – но это во многом облегчает жизнь.

– Да уж, – Сириус осушил один из своих стаканов до дна, – охуительно легко.

В кухню забежала Марлин, втащив за собой Доркас, хихикая и переминаясь с ноги на ногу, когда заметила, что они здесь не одни.

– О, веселитесь?

– Как видишь, Марлс, – Сириус поднял за нее бокал, натянув непринужденную улыбку. Римус чувствовал его притворство.

– Ладно, оставим вас, – громко произнесла Доркас, показав какой–то жест, который понял только Сириус, рассмеявшись и кинув в нее виноградиной.

–Они? –Римус многозначительно приподнял бровь.

– Да, – кивнул он и снова вцепился взглядом в Римуса, – как и мы с тобой.

– Что?

– Хочешь сказать, ты не… – он держал в руке стакан, указав на него пальцем, от чего стало немного противно.

– Гей?

– Ага, – он выпил. Его стакан опустел, и он поднялся за новой порцией, не став дожидаться ответа.

– Тебе Лили рассказала?

– О, так она знает?

– А откуда ты знаешь? Точнее… с чего ты взял?

– Догадался, – ухмыльнулся он, задержав на нем взгляд, когда наливал виски.

Римус не мог сказать наверняка, выдавало ли его что–то конкретное, в его внешнем виде, манерах или повадках. Или он сам проговорился когда–то, но он всячески старался не привлекать к этому внимания.

– Твоя поэзия, она…

– …гейская? – Римуса перекосило, когда он произнес это.

– Нет, – твердо сказал Сириус. Лицо его было серьезным. – Но твои стихи, они обращены не к женщине. Верно?

Римус мысленно перебрал в голове всю свою творческую деятельность, пытаясь зацепиться за что–то конкретное.

– Я не осуждаю, чтобы ты понимал, – добавил он, оставив в этот раз бутылку на столе.

– Еще бы ты меня осуждал, – хмыкнул Римус, чувствуя себя немного на взводе. Он был уверен, что это алкоголь бушует в его крови. Он слишком быстро пьянел.

– Думаешь, если у меня есть деньги, мне легче от этого откупиться?

– Нет, не думаю. Разве от этого можно откупиться?

– Вот именно, – Сириус кивнул и запрокинул голову, делая несколько коротких глотков.–Только затолкать их гомофобский хуй поглубже в их гомофобские глотки.

– Но в ваших кругах с этим, опять же, легче жить. В наших– лишь выживать.

– Среди бедных полно геев! – возмутимо воскликнул Сириус. Слово бедность резануло ухо Римусу, но он мужественно проглотил его вместе с еще одним глотком пива.

– Да, но среди богатых, – он нарочно сделал акцент на этом слове, – их больше. Потому что они бесятся с жиру, не зная, чем бы себя удовлетворить.

– Богатые извращенцы? – Сириус выглядел ужасно разозленным.

– Именно.

Они смотрели так друг на друга некоторое время, а потом Сириус звонко рассмеялся, застучав кулаком по столу.

– По твоим словам все геи – извращенцы, а ты хренов мажор, раз тебя привлекают члены.

Римус задумался, не бросаясь в схватку в ответ. Его мысли плыли, как алкоголь по венам, блаженно заводя его в тупики, из которых он никак не мог выбраться.

– Блять, я имел в виду…

– Я понял, что ты имел в виду, – Сириус казался совершенно трезвым, хотя это был уже его четвертый или пятый стакан. – Хочешь сказать, у богатых нет проблем?

– О, ну давай теперь посоревнуемся, у кого жизнь дерьмовее! – Римус посчитал это риторической фразой, но Сириус понял это иначе.

– На что спорим?

– Спорим? –Римус сфокусировал взгляд на его лице. Он все еще выглядел довольно трезво и довольно серьезно. Римус не стал думать о том, каким еще выглядел Сириус, потому что это тоже заводило его в довольно уклончивые лабиринты мыслей.

– Нам нужна валюта, чтобы вычислить, кто из нас в полном дерьме.

– Я могу согласиться, что мы оба в полном дерьме, – Римус не любил соревнования, а еще он терпеть не мог пьяные разговоры. Он боялся сболтнуть лишнего.

– Нет, – Сириус поднялся и обогнул стол, садясь напротив Римуса за барный стул. Ему больше не понадобился стакан, он решил пить из бутылки. – Мы на моей территории, а, значит, будем играть по моим правилам.

Что–то в выражении его лица изменилось, словно он снова сменил одну из многочисленных масок своего театра одного актера.

– Опаньки, – Мэри встала в проходе, глядя на двух парней, что уставились друг на друга с бутылками в руках. – Я не помешала?

– Нет, дорогая, зайди, нам нужна твоя помощь.

Мэри изящной походкой подплыла к Сириусу, который приобнял ее, заглянув в ее карие глаза.

– Скажи мне, Мэри, на что бы нам поспорить с мистером Лунатиком?

– Спор? – она сверкнула глазами, улыбнувшись ему и Римусу. – Обожаю это. А на что ты всегда споришь, Блэк? – она многозначительно посмотрела на него.

– Ой, брось. Это слишком легко.

– Уверен, что легко? – она прикусила язык, взмахнув ресницами. – Для него.

Мэри стрельнула глазками в сторону Римуса и удалилась, заведя в Сириусе какой–то необратимый процесс. Его взгляд преобразился, словно затуманенный и расфокусированный. Некоторое время он думал, а затем резко высказал:

– Поцелуй в засос.

– Мы что в средней школе? – устало протянул Римус.