Парень закрыл воду, которая уже давно набралась в ванной, и, внезапно, наступила тишина. Он ненавидел тишину. Ненавидел этот пугающий покой, потому что всегда следом за ним парня накрывала паника. В детдоме всегда все самое страшное происходило после того, как наступала тишина. Она же наступала сразу же и после того, как происходило что-то жуткое и невыносимое. Его давно не накрывал этот страх, когда леденели руки и ноги, когда ты не просто боишься пошевелиться, а боишься даже дышать. Когда внутри тебя разрастается огромная буря гнева и разрывающая твою душу обида от непринятия этой жестокой реальности. И ты ничего не можешь сделать - тебе нельзя. И печальные, порой пустые, глаза на соседней койке в нескольких метрах от тебя умоляют тебя молчать. И ты молчишь, чтобы не стало еще хуже. Ты хочешь закрыть глаза, но не можешь, поскольку это единственная поддержка, которую ты можешь дать своему другу – вот этот контакт, который его успокаивает и не дает сойти с ума в тот момент, когда его насилует другой человек. Лишь слезы бесшумно текут ручьем по лицу и в этот момент, удерживая в себе все чувства, ты учишься приспосабливаться к этой жизни, которая у всех разная. Твоя жизнь она такая, а у парня на соседней койке еще хуже, а вот у дочери этого насильника – старшего воспитателя - возможно лучше? Или хуже? Кто знает?
Сын Ги и Мин Ву редко ссорились, но когда парень терял стабильность в отношениях с мужчиной, его накрывали такие приступы воспоминаний, против которых он до сих пор был слаб и проигрывал тут же, как только они настигали его. Время не лечит, оно подло прячет все воспоминания в одном месте, за одной дверью, которую, если открыть, то тебя снесет одним разом. Поэтому Сын Ги, предчувствуя беду, всегда шел туда, где можно было хоть немного освободиться от груза, который с годами нести было все тяжелее. Он знал, если он остановится, ему не жить. Подняв голову, он увидел в отражении свое заплаканное лицо и узнал в нем того испуганного мальчишку, который должен был молчать, несмотря ни на что. По щекам еще сильнее потекли слезы, но парень молчал. Нельзя было даже простонать и в этой тишине он опустился на пол и свернулся калачиком, закрывая руками лицо.
Эту тишину нарушила распахнувшаяся дверь, в которую влетел министр. Что это? Опыт, интуиция или связь, образовавшаяся за долгие годы? Мин Ву сел рядом и, быстро схватив парня, положил его голову к себе на колени, крепко его обнимая. Было понятно, что он делает так не в первый раз, но, судя по его испуганному лицу, происходило это очень редко. В этот раз Сын Ги приподнялся и посмотрел мужчине в глаза. Ему срочно нужен был этот контакт, который его сейчас поддержит и успокоит.
Мин Ву знал про эту историю и еще про сотни таких же, которые за двенадцать лет парень постепенно рассказывал в разные периоды своей жизни. Сын Ги не сразу открылся перед мужчиной, но тот и не давил на него, терпеливо дожидаясь, когда парень созреет и выговорится. Выслушивая его, Мин Ву, чтобы еще больше не травмировать парня, всегда оставался собранным и понимающим, хотя в душе все выворачивалось наизнанку от тех откровений, которыми делился с ним этот несчастный. Мин Ву не понимал, как после всего, что произошло с Сын Ги, можно остаться в своем уме и продолжать жить? Откуда в этом человеке столько сил? Откуда в нем столько жизни? Видимо только тот, кто понял цену жизни, может позволить себе жить так, как в последний раз – на полную катушку.
Сын Ги потянулся к мужчине и, вцепившись в воротник его одежды, притянул к себе и поцеловал. В этом поцелуе не было ни любви, ни страсти. Этот поцелуй был переполнен горечью и страхом перед одиночеством. Парень отчаянно зажмурился, видимо пытался убрать из своей памяти картинку, которая сейчас привела его в такое состояние. Но, очевидно, у него не получалось и он только сильнее притягивал к себе мужчину, цепляясь за того, вторгаясь насильно языком в его рот, стремясь получить то, что никогда не испытывал. Мин Ву в какой-то момент не смог больше сопротивляться и пожалел парня. Он ответил на поцелуй, жарко, страстно, с большим желанием, которое не скрылось от Сын Ги. Мужчина на секунду замешкался, остановился и посмотрел в лицо обезумевшего парня, то ли от своих страхов, то ли от чувства, которое он только что поймал, но не осознал. По неосторожности, Мин Ву невольно потерял бдительность и, под наплывом чувств, показал больше, чем следовало знать Сын Ги. Но уже через мгновение, министр послал все к чертям и сам притянул к себе парня, отдаваясь тому на растерзание. После этого разрешения Сын Ги было не остановить и, повалив мужчину на пол, он срывал с него одежду и пробирался грубо своими руками к его телу. Оторвавшись от губ Мин Ву, парень стал спускаться вниз, целуя желанное тело. Мужчина о чем-то подумал и, глубоко вздохнув, прикусил свою губу. Он резко схватил Сын Ги за волосы и остановил его на своей груди, чтобы тот не спускался ниже. Мин Ву закрыл глаза и еще крепче зажал волосы парня в своих кулаках, так, что тому стало больно.
- Тебе не обязательно это делать, - с трудом выговаривал слова мужчина, удерживая голову Сын Ги на своей груди, чтобы только тот ее не поднял и не увидел лицо министра в эту самую минуту. – Я всегда тебя буду любить. Даже если меня не будет рядом. Ты ничего мне не должен, запомни это. Не заставляй себя, слышишь.
И в этот момент он услышал, как парень застонал в голос и заплакал, прижимаясь, как маленький щенок, к своему хозяину.
Он был еще не готов столкнуться лицом к лицу со своими страхами, но отчаянно жаждал с ними войны. Как на ринге, когда, что есть мочи, он давал сдачи своим соперникам, избивая их до полусмерти. Он боролся не с кем-то конкретным, он боролся сам с собой и никак не мог победить того мальчика, которому было страшно даже дышать. И чем ближе они подходили к своим врагам, тем сильнее становился этот внутренний страх, пробуждая прошлое, которое невозможно было забыть.
- Пожалуйста, не бросай меня, - стонал Сын Ги и от этого стона в жилах министра холодела кровь.
За двенадцать лет это был их второй поцелуй, но, в отличие от первого, этот был еще невыносимее. Мин Ву понимал, что чем дальше, тем все ближе неизбежное. Но выдержит ли это парень? Выдержит ли это сам Мин Ву?
- Завтра, - успокаиваясь, сказал Сын Ги. – Я хочу поехать завтра.
- Хорошо, как скажешь.
Каждый месяц в одно и то же число, мужчины ездили на кладбище к мемориальной плите, где были похоронены жертвы районного детдома, в котором вырос Сын Ги. Двенадцать лет назад, при непонятных обстоятельствах, несколько мужчин пробрались в медицинскую часть на территории детского дома и изнасиловали двенадцать детей, среди которых были мальчики и девочки. Это было не просто изнасилование, а резня, после которой нашли только трупы детей, изувеченные до неузнаваемости. Первым делом, это зверское убийство повесили на старших парней из того же детдома, поскольку у них, как и у жертв этого насилия, не было никакой защиты. И все бы закончилось так, как было спланировано преступниками, но в дело вмешался адвокат Ян Мин Ву и оправдал всех мальчишек. Но до самого главного монстра он так и не добрался. Из-за решительных действий Мин Ву дело приняло новый оборот, быстро нашлись солдаты дезертиры, которые и понесли за это наказание. Рядом с детским домом была воинская часть и все выглядело складно. Но и подставные долго не протянули. Уже на вторые сутки их нашли мертвыми в своих камерах. Кто-то сказал, что детское насилие даже самые заядлые преступники не прощают, оттого и устроили самосуд в тюрьме. Но адвокат Ян точно знал, кто за этим стоит. И этот кто-то поплатится за все свои грехи, чего бы это не стоило министру.
В этом месяце они приехали на пару дней раньше. Сын Ги почувствовал в этом необходимость и министр поддержал его, отложив все свои важные дела. За двенадцать лет эти поездки уже превратились во что-то обычное, как будто они заезжали в гости к старому другу, даже заезжая иногда по пути, мимоходом. Горечь и боль отступили до определенного момента и мужчины иногда даже рассказывали здесь друг другу веселые истории. Но только не сегодня. Видимо, настал тот момент и тот час, когда пора поставить жирную точку в этой истории. Осталось совсем немного, оттого было очень тяжело вновь возвращаться в прошлое и сражаться не только с другими монстрами, но и со своими собственными.
