- Мне становится сложнее тобой управлять. Такой ответ тебя устроит? – улыбнулся Ё Хан.
- Ах, вот оно что, - демонстративно закатил глаза Га Он, - Точно, я и забыл, что господин Кан Ё Хан любит послушных мальчиков.
Ё Хан ничего на это не ответил. Выводы было делать рано.
- Привыкай, я теперь буду такой всегда, - смело заявил юноша.
- Немного грустно, - поглаживая большим пальцем кромку кружки, задумчиво сказал Ё Хан.
- Отчего?
- Мне не хватает твоего заплаканного лица подо мной и твоей наивности, - без стеснения ответил мужчина.
- Я все уже выплакал. А с наивностью завязал, она мне дорого стоила, - говоря это, Га Он боялся посмотреть в глаза Ё Хану.
В эту минуту Ё Хан понял, что лучше заниматься сексом, чем разговаривать. Га Он стал колючим и слишком далеким от мужчины. Ё Хану нравилась его самостоятельность, но вот это уже был перебор. Надо было срочно устроить встряску, чтобы выманить настоящего Га Она из этого робота, который сейчас жил не от сердца, а от ума.
Ё Хан подошел к парню и, резко схватив его за руку, вытащил из-за стола и пригвоздил к стене, прижимая собой. Га Он не ожидал такого выпада и смотрел с широко открытыми глазами, не понимая абсолютно ничего. Ё Хан смотрел на него жестко, точно так же, как после предательства Га Она в кабинете судьи. Казалось, что он сейчас испепелит его взглядом и вышвырнет. Дело - дрянь.
- Я не могу быть милым слишком долго, - зло сказал мужчина. Га Он непроизвольно сглотнул от страха. – Сколько еще ты собираешься испытывать мое терпение своими переживаниями?
Га Он молчал. Он не мог отвести глаз от Ё Хана, но решил, пусть тот делает с ним что хочет, юноша будет терпеть до последнего, но не произнесет ни слова. Это касается только его. Больше он не покажет своему любимому своих слабостей и докажет, что изменился и достоин быть с ним.
- Будем дальше играть в молчанку? - настойчиво спросил господин Кан.
- Мне тебе нечего сказать.
- Ты же знаешь, что я сделаю, если ты продолжишь так себя вести? – опасно спросил мужчина и раздвинул ноги Га Ону своим коленом.
- Разве не за этим ты прилетел? – почему-то с обидой произнес Га Он и сам не понял, откуда в нем эта эмоция.
Ё Хан вспыхнул от этого вопроса и потерял контроль над собой. Его реакции возникали моментально, еще до того, как он понимал, что происходит. Он - огонь, а Га Он - ветер, который сейчас его раздувает, не ведая, что творит и не может остановить себя, высказывая все, что думает здесь и сейчас.
Ё Хан поволок его в спальню и кинул уже на смятую постель. Га Он не сопротивлялся и не убегал, он лежал и внимательно смотрел за тем, что делает мужчина. Ё Хан откуда-то достал ремень и связал юноше руки, привязав того к кровати. Но на этом господин Кан не остановился и быстрым движением завязал рот парню галстуком.
- Хочешь молчать? Отлично, я дам тебе такую возможность.
Га Ону было неприятно чувствовать во рту плотную сухую ткань, которая врезалась в уголки его губ. Он мог только мычать и стонать, но не более. Но даже на этом Ё Хан не остановился. Он взял свой черный шарф и завязал Га Ону глаза. Вот тут парень немного напрягся и слегка брыкнулся, выгибая тело. Ё Хан зловеще улыбнулся, но Га Он этого уже не видел. Мало того, он вообще перестал ощущать на себе прикосновения мужчины. Он лежал абсолютно голый, привязанный к кровати, с завязанными глазами и зажатым галстуком ртом. Ё Хан стоял рядом и просто смотрел. На его лице не было ни единой эмоции, он просто смотрел на тело, которое периодически пыталось поменять положение и что-то тихо стонало под нос.
Га Он был уверен, что сейчас Ё Хан будет испытывать его, занимаясь с ним жестким сексом, но он не чувствовал рядом даже его запаха. Га Он ощутил, что остался один. Сначала его накрыла необъяснимая волна страха, но, подключив разум, парень успокоил себя – с ним все будет хорошо. Секунда длилась вечность и, в какой-то момент, юноша начинал погружаться в свои мысли, приводящие за собой тревогу и отчаяние. Новая волна страха уже не подчинялась его разуму и хозяйски растекалась по всему телу, заставляя его дрожать. Он почувствовал, что ему не хватает воздуха, хотя дышать он мог спокойно. Но от осознания, что он ничего сейчас не может сделать, что у него нет ни выбора, ни контроля над ситуацией, Га Она душила паника. Удерживаясь на грани, он только мычал, прося тем самым остановить эту пытку. Но на его мольбы никто не отвечал. В комнате было тихо, как в гробу. Ухватившись за эту мысль, Га Он вспомнил смерть Су Хён и пережитый страх из-за смерти Ё Хана. Его заколотило, остатки сознания покинули его, оставив один на один с его страхами. Теперь он начинал уже извиваться и всячески пытаться освободить руки. Он сдирал кожу об ремень до боли, но не чувствовал этого, поскольку страх внутри него был сильнее любой физической боли. Он начинал кричать и ерзать по постели, упираясь ногами в нее. Он орал как мог, но никто не приходил на помощь. А перед его глазами то и дело всплывали картинки, которые его пугали: выстрел в Су Хён, взрыв в здании суда и одиночество, на которое обрек его Ё Хан, оставив его одного на целый невыносимо долгий месяц. И Га Он ничего не мог сделать, прямо как сейчас – НИЧЕГО. В какой-то момент он молился про себя, чтобы этот ад уже доконал его и отключил его сознание. Но нет, становилось с каждой минутой только хуже. Паника овладела им целиком, и Га Он уже не на шутку был близок к тому, чтобы сойти с ума. Ему казалось, что его похоронили заживо и нет больше пути назад к свету, который, оказывается, ему сейчас нужен как кислород.
Ё Хан почувствовал, что уже пора и, подхватив парня за грудь, прижал к себе. Он быстро снял с его глаз шарф и освободил рот.
- Пожалуйста, пожалуйста…, - завывал Га Он не переставая.
Ё Хан развязал его руки и юноша со всей силы обнял мужчину, вжимаясь в него всем телом, до боли, до хруста.
- Пожалуйста, помоги мне! – и из глаз его хлынули слезы. Он стонал от боли, ревя и всхлипывая и еще крепче прижимал к себе Ё Хана, который обнимал его в ответ, находясь в полном шоке от увиденного. Он предполагал, что Га Ону плохо, но чтобы настолько.
Ё Хан с трудом взял и отодвинул от себя парня, чтобы посмотреть тому в глаза. Тот не давался и Ё Хан удивился его неимоверной силе, которая сейчас ему противостоит. Но все-таки, удержав Га Она, он взял его лицо в руки, чтобы тот не дергался, и взглянул на него.
- Я с тобой, слышишь?! – тихо, но уверенно и с нажимом произнес Ё Хан. – Я всегда рядом, запомни это.
Мужчина видел дикий взгляд Га Она, растерянный и сумасшедший. Парень не мог придти в себя даже сейчас. А от слов Ё Хана он начинал в голос орать и плакать еще сильнее.
- Пожалуйста, прости меня! Прости! Прости! – не унимался Га Он, сильно сжимая пальцами плечи мужчины, его руки и все, до чего он сейчас мог дотронуться, словно ощупывая, живой ли тот.
И здесь даже Ё Хан не смог выдержать этой пытки, почувствовав, как слезы полились из его глаз. Спасая Га Она от запертых в нем страхов, Ё Хан не предполагал, что сам был во власти этих сильных эмоций. Господи, как же ему жаль! И он, впервые в жизни сейчас понял, что живет бок о бок с таким чувством, как вина, которую ранее не признавал. Он понял, что винит себя за искалеченную жизнь человека, которого любит больше всего на свете и сам, из страха остаться без него, обломал парню крылья, за которые его и полюбил. Злость на себя овладела им и он, резко положив Га Она на кровать, жадно вцепился губами в его рот, целуя, как сумасшедший, тем самым осознавая и принимая в себе, что готов погубить его и понести за это наказание. Но никогда, никогда он его не отпустит.
И вот теперь, только сейчас, мужчины, наконец, открылись друг перед другом, совершенно не скрывая своих помыслов. Ё Хан жадно и зверски шептал на ухо Га Ону, что ему будет проще убить его, чем отпустить, естественно удерживая крепко его шею своей ладонью. И почему-то в этот момент страх отпускал Га Она и он, весь в слезах, слегка улыбался мужчине, чему Ё Хан был несказанно рад.
