Стоя в тот день на возвышении перед всей школой, он вполуха слушал дифирамбы Диппета. Кажется, ещё одна бесполезная награда «За заслуги перед школой» будет пылиться в Зале трофеев. О, как бы хотел он самолично растоптать её и разбить вдребезги, и всё по единственной причине: мерзкое имя, выгравированное на табличке.

Из всех ликующих слизеринцев и разочарованных Хагридом гриффиндорцев — из всего зала Том почему-то запомнил только два лица: сосредоточенное и недоверчивое — Альбуса Дамблдора и его полную противоположность — восхищённое лицо Гвен. Проходя к своему столу, Том расслышал её голос среди гула толпы, она крикнула: «Молодец!»

Потухла свеча. Глядя в чернеющий потолок, Том усмехнулся про себя: наивная.

Он помнит, как ускорил шаг и как сел не на своё обычное место, а спиной к пуффендуйскому столу. Чей-то визгливый хохот действовал на нервы. Среди всеобщей суматохи никто не заметил, как золотая вилка в кулаке Тома расплавилась и обвисла — он пытался обуздать подступившую злость.

Комментарий к Глава 3. Стихи

Биффу Стоеросу имя досталось от громилы Биффа из «Назад в будущее», а прозвище скрывает великое русское «дубина стоеросовая». Бифф и Пивз — фонетически похожи.

========== Глава 4. Сирена ==========

Чёрт знает сколько времени прошло. Стихли шаги, смолкли голоса, отель давно погрузился в сон, и немая тишина просочилась в каждую щель. Уснуть было невозможно, простынь смятая и горячая, вторая свеча сгорела и испустила дух.

Том безучастно рассматривал в полутьме свисавшего на серебристой ниточке паука, когда внизу раздался приглушенный грохот. Наверняка померещилось, но Том словно дожидался, что его побеспокоят. Он больше не мог находиться в номере, сражаясь с бессонницей. Он подспудно искал причину сбежать, поэтому, не раздумывая, накинул мантию и двинулся на звук.

Чем ниже по лестнице он спускался, тем больше убеждался, что ему не послышалось. Грохот сменялся хлопками аппарации и торопливыми шагами. Он замер в тени последнего лестничного пролёта.

В холле развернулось настоящее сражение. Низенький волшебник в ободранной мантии одно за другим метал заклятия, и Том понял, в кого: сегодня у Гвен ночная смена. Он не двигался, потому что не собирался ввязываться в потасовку, однако ему стало любопытно, чем всё закончится.

Хлопок, и Гвен оказалась в пределах видимости. Том заметил, что она защищает не себя, а будто что-то невидимое. Волшебник, в свою очередь, атакует не её, а беспорядочно разбрасывается заклятиями, как обезумевший.

— Редукто! — визжал он, размахивая руками. — Бомбарда!

Фоули, на удивление молча, отточенными движениями рассекала воздух, а её техника боя больше напоминала танец. Синие лучи соперника врезались в незримые барьеры. Волшебник неустанно размахивал руками и мухой носился туда-сюда. Судя по всему, от мощного выброса энергии он только набирал силу и уже весь искрился, как сломанная магловская лампочка.

Один из лучей всё-таки угодил в цель, и Гвен сдавленно ахнула, схватившись за плечо. Том неопределенно дёрнулся, но остался на месте с отчётливой мыслью: «Наконец-то её прикончат, и к этому даже не придётся прилагать усилия».

Защитные барьеры рухнули, два стула подскочили вверх, с люстры дождём посыпались осколки стекла. Волшебник расхохотался, а потом вдруг охрип и замолчал. Кривозубая улыбка выцвела, глаза расширились. Гвен вскинула палочку, неестественно согнувшись, сжимая свободной рукой плечо, и медленно двинулась вперёд.

Отовсюду потянулись голубоватые нити огня, бороздя пол. Они позли, возвышаясь, превращаясь в настоящие стены. Гвен выпрямилась, светлые волосы трепал поднявшийся сквозняк. Волшебник попятился, не понимая, что происходит, а призрачный пожар стремительно разрастался, охватив столы и буфет, неумолимо приближаясь к злоумышленнику, и, наконец, окружив его пылающим кольцом.

Гвен, воспользовавшись этим замешательством, широким жестом обезоружила противника и на лету поймала его палочку.

— А-а! — заверещал тот, струсив. — Меня подослали!

Пламя застыло над лысеющей макушкой, а потом сползло вниз. Голубоватые языки успокоились и мерно заколыхались, как водоросли на морском дне.

— Я знаю, — невозмутимо ответила Гвен, взирая на неопрятного волшебника в рваной мантии. — Сколько они вам платят?

Тот смешался, маленькие чёрные глазки забегали, редкие волосы на голове встали дыбом.

— Ну? — допытывалась Гвен, опустив палочку. — Двадцать галлеонов? Двадцать пять?

— Мх-хм-м, — неопределённо кряхтел волшебник, которому явно перепадало ещё меньше.

— Неужели за такую опасную работу вы не получаете и десяти галлеонов? — сочувственно склонила голову Гвен.

Том, который всё это время не понимал, почему бы ей просто не атаковать противника, сейчас решил, что она ведёт какую-то игру, известную только ей одной. Либо просто спятила, во что легко было поверить.

Волшебник, оскорблённый оценкой своего труда в десять галлеонов, прочистил горло и вскинул подбородок:

— Шестнадцать, — заявил он с достоинством, которое никак не вязалось с огромной дырой в рукаве.

— Неблагодарное дело! — с праведным негодованием воскликнула Гвен. — Миссис Марриотт заплатит вам тридцать.

Чёрные глазки вспыхнули.

— Я работаю на ваших конкурентов, — сипло выговорил волшебник.

Вряд ли его волновал вопрос преданности, скорее вероятность расправы после предательства. Том, наблюдавший, за этой сценой понимал: стоит ещё немного надавить, и тот сломается.

— О, знаете, — как бы невзначай вспомнила Гвен и полезла в карман, — один наш наёмник так хорошо работал, что получает сейчас сорок галлеонов за задание, вообразите! Я и сама подумываю перевестись к ним в штат.

Гвен хитрила и умышленно игнорировала волновавший волшебника вопрос.

— Вот, — над тихим голубым пламенем она протянула конверт, — скажите, что вы от Гвендолин, и миссис Марриотт накинет авансом пару золотых.

Волшебник сжал конверт в трясущихся руках и уставился на неё маленькими бегающими глазками.

— А теперь ступайте, пока вас никто здесь не увидел, — серьёзно сказала та, и протянула ему конфискованную палочку. — Надеюсь, мы с вами больше не увидимся. В хорошем смысле.

Волшебник не заставил себя ждать. Стоило ему юркнуть за дверь, Гвен схватилась за плечо и болезненно захныкала:

— У меня тоже опасная работа, миссис Марриотт, почему бы вам не заплатить и мне сорок галлеонов за эту смену? — тихо кривлялась она, ковыляя к стойке регистрации.

Голубоватое пламя тем временем полностью впиталось в пол, а из огромного камина выплыл призрак пузатого паренька. Он почёсывал затылок и смотрел на Гвендолин полными обожания глазами.

— Бифф! — оживилась та. — Ты самое лучшее привидение! Что бы я без тебя… Стой, ты куда?

Медленно растворяясь в воздухе, призрак поднял руку и молча указал толстым пальцем прямо на лестницу.

Отступать было поздно, по крайней мере, Тому так показалось. Преодолев две последние ступеньки, он вопреки здравому смыслу выступил на свет. Сначала Гвен, как рыба, открывала и закрывала рот, а потом опустила глаза и принялась рыться в ящике.

— Я надеялась, мои заглушающие чары сработали лучше. Тебя грохот разбудил? — осведомилась та, не поднимая головы.

— Не спалось, — ответил Том, наблюдая, как она достала тёмный пузырёк и навела себе какой-то раствор, судя по запаху — экстракт бадьяна.

— Хвала Мерлину, остальные спят. В прошлый раз тут целая толпа была, — Гвен сделала большой глоток и поморщилась.

— В прошлый раз? — Том сел за круглый столик, задаваясь вопросом, насколько бессонница повредила ему рассудок.

— Три недели назад этот разбойник заявился к нам во время ночного дежурства Бекки. Ты же слышал про гостиницу «Летучая мышь»?

Том кивнул и проследил взглядом за Гвендолин, которая прошла к буфету и стала говорить громче, гремя посудой:

— Это наши главные конкуренты, и клиентов они переманивают самыми грязными способами. Раньше «Очаг» действительно процветал, но теперь не пользуется былым успехом. Все потому что «Летучая мышь» при любом удобном случае вставляет нам палки в колёса.