— Теперь понимаешь до чего может дойти твое упрямство, — в его руке сверкнул металл, и я увидела Руби, который он легко вернул обратно, ментальным приказов выдернув из тела ангела. — Сопротивляться бесполезно.

— Ты сдохнешь, — прошипела я, чувствуя, как внутри растет темная жажда, и, отбросив все мысли о бессмысленности, сделала первый и единственный выпад электрической сферой, скажем так — пробный на прочность. Но в этот миг меня что-то справа обожгло, запульсировало. Да так сильно, что рука машинально дернулась вниз, пытаясь зажать то место, где возникла невыносимая боль. Но стало только хуже. Я подняла руку, посмотрела. Подпаленная одежда и глубокая рана.

— Несс, не надо, — прокричал Мэл, кидаясь ко мне.

Зажимая руками бок, я обернулась и увидела, что Трий не подпустил его, откинув взрывной волной на добрые десятки метров назад.

Я же рухнула на колени. Земля поплыла, завертелась перед глазами. Я ненадолго вдруг увидела звездное небо, превращающееся над склонившегося надо мной Трия.

— Неужели, ты решила, что сможешь победить меня моей же мощью? — спросил он, расстроено покачав головой — Ты разочаровала меня, Несс. Хотя, какая яблоня, такое же и яблоко. Копия матери. Тупая стерва с маниакальным чувством мщения. Никчемная полукровка с безрассудным животным инстинктом.

Я попыталась встать, но демон быстро пригвоздил обратно. Из раны струей потекла кровь, восприятие суживалось до физиономии Трия.

— Это смерть, чувствуешь ее? — продолжал он издевательским тоном. — Да, на самоизлечение не расчитывая. Твои силы на исходе. — Демон вскинул голову и посмотрел куда-то вдаль. — Потому что ты все еще человек, — и снова на меня, заглядывая прямо в душу. — Но признаю, идея с попугаем меня удивила. Накачать бедную птичку частичкой своей души и таким образом вернуться обратно — похвально. Но, как уже сама чувствуешь, во всем есть свои минусы. Стань ты чистокровкой, я бы не смог перекрыть поступающую энергию. Не в моей юрисдикции обрывать движущую силу из общего котла. Но ты все еще человек и, следовательно, пользуешься только внутренними закромами, а осталось их у тебя не так много. Ты просчиталась Несс, впрочем, как и все остальные.

Я простонала, чувствуя острую нарастающую боль.

— Твои мучения мне нравятся. А знаешь, пожалуй, сжалюсь и как истинный отец подарю мгновенную смерть.

Демон поднял надо мной Руби, еще раз на меня глянул и быстро опустил кинжал метя прямо в сердце.

Жизнь — это мимолетная вспышка перед смертью. В это мгновение, кажется, что время замедляется, и останавливается вовсе, чтобы вновь конвульсивно дернуться и незаметно оборваться. Но в тот миг, когда ты понимаешь, что всё — не будет тебя, окружающего мира, света, ночи просыпается Воля. Воля, проверенная долгим опытом. И только она определяет победителя.

Резкое движение и черные глаза Трия удивленно застывают, пытаясь осмыслить перемену в ситуации. Его голова медленно наклонилась вниз, и он увидел небесный серебристый клинок, который я материализовала за считанные секунды, (вспомнив слова Ангела, что мечи есть у каждой сверхъестественной особи, стоит только представить) и всадила ему в левый бок.

— Боюсь, ты расстроишься, — мой голос охрип. — Но во мне теперь еще кровь ангела, папочка. — Я рывком вытащила оружие и снова ударила в тоже место, но глубже, нанося наиболее существенный вред.

Демон истошно заревел, схватил рукоятку и резко выдернул кинжал, откидывая в сторону. Но оставшаяся в зияющей ране сребристая мана уже начала пожирать кожу, причиняя ему мучительную боль. Продолжая выть Трий вскочил, потом пошатнулся и снова грохнулся на колени. Черные глаза загорелись огнем. Он потянулся ко мне рукой. Гадкая аура почти соприкоснулась со мной, но я успела отползти как можно дальше. А небесная сила продолжала поедать демоническую суть, поднимаясь вверх, и лишь дойдя до плеча остановилась. Но этого было достаточно, чтобы Трия скрючило в предсмертной агонии и со словами: «— Это еще не конец!» его вновь окутал черный туман. Еще немного и он растворился в воздухе.

Едва не вырубившись, я приподнялась, чувствуя глубокую боль во всем теле, простояла несколько минут на четвереньках, глубоко и судорожно дыша. Боль понемногу отступала, но в глазах еще стояла рассеивающаяся Триевская дымка. Сквозь выступившие от болезненных мучений слезы, снова легла на спину, подняла правую руку, и в неверии положила ладонь на лоб. Вдохнув чистый воздух, усмехнулась. Потом еще раз, и еще и вскоре разошлась истерическим безудержным смехом.

Черт, неужели жива, думала я, продолжая хохотать. Жива, жива, жива…

— Если ты так выражаешь по мне скорбь, то пойдет. Слезы навевают грусть, — услышала я вдруг над собой хриплый голос Ама.

Я моментально открыла глаза и увидела Ангела. Одна его рука была закинута на плечо Мэла, когда тот помогал ему удерживаться на ногах.

— Ам, — воскликнула я, приподнимаясь, отмечая, что с исчезновением Трия, пропали и остальные бесы, за исключением двух ангелов и теперь уже одиночки Циаса. Видимо других, все-таки настигла плачевная участь. Небесные воины стояли возле Кати и приводили девушку в чувство, подпитывая ее целебной силой. Я знала, что потом ее память почистят, и подруга ничего не будет помнить. Рокер же просто стоял в сторонке, раскуривая сигарету, выпуская дымовые кольца, и с той же ухмылкой за ними наблюдал.

— Нет, не вставай, — остановил Амур и с помощью демона расположился по правую сторону от меня.

— Как ты? — спросила я ласково, потом опустила голову и всмотрелась в место ранения Руби. Небольшой обугленный шрам на груди, чуть выше сердца. — Почему ты еще не…

— Падший? — договорил за меня Ам, на что я кивнула. — Считай, что у меня есть еще один врожденный иммунитет.

— Какой? — искренно удивилась я, наблюдая, как он аккуратно отклонился и лег на спину.

Ам скосил на меня взгляд и хитро улыбнулся:

— Угадай.

Я в недоумении покачала головой.

— Любовь.

— Любовь?

— Угу. Та самая, что спасает мир, — улыбнулся он.

Я на секунду задумалась.

— Ничего не понимаю. Ты же сам говорил, что удар Руби вербует ангела в падшего.

— Да.

— И вы взираете на лик отцовский с беспредельной любовью, а также к людям, миру…У вас все построено на любви. И логично предположить, что других Руби тоже бы не смог убить. Почему в таком случае ты?

— Несс, наши чувства сильны, огромны и слиты воедино с волей, но эти эмоции, отрешенные от мира… — Ам не отрываясь, смотрел в небо, словно заново обдумывая ответ. — Только Амурам дозволено испытывать боль. Боль души. Все земные переживания. И в последний момент, когда практически был готов сдаться, я увидел тебя. Мимолетным, коротким видением, — Ам приподнялся и подарил мне самый теплый, взгляд, на который был только способен. — Истинная любовь дает возможность выбрать — уйти или вернуться, понимаешь, Несс? Ангелам это чуждо, но не мне. Ты придала мне сил бороться до конца.

— О, Ам… — мой голос сорвался. Я склонилась к нему, положила голову на грудь и крепко обняла, сдерживая выступившие слезы. — Прости меня. Я так виновата перед тобой. Прости, прости, прости.

— Ни в чем ты передо мной не виновата, прекрати, — наигранно сердито проговорил он, приобняв рукой.

— Не успокаивай, пусть хоть раз почувствует, к чему может привести ослиное упрямство, — сказал Мэл, усаживаясь по левую сторону.

Я улыбнулась, подняла голову и посмотрела на него.

— Ты серьезно?

— Нет, конечно, — и демон откинулся назад, устремляя взгляд в небо. Я последовала за ним.

— Да — а, знатная получилась битва, — сказал Мэл.

— Ага, — ответили мы с Амом в унисон.

Какое-то время мы просто лежали и всматривались в звездное небо. Не было ни слов восхищения, ни восторгов, как мы их сделали, ни сожаления по убитым. Мы и так это знали. Лишние бахвальства в свою честь нам сейчас были не нужны.

— Он ведь вернется, Несс, — нарушил умиротворяющую тишину Мэл.

— Знаю.