— Ну что, вздремнула немного? — поинтересовался Мэл.

Я выпрямилась с гримасой боли. Шею свело так, что невозможно было повернуть голову. И с кислым видом повернулась к нему.

— Где мы?

— Дома.

Он вытащил ключ зажигания. Открыл дверцу и вылез из машины.

— А, ну да.

Только сейчас я обратила внимание, что находились мы в его полутемном гараже, который запомнился наличием полок, крючков под разный спортивный инвентарь — велик, каска, боксерские перчатки, лыжи. Спортсмен, ничего не скажешь. Странно только, что до сих пор один. Девушек полно, а вот мужиков, увы, на всех не хватит. Тем более таких — серьезных, целеустремленных, уверенных, сильных. С некой тайной в глазах. Малоразговорчивый и больше делающий. Самое то. Не подумайте, что я сама на него клюнула, просто достоинства на лицо. А правду признавать я не стесняюсь. Так что мне действительно странно, что его до сих пор не охомутали. Хотя может он сам не стремился к полноценной жизни… В общем, ладно. Даже мне не по силам узнать, что творится в его голове и почему в статусе одиночки. А спросить… Ну может так и сделаю. Только чуть позже.

Для полного освещения Мэл включил одинокую лампочку Ильича, совершенно не вписывающуюся в эффектно-драйвовый интерьер, и подойдя к машине выпустил Грома на волю. Воспользовавшись, случаем, я глянула в зеркало заднего вида и слегка ужаснулась. Выглядела, как загнанная домохозяйка — волосы всклоченные, лицо бледное, в глазах нездоровый блеск.

— Тебе идет новый имидж, — усмехнулся Мэл, заметив мое самокритичное разглядывание. — Честно говоря, такая ты мне больше нравишься.

— Не ожидала, что тебя привлекают сумасшедшие ведьмы. По крайне мере сейчас я себя расцениваю именно так.

— Нет. Мне нравится женская мягкостью и растерянность. Тебе никогда не говорили, что мужчинам по нраву естественность?

Наплевав на внешний вид, я обернулась, издевательски выгнув бровь.

— Угу. Что-то я не заметила этого в девушке из ресторана. Накрасилась, будто на маскарад. Не скромничай Мэл. Мужчины любят глазами, а женщины ведутся и стараются соответствовать им. Вам же смотреть проще, чем думать. Так что оставь свои песни, для какой-нибудь другой матроне. А лучше запомни — будешь любить глазами, уйдет к другому, кто полюбит чем-то другим.

— И чем же? — в его глазах снова появился холодный блеск. Как всегда, я не видела его мыслей, но импульс угрозы почувствовала четко. — Давай Несс, колись. Ты же у нас всезнайка.

— Тем, чего у тебя, судя по всему, нет, — начала я с умным видом. — Душой!

— И это мне говорит та, кто использует крылатого паренька, в качестве временной постельной развлекаловки, пока не подвернется вариант получше. Истинная Демонесса с истинной душонкой.

Я, насколько позволило пространство в машине, с размаху, вмазала этому хаму по щеке. Не мешкая Мэл, тут же схватил меня за плечи и мощным рывком, вытащил мое тело поверх сиденья наружу. Удивительно, что я не покалечилась. Все произошло словно налету. Потом придавил к машине и зарывшись рукой в волосы, сжав затылок, зарычал:

— Еще раз так сделаешь, отвечу тем же.

Я попыталась оттолкнуть, но, блин, он нереально силен. И откуда столько мощи?

От его близости, у меня побежали мурашки по всему телу, до самых кончиков пальцев. Внизу живота появился холодок. Что происходит?

— Да пошел ты Мэл. Я люблю Ама. Слышишь? Люблю.

— Конечно, как брата.

Он еще сильнее прижал меня за талию и, склонив голову, легким поцелуем коснулся губами моей шеи.

— Нет.

— Как сестру?

Он издевательски не прекращал соблазнения, медленно прокладывая дорожку из поцелуев вверх по шее к губам.

— Нет, как мужчину.

— Хочешь, докажу обратное?

Наши глаза наконец-то встретились. Казалось, что я смотрела в свое зеркальное отражение. Тот же цвет, блеск и…желание.

— Нет, разумеется!

Но Мэл, как и раньше, конечно же, меня не послушал. Стоило его губам коснуться моих, и из его горла вырвался рык победителя.

Это был дикий и необузданный поцелуй. Абсолютно не терпящий отказа.

Я не понимала таких резких перемен по отношению ко мне. То с помощью Грома пытался меня убить, потом втянул в опасную сделку, защищал, после орал и назвал дурой, а теперь нате — его руки уже вовсю блуждали по моей спине, спускаясь все ниже и ниже. Как-то быстро мы перешли «дружественную» черту. Но самое интересное, несмотря на нарастающую внутри раздражительность, из-за того, что мое тело предательски реагировало на его ласки, все это мне чертовски нравилось. Но также сильно и начало беспокоить. Потому что я чувствовала неистовое, разрушительно влечение, восхищение и страх. Сильный ожог и восхитительную боль. Словно в мою жизнь непрошено ворвались и теперь навряд ли так же быстро отпустят.

Я слышу, как бьется его сердце. Тук-тук. Тук-тук. И слышу, как бьется мое. Звук становится все громче, все быстрее, несясь куда-то, прося помощь у разума. Внутренняя гармония нарушена. Осторожно! Осторожно!..Да провались оно все к демонам.

Я еще сильнее обняла его за шею и прижалась к твердым, властным губам в страстном поцелуе. Мэл застонал от наслаждения. Обхватил руками бедра, будто пушинку приподнял, и ловко сместившись в сторону, усадил на капот. Сорвал с меня куртку и бросил на пол. Я сняла с него черную водолазку и отшвырнула так, что она повисла на одном из крючков. На его оголенном плече заметила шрам похожий на пирамиду. Потом подняла руки, чтобы ему легче было стащить с меня футболку и откинула голову назад, когда его губы снова прикоснулись к моей шеи. Эта была не просто страсть. Это была звериная страсть, где жертва и хищник постоянно менялись местами. Потому что, окольцевав ногами его талию, я вцепилась в мужские плечи и уверенно, почти в полете дернув из всех сил, уложила его на металлическую поверхность капота, оказавшись сверху. Вот так милый. Лидер теперь я.

Мэл не был удивлен. Скорее, еще больше возбудился. Это я уже проверила на ощупь, нечаянно задев рукой. Мои щеки в миг запылали, словно по венам потекла новая кровь. Я, не сводя с него глаз, будто приклеились, наклонилась и прикоснулась губами к бархатной коже на груди. Он тоже смотрел на меня, и я снова увидела тот самый странный огонек, который заметила еще в машине. Почему? Почему он мне кажется такой знакомый?

Опьянев от бурных ощущений, я совсем потерялась, словно мысли просто вышибли из моей непутевой головы. Мне казалось, будто в мое тело вселилась какая-та другая женщина. Я была не властна над собой, и в тоже время понимала, что сейчас стала настолько сама собой, какой не была уже давно. Потому не сразу обратила внимание на внешний напрашивающийся неизвестно откуда импульс телекинеза. Особенно тогда, когда пальцы Мэла, начали удивительно нежно ласкать мою грудь, из-за чего я судорожно втянула в себя воздух и со стоном выдохнула обратно. Нам не нужны были красивые, наполненные страстью слова. Разжигающий и поддерживающий поток огненного влечения. Этот набор букв заменили прикосновения и поцелуи. И это было хорошо.

И в тот самый момент, когда Мэл с сумасшедшей спешкой расстегнул мои джинсы, и практически их с меня уже стянул, почти в тот самый момент, когда я расстегнула замок на его брюках и немного приподнялась вверх, чтобы он спустил их, приблизительно тогда, когда уже не было бы ни меня, ни его, ни севера, ни юга, ни звезд, ничего, лишь сплав бессменного объятия двух, мы услышали громкий лай собаки, донесшийся из дома и леденящий душу, возвращая в реальность голос Ама, который бурно успокаивал несмолкаемого стража.

Приехали, Блин!

Мы резко застыли. Я ошарашено смотрела Мэла и не могла поверить, что менее минуту назад, чуть не отдалась ему. И судя по его выражению лица, такая же мысль посетила его. Я не знала, что делать — смеяться или плакать? Смущение, неловкость, злость, буквально разом наступили мне на горло из-за чего, я временно забыла, как надо дышать. Что это было? Уже долгое время, кроме Ама, разумеется, я не могла видеть в окружающих мужчинах, возможного партнера, а теперь гормоны взбунтовались, словно сорвались с цепи. Если вначале действие, которое этот тип оказывал на меня, всего лишь раздражало, а временами даже нравилось, то сейчас мне становилось немного страшно. Слишком мощная оказалась это штука — страсть. И еще потому, что появилась она откуда-то из глубины моего существа. Только я пока еще не разобралась — темной глубины или светлой.