Вообще-то в Монтевидео его миссия чисто посредническая.

С высоты шестнадцатого этажа Крис Джонс задумчиво созерцал голубоватые искры троллейбусов.

- Эти, как бишь их, тупамарос - сторонники Кастро? - с отвращением вымолвил он.

На Среднем Западе Кастро спокойно сходил за Антихриста.

- Не совсем. Они считают, что страна находится в руках продажных политиков, - объяснил Малко. - Они хотят перемен. Это либерально настроенные молодые люди, студенты. До сих пор они водили полицию за нос. Я уверен, что если мы не вмешаемся, уругвайцы никогда не найдут Рона Барбера.

Еле слышно задребезжал телефон. Малко снял трубку. Сначала он услышал, как на другом конце провода кто-то дышит. Потом низкий мужской голос спросил:

- Сеньор Линге?

- Кто это говорит? - спросил Малко.

- Вы хотите узнать новости о сеньоре Барбере?

Малко подавил торжествующий возглас. Невероятно, но пресс-конференция в больнице уже давала свои плоды.

- Да, - сказал он.

Последовало долгое молчание, сопровождаемое потрескиванием в телефонной трубке. Потом голос произнес:

- Приходите сегодня вечером в девять часов к отелю "Колумбия". С деньгами. Там есть пустырь. Никого с собой не берите. За вами будут следить.

Прежде чем Малко успел сказать хотя бы слово, незнакомец повесил трубку. Малко поднял глаза на Криса:

- Есть новости.

Он вкратце передал разговор.

- Спуститесь к швейцару и закажите машину, - распорядился он. - Она нам скоро понадобится.

Телохранитель нахмурил брови:

- Вы не предупредите полицию?

Малко покачал головой:

- Не доверяю я уругвайцам. Они чего доброго понашлют танков и самолетов... Если появилась хотя бы крошечная, возможность вступить в контакт с похитителями Барбера, ею следует воспользоваться.

- А если они и вас похитят? - спросил Милтон.

Малко открыл чемодан, достал свой плоский пистолет и сунул за пояс.

- Мы не дадимся.

Оставался еще один вариант: его могут подстрелить, как кролика, - ведь тупамарос знали, кто он такой. И они вряд ли оценили по достоинству шутку с бочками, наполненными цементом.

- Спущусь-ка я в ресторан, - сказал Малко. - Говорят, уругвайское мясо восхитительно. Умирать, так с полным желудком.

Увы, так было не каждый день. Вот уже четыре месяца, как Уругвай экспортировал всю свою говядину, чтобы заполучить немного валюты. Как раз наступала пора ограничений.

Глава 4

Рон Барбер старался забыть о неотступной боли в запястьях. Винты наручников - наручники были на нем с момента похищения - вонзались в руки до костей. Малейшее движение вызывало мучительное страдание.

Но не меньше он страдал и морально из-за того, что был голым, как червяк. Когда его сюда привезли, те, кто его караулил, сорвали с Барбера всю одежду. У него отросла щетина, которая придавала ему неопрятный вид.

В небольшой камере, куда его поместили - полтора метра в высоту, метр в ширину, - Барбер не мог ни вытянуться, ни пошевелиться. Чтобы воспользоваться обшарпанным горшком, ему приходилось болезненно изгибаться. Остальное время он неподвижно сидел на табурете, прислонившись спиной к холодной стене.

В его яму можно было добраться через канализационную систему. Прежде чем за ним закрылась деревянная дверь, Барбер успел заметить в узком проходе за ней и другую похожую "камеру". Голая лампочка горела не переставая, мешая ему спать. Вонь от канализации просачивалась и к нему.

Вдруг он услышал, как в замочной скважине поворачивают ключ, и выпрямился. Дверь открыл серьезный молодой человек в очках, который приносил ему еду. Из-за пояса у него торчал автоматический пистолет.

Нагнувшись, он поднял чашку с супом из рыбьей головы, которую приносил в последний раз.

- Выходите, - скомандовал он.

Мышцы у Барбера одеревенели, трудно было разогнуться. Однако он чуть не вскрикнул от радости, когда в узком проходе сумел наконец встать. Сбоку он заметил дверь, выходившую к сточным трубам, через которую его сюда привели.

В глубине виднелась лестница, ведущая к круглому отверстию в потолке.

- Поднимайтесь, - приказал молодой человек в очках.

Он вынул свой пистолет - испанского производства - и приставил к спине Рона Барбера, который из-за наручников карабкался по ступенькам с большим трудом. Несколько раз он чуть не свалился вниз. Наконец он попал в немного более просторный погреб. Запыхавшийся, он огляделся по сторонам.

В погребе находилось несколько мужчин и одна-единственная женщина. Та, что его похитила. В "цивильной" одежде - плиссированной юбке и белой блузке - она была ни дать ни взять девица из благородного пансиона... Она окинула его холодным проницательным взглядом, и ему стало страшно неловко. С психологической точки зрения мысль оставить его голым была превосходной. Монахиня беседовала с высоким тонким мужчиной с зачесанными назад черными, как воронье крыло, волосами и правильными чертами волевого лица. Рон Барбер никогда его прежде не видел. Незнакомец умолк и с интересом уставился на мускулистое тело Рона Барбера.

- Как вы себя чувствуете, сеньор Барбер? - холодно осведомился он вежливым невозмутимым тоном.

- Долго вы еще намерены держать меня в этой дыре? - спросил Рон.

Он старался казаться таким же спокойным, как и его противник. Он догадывался, что близится решающая минута, ведь с тех пор, как он здесь очутился, его первый раз извлекли из камеры.

- Вы находитесь в народной тюрьме, - ответил незнакомец, - и пробудете здесь столько, сколько потребуется.

Подойдя поближе, девушка с горящими от ненависти глазами следила за их разговором.

- Надо было вас сразу и прикончить, - бросила она.

Элегантный мужчина одобрительно кивнул:

- Сеньор Барбер, вас будут судить за совершенные вами преступления, но прежде я хочу кое-чего от ваг добиться.

Рон Барбер попытался не выказывать страха. Было ясно, что рано или поздно это случится.

- Что вам надо? - спросил он, стараясь запечатлеть черты незнакомца у себя в памяти.

- Имя того, кто выдал вам своих товарищей, тех, кого вы убили.

Кадык на шее Рона Барбера дернулся, однако взгляд его ничуть не дрогнул.