Очень вскоре, мы оба снова покрылись потом. И хотя мы в горах и воздух здесь крайне прохладный, но рядом находятся горячие источники, то есть под этой гостиницей и этим участком гор и леса проходят подземные реки, источник которых пролегает рядом с одним из множества потухших вулканов расположенных в данной гористой местности. И хотя вулканы не действующие, температура лавы все еще высока, и превратившись в кипяток и частично в пар, эти реки несут горячую воду дальше питая подземные источники и реки, и несут свое тепло земле — согревая ее. Иными словами — не смотря на холодный конец осени — тут жарко как летом.

Так что, учитывая теплый воздух и активные движения идола, мы оба очень быстро разгорячились.

Помимо пота на наших телах было семя, любовный нектар и смазка, которая обильно текла из незанятой киски Микасы, даже ее слюна тонкой нитью стекала из уголка рта на объемные груди, пока она с почти закрытыми глазами и прикушенной от удовольствия нижней губой — скакала по мне. Иными словами мы в чем только не вымазались, так что мои скромные попытки погладить ее спину, проведя по ней ладонью, сжать ее упругие булочки или полновесные груди быстро сделали мою юкату и ладони влажными.

— Я… я скоро снова… не могу ждать… — Микаса замерла на несколько секунд, после полностью остановилась и опустив голову вниз — уткнулась подбородком в грудь, ее волосы фонтаном упали на плечи и качнувшись вперед — закрыли лицо.

— Ты слишком непристойна для идола — усмехнулся я, понимая, что мне еще далеко до конца.

— Я больше не идол, теперь я просто женщина, что ищет любви, разве это не мечта каждой женщины? — усмехнулась она в ответ, тихо пробормотав это, после, словно очнувшись ото сна продолжила движение, приближая меня к кульминации.

— Тебе все еще мало? — я искренне удивился этой ненасытностью.

Она двигалась так много и так активно, меняя темп от легких движений до настоящей гонки на выносливость, я и достиг апогея. В этот момент и сама Микаса словно марионетка, которой обрезали нити — упала вниз, прямо на меня, накрыла мою грудь своей, ее волосы упали вниз — закрыв нам обоим лица. Она до последнего терпела удовольствие, не позволяя экстазу завладеть своим телом и до последнего желая разделить настолько важный момент своего спасения между нами двумя. Не уверен, что она действительно верила, что это будет удачная затея, и ей удастся это сделать. Мечты о вернувшейся карьере и выступлениях на сцене, толпы фанатов, скандирующие ее имя… все это снова могло принадлежать Микасе. Она снова станет идолом! По крайней мере, она в это верила. Верила, что я ее спасу. Она верила… в меня?

это было незнакомое чувство, и сердце сжалось, от странного неведомого импульса, и я совершенно не понимал, как на него реагировать. Странное чувство раскаленным холодом разлилось по груди, словно сковав ее и одновременно с этим разгорячая сердце. Это было странное чувство, но оно было приятнее, даже приятнее, чем секс.

«Кремовый пирог +20 очков, общий счет 100\100 очков. Вы выполнили задание за отведенный лимит времени. Проклятье снято. Поздравляем!»

«Вы получили 200 очков опыта за секс с Микасой» — всплыли перед глазами логи, и я мотнул головой, прогоняя морок.

Мой член, все еще глубоко погруженный в анус девушки закачивал в нее сперму, словно большой шприц. Из-за невероятного по силе оргазма, она не сразу пришла в себя. Ее глаза словно закатились, остекленев и потеряв горящий в низ огонек и не выражая эмоций, язык вытянулся на всю длину, на розовом от прилившей крови и жары лице застыло выражения невероятного удивления и блаженства, на несколько секунд она полностью отрешилась от бренного мира познав истину. Из уголка рта тянется тонкая ниточка слюны, а из глаз бежали не переставая слезы. На какой-то миг я подумал, что похоже мы перестарались, но похоже все с ней хорошо. Устав лежать на мне (из-за ее веса у меня затекло плечо, но я не стал возражать), она приподнялась, вытирая слюну и слезы рукавом юкаты. Она слезла с шеста, и отошла на несколько шагов. По бедрам побежали мутные белесые капли похожие на слизь. По всей комнате распространился запах соли, пота и дрожжей.

— Казума? — спросила она, словно не веря, что я лежал перед ней.

— Да?

— У меня на душе странное чувство… будто я долго спала, а после внезапно пробудилась и не понимаю, в каком мире я оказалась.

— Я бы тоже хотел это знать, и довольно часто.

— …будто я жила под толщей воды, и видела мир перед глазами в сильном искажении — похоже мой ответ просто проигнорировали — но… сейчас я все понимаю и все вижу. И… спасибо… мне внезапно стало очень спокойно на душе, и мыслить я стала яснее. Ты все же снял это жуткое проклятье? — спросила она, чтобы не начать радоваться раньше времени.

— Д-да… похоже все было сделано и мы закончили задание. Я, по крайней мере, свою часть работы выполнил — поспешно добавил я, но Микасе уже было на все наплевать, не слушая меня, она озиралась вокруг, двигая по комнате взглядом, словно с ее глаз спала пелена, и мир вновь обрел краски.

Мы болтали довольно много после этого, вернее говорила в основном Микаса, я же лишь не особо внимательно слушать и порой поддакивал. Из-за проклятья наложенного ныне покойным Рэджи, она не могла нормально выражать свои мысли, копила все чувства в себе, и когда проклятье было снято — плотину прорвало. В эти моменты, порядочно устав от долгой и по большей части бессмысленной болтовни, я пожалел, что Рэджи уже пал от моей руки. Будь он жив, я бы его сам грохнул, за то, что мне пришлось вынести это испытание.

Ничего особо важного она не говорила, в ее словах и речах вообще было мало информации, в основном лишь выражения чувство и эмоций. К счастью, слова не бесконечны, так что постепенно темп Микасы перешел с пулеметной очереди из слов, до короткой стрельбы отсечками из PDW. Ее энергия, пришедшая сметающей все живое на своем пути волной — иссякла.

Примерно через час или около того, когда эйфория от разрушенного проклятья поугасла, нам как раз принесли обед. На обед был карааге, то есть жаренная курица порезанная кусочками на жестковатом, явно сваренном еще с утра, а после разогретом в микроволновке рисе. Жесткостью не уступающий стеклу сухой рис скрипел на зубах, и я размачивал еду зеленым чаем, который нам также принесли. Карааге был неплохо сделан, но и тут мне не угодил. Я, конечно, сильно устал от всей этой секс-гонки, но не настолько сильно, чтобы подыхать с голодухи и упадка сил. Так что все еще обращал внимание на вкус. Немного соли или скорее сильно разбавленный соевый соус, которым залили мясо — во время готовки, вот и все что я почувствовал. Ни какого-то интересного соуса, ни специй. Мясо было суховато, и повар даже не пытался скрыть это сливочным или чесночным соусом, или острым кисло-сладким соусом, какие часто использовались в восточной кухне при готовке мяса. Обычно такие соусы используют в приготовлении свинины, но какая разница? И чеснока не хватает.

Да и при обжарке во фритюре муки бахнули от души, так что я будто ел не куриное мясо в панировке, а булку с мясной начинкой внутри.

В общем, обед вышел съедобный, но не более. Это тот самый случай, когда домашняя еда не лучший выбор, и все же стоит заглянуть в закусочную.

После обеда, сунув использованные палочки в пустую тарелку, Микаса посмотрела на меня с таким видом. Будто щенок смотрит в глаза хозяину после того, как нагадил ему в тапки.

— Ты… — осторожно начал я — хочешь, со мной расстаться? — ну да, это было бы ожидаемо. Я ведь вовлек девушку в эту глупую войну богов, и она даже стала жертвой проклятья. Пока она была проклята, ее мысли путались и вероятно некие отголоски прошлого заставляли быть рядом со мной, возможно из-за той дурацкой игры в «хозяина и рабыню»? Но вот сейчас… когда проклятье было снято, так ли много у нас общего? Не будет ничего удивительного в том, что получив спасение от проклятья, идол будет стремиться сбежать подальше от такого магнита для неприятностей как я.