Мне нужны были ответы, но я не знала к кому лучше обратиться. К маме у меня было странное отношение. Она была очень холодной и всегда держалась на расстоянии. Когда я с ней общалась, меня не покидало ощущение, что она жутко не искренняя. Отец явно относился ко мне хорошо, он любил меня, но почему-то он избегал общения со мной, и я не понимала почему. Может, потому что ему было больно смотреть на меня такую, беспомощную… Оставался один вариант – Марк. Я решила все спросить у него утром, и со странным чувством, сжимая в руках фотографии, пошла в дом.

Когда я вошла в холл, то увидела, что на кухне горит свет. Заинтересовавшись, я на цыпочках подошла к двери и услышала голоса родителей. Из-за толстой двери я не могла разобрать, о чем они говорят, но слышала, что обсуждения какой-то темы шли очень бурно и эмоционально. Потом мне послышался голос Марка, и это уже стало странным. Семейный совет в 4 утра на кухне? Я быстро убрала фотографии под пижаму и резко открыла дверь. Когда я зашла, лица всех присутствующих окаменели. На лице мамы читался гнев, на лице папы испуг, смешанный с расстройством, а лицо Марка было печальным, как и всегда, когда он смотрел на меня.

– Семейная бессонница? – спросила я, спокойно усаживаясь на стул.

– Мы…мы тут обсуждали важную тему, – сбивчиво начала мама.

– Да, Марк немного напорол дел на работе, мы в этом разбирались, – сказал папа и мама облегченно выдохнула.

– В четыре утра? – я была в недоумении.

– К сожалению, дела нашей семьи решаются круглосуточно. Ты вспомнишь это! – мама с улыбкой посмотрела на меня. – А теперь всем пора спать.

Папа вместе с мамой вышли из кухни, а Марк взял стакан и потянулся за виски.

– Тяжелый день? – спросила я его.

– Нет того, с чем я не справлюсь, – он устало улыбнулся, на автомате закидывая лед в стакан. – К сожалению, в нашей семье надо делать то, что тебе советуют родители, потому что если ты добровольно не последуешь их советам, то тебя заставят. Ты прости, но иногда я так тебе завидую, что ты этого не помнишь, и мне очень жаль, что когда-то ты это узнаешь и будешь снова все это переживать.

– А я переживала? – непонимающе спросила я и лицо Марка изменилось.

– Нет… нет, я не это имел в виду. Не воспринимай мои слова так буквально, – треск льда, обволакиваемого теплым виски, заполнил тишину после его слов. Я же внимательно всматривалась в лицо Марка, пытаясь понять, что он хотел сказать и врет ли он мне. – Я, пожалуй, тоже пойду, – он разом опустошил стакан, встал и начал убирать за собой все следы ночной выпивки. Мне показалось это странным, как будто он упорно бежит от меня.

– Подожди, я хотела у тебя кое-что спросить.

– Слушаю, – брат напряженно сел обратно на стул и внимательно посмотрел на меня.

– В гараже я увидела машину и по документам она моя. Значит, я водила машину?

– Да! – он улыбнулся. – Ты, между прочим, была отличным водителем. И это твоя любимая машина. Помню, когда тебе ее подарили на двадцатилетие, ты была вне себя от счастья.

– Не плохо дарить дочери на двадцатилетие машину, которая стоит, как квартира!

– Еще одна особенность нашей семьи, все только лучшее и дорогое. А откуда ты знаешь, сколько она стоит? – удивленно спросил Марк.

– Помню, – я пожала плечами. – Я даже помню, сколько в ней лошадиных сил. И могу оценить общую стоимость нашего автопарка, – засмеялась я.

– Узнаю свою сестру. Это удивительно, что ты помнишь такие вещи.

– Да уж. Но вопрос мой немного в другом, я смогу ездить на ней снова?

– Ну, это вопрос спорный! Не думаю, что родители разрешат тебе в ближайшее время сесть за руль, – он медленно и устало помотал головой в дополнение к отрицательному ответу.

– Как так? Ты же наверняка можешь их уговорить! – я непроизвольно скривила лицо и уставилась на него, как преданный пес, просящий еду у хозяина во время обеда.

– Так странно… ты всегда раньше так делала, когда уговаривала меня сделать что-либо, – он завороженно смотрел на меня. – Ладно, я поговорю с ними, скажу, что первое время я с тобой поезжу, чтобы ты все вспомнила.

– Спасибо! – я вскочила и обняла его. – И да, еще кое-что, – сказала я, усаживаясь обратно. – Я тут кое-что нашла, – я медленно достала те три фотографии и положила на стол. – Ты не знаешь, кто это? – Марк побледнел и долго смотрел на фотографии. – Марк, ты меня пугаешь. Ты знаешь кто это?!

– Точно не знаю, я не видел этих фотографий раньше! – в этот момент мне снова показалось, что он врет. – Но я предполагаю, кто это. Только давай завтра об этом поговорим. Я очень устал.

Все в этой семье мне казалось странным и лживым. Мне чудилось, что от меня скрывают какую-то правду, и мне было интересно узнать какую. Плюс ко всему эти фотографии вводили меня в тупик.

Еще долго я лежала и рассматривала потолок. Когда мне все-таки удалось уснуть, мне приснился странный сон. Это был день катастрофы. Мне снилось, как вагон, в котором я ехала, уходит под воду, вокруг паника. Люди, как тараканы, цепляются друг за друга, пытаясь спастись и вылезти наружу. Вагон почти полностью погрузился в воду, а я вместо того, чтобы вылезать, в панике кого-то ищу. Я знаю, что я должна кому-то помочь, я не могу вылезти одна, без этого человека. Мне не хватает воздуха, я всплываю к потолку, где осталось еще немного кислорода и снова ныряю вниз. Внезапно я слышу какой-то удар и вагон с новой силой уходит ко дну, припечатывая всех к потолку. Я чувствую боль в голове, кто-то хватает меня за талию и тащит куда-то, я не могу понять кто и не могу отбиваться, сил нет. Я не могу даже пошевельнуться, я вижу удаляющиеся от меня трупы людей и окровавленную воду вокруг себя. Дальше пустота. Черная, холодная пустота.

Утро было испорчено этим сном. Какой-то кусок памяти ко мне вернулся, самый страшный кусок. Мне необходимо было с кем-то поговорить, рассказать это, обсудить, но в моем мире не было ни одного человека, которому бы я доверяла. Оставалось только молиться, что вслед за этим куском, ко мне вернется и остальная память. Надежда снова озарила меня.

За завтраком мама объявила, что мы начинаем перевозить вещи в новый дом. Путь туда оказался долгим, ехали мы около трех часов. В машине мы с Марком были почти одни, только водитель на переднем сиденье внимательно следил за дорогой. Мне необходимо было начать разговор о тех фотографиях, но я не знала, как это сделать.

– Марк! – начала я. – Мы вчера с тобой недоговорили…

– Я помню. Мы обсудим это, но вечером. Потерпи еще немного. А теперь, я хотел бы обсудить другую тему. Мне звонили твои друзья, они хотят с тобой встретиться!

– Какие друзья?

– Мари и Давид. Они твои лучшие друзья, но ты их тоже не помнишь, поэтому я решил сначала посоветоваться с тобой. Если ты не захочешь, то я им скажу. Я не хочу, чтобы ты мучилась!

– Нет! – резко сказала я, – я очень хочу с ними встретиться. Они же мои лучшие друзья. Пусть я их и не помню, но они снова могут стать для меня важными людьми. Нельзя от всего отказываться. Я же начинаю новую старую жизнь. Я хочу с ними встретиться!

– Хорошо! – кивнул Марк.

Я задумчиво уставилась в окно. Дело было не в том, что я хотела с ними встретиться. Мне было все равно, так как этих людей я тоже не знала. Но они знали меня и, наверное, очень хорошо. Если моя семья что-то от меня скрывает, то друзья мне должны помочь докопаться до правды. Только ради этой надежды я согласилась на встречу с ними.

После того, как первая партия вещей была доставлена на место, мы встретились с родителями за ужином. Вокруг царила гробовая тишина и чувствовалось ужасное напряжение. Наконец тишину нарушила мама.

– Каролина, я так понимаю, ты согласилась встретиться со своими друзьями? – поинтересовалась она.

– Да, – коротко ответила я.

– Хорошо, тогда послезавтра они приедут в наш новый дом.

– А мы не можем сходить куда-нибудь вне дома? – спросила я.

– Пока что не следует. Ты их не помнишь и не знаешь, поэтому пока что встречаться лучше на нашей территории. Там, где мы сможем помочь в трудной ситуации! – ответила мама и у меня в голове вертелась одна мысль: она боится этой встречи и хочет все контролировать, поэтому мы встречаемся у нас дома.