Когда мистер Бегнет садится на свое обычное место, стрелки часов приближаются к половине пятого; а когда они отмечают ровно половину, мистер Бегнет объявляет:
- Джордж! Точно. По-военному.
Действительно, это пришел Джордж, и он горячо поздравляет "старуху" (которую целует по случаю торжественного дня), детей и мистера Бегнета.
- Всех поздравляю! - говорит мистер Джордж.
- Джордж, старый друг! - восклицает миссис Бегнет, глядя на него с любопытством. - Что с вами стряслось?
- Что со мной стряслось?
- Ну да! Вы какой-то бледный, Джордж, - бледней, чем всегда, да и вид у вас совсем расстроенный. Правда, Дуб?
- Джордж, - говорит мистер Бегнет. - Скажи старухе. Что случилось?
- Я не знал, что я бледный, - говорит кавалерист, проводя рукой по лбу, - не знал и что лицо у меня расстроенное; если так, извините. Но сказать вам правду, тот мальчик, которого поместили у меня, умер вчера днем, и это меня очень огорчило, вроде как обухом по голове ударило.
- Бедняжка! - отзывается миссис Бегнет с материнским состраданием. Неужели умер? Ах ты господи!
- Я про это не хотел говорить - не подходящий предмет для разговора в день рождения, но ведь я не успел присесть, как вы уже выпытали у меня эту новость. А не то я бы сразу развеселился, - объясняет кавалерист, заставляя себя говорить более оживленным тоном, - но такая уж вы, миссис Бегнет, все-то у вас мигом.
- Правильно, - соглашается мистер Бегнет. - Старуха. У нее и впрямь все мигом... Чисто порох.
- И больше того - она виновница нынешнего торжества, так что мы должны ее занимать! - восклицает мистер Джордж. - Вот поглядите, какую брошечку я принес. Вещица, конечно, пустяковая, так просто - на память. А больше в ней ничего хорошего нет, миссис Бегнет.
Мистер Джордж вынимает свой подарок, и младшие члены семейства встречают его восторженными прыжками и хлопаньем в ладоши, а мистер Бегнет благоговейным восхищением.
- Старуха! - говорит мистер Бегнет. - Скажи ему мое мнение о ней.
- Чудо как хороша, Джордж! - восклицает миссис Бегнет. - Такой красивой вещи я в жизни не видывала!
- Прекрасно, - соглашается мистер Бегнет. - Мое мнение!
- Она такая хорошенькая, Джордж, - говорит миссис Бегнет, вытянув руку, в которой держит подарок, и поворачивая брошку во все стороны, - что для меня она слишком уж красива!
- Плохо! - возражает мистер Бегнет. - Не мое мнение!
- Но так ли, этак ли, спасибо вам сто тысяч раз, старый друг, - говорит миссис Бегнет, протянув руку Джорджу, и глаза ее блестят от удовольствия, и хоть я иной раз и обходилась с вами как сварливая солдатка, Джордж, на самом-то деле мы с вами такие закадычные друзья, каких во всем свете не сыщешь. А теперь, если хотите, Джордж, сами приколите ее на счастье.
Дети теснятся вокруг, желая лучше видеть, как Джордж прикалывает к лифу миссис Бегнет свой подарок, а мистер Бегнет смотрит поверх головы Вулиджа, чтобы тоже увидеть это, - смотрит с таким деревянно-степенным и в то же время ребячески-милым интересом, что миссис Бегнет не может удержаться от легкого смеха и говорит:
- Ах, Дуб, Дуб, вот уж бесценный старикан!
Но кавалеристу не удается приколоть брошь. Рука его дрожит, он волнуется и роняет свой подарок.
- Ну и ну! - говорит он, подхватив его на лету и озираясь по сторонам. - До того расстроился, что не могу справиться с таким пустяком!
Миссис Бегнет, придя к заключению, что для подобного случая нет лучшего лекарства, чем трубка, мигом сама прикалывает брошку и, усадив кавалериста в его привычном уютном уголке, приносит мужчинам трубки.
- Если и трубка вас не подбодрит, Джордж, - говорит она, - посмотрите разок-другой вот сюда - на свой подарочек, а уж оба-то средства вместе обязательно подействуют.
- Да вас и одной хватит, чтобы меня подбодрить, - отзывается Джордж, я это прекрасно знаю, миссис Бегнет... Ну, теперь расскажу вам, почему да отчего у меня столько огорчений накопилось. Возьмите хоть этого несчастного мальчишку. Невесело было видеть, как он умирает, зная, что ничем ему не поможешь.
- Что вы говорите, Джордж? Вы же помогли ему. Вы его приютили.
- Да, этим я ему помог, но ведь это пустяк. Я хочу сказать, миссис Бегнет, что он умирал, так ничему и не научившись, - только и умел, что отличать правую руку от левой. Ну, а тут уж помогать было поздно.
- Ах, бедняжка! - восклицает миссис Бегнет.
- И вот, - продолжает кавалерист, все еще не зажигая трубки и проводя тяжелой рукой по волосам, - тут невольно приходит на память Гридли. С ним тоже вышло плохо, хоть и по-другому. Так что оба они сливаются в твоих мыслях с бессердечным старым негодяем, что преследовал их обоих. А как подумаешь об этом ржавом карабине, что торчит в своем углу, такой жесткий, бесчувственный, равнодушный ко всему на свете, так прямо дрожь пробирает и кровь горит в жилах, уверяю вас.
- Мой вам совет, - говорит миссис Бегнет, - зажгите-ка вы трубочку, и пусть у вас горит она, а не кровь. Так-то лучше будет - и спокойней, и уютней, да и для здоровья полезней.
- Правильно, - соглашается кавалерист, - так я и сделаю.
Да, так он и делает, правда не утратив своей негодующей серьезности, которая производит сильное впечатление на юных Бегнетов и даже побуждает мистера Бегнета ненадолго отложить церемонию тоста за здоровье миссис Бегнет - тоста, который Бегнет в такие дни всегда провозглашает сам, произнося речь, образцовую по сжатости. Но молодые девицы уже составили напиток, который мистер Бегнет привык называть "смесью", а трубка Джорджа уже рдеет, поэтому мистер Бегнет, наконец, считает своим долгом произнести главный тост праздничного вечера. Он обращается к собравшемуся обществу в следующих выражениях:
- Джордж. Вулидж. Квебек, Мальта. Сегодня день ее рождения. Сделайте хоть целый дневной переход. Другой такой не найдете. Пьем за ее здоровье!
Все с энтузиазмом выпили, и миссис Бегнет произносит благодарственную речь, еще более краткую. Этот перл красноречия сводится к четырем словам: "А я за ваше!", причем "старуха" сопровождает его кивком в сторону каждого из присутствующих поочередно и умеренным глотком "смеси". Но на сей раз она заключает церемонию неожиданным восклицанием: "Кто-то пришел!"
