– Ну вот, я продолжала подслушивать, хоть и понимала, что так нельзя, но какая вообще разница? Тот, что влюбился в Марию Цветаеву, рассказывал, что решил сегодня утром прийти к ней в кабинет и познакомиться получше, потому что, по его словам, ему всю ночь снились её прекрасные глаза.
– Вика, – Влад облокотился о стену и тяжело вздохнул, положив руки на покрывало кровати, – давай ближе к делу.
– Хорошо, прошу прощения. Когда я уже подходила к раздаче, то слушала уже не в пол уха, а во все два. Марии в кабинете не оказалось, как и нигде на корабле. И тот мужчина как-то узнал, что Святцы вчера нашли её мёртвой, в одной из комнат, где очухивались прибывшие. И это… Господи, я это лишь представила, но у меня даже так побежал мороз по коже. Говорят, её изнасиловали – сначала живую, потом мёртвую, но подонок не оставил ни одной капли спермы. И он искусал… О Боже, он полностью искусал её шею, до самого мяса, как чёртов вампир! Я не знаю, правда это или нет, но тот мужчина рассказывал это с таким страхом в голосе, что стало ясно – он точно верит в свои слова.
– Ей искусали шею? – Голубые глаза Егора широко раскрылись, и даже в искусственном свете ламп Влад заметил в них промелькнувший страх. И страх этот был обоснованный – он повис в воздухе, выйдя невидимым паром изо рта Вики. – Кто-то просто взял и искусал ей шею.
– Не искусал, а прогрыз. Как дикий зверь. Там – опять-таки по словам того мужчины – были вырваны целые куски плоти, но и это ещё не всё. Он… – Меж губ просочился сдавленный стон, но Вика тут же взяла себя в руки. Раз начала рассказывать, то следует перестать мяться и выложить всё как есть!
Потому что это и вправду было ужасно.
– Он отгрыз ей соски.
– Господи! – Влад чуть не вскочил с кровати. Единственным, что его удержало, был спокойный тон Вики, с которым она продолжала рассказывать ужасные вещи.
– Всё это я узнала после того, как нас осмотрели в умывальной. Костяшки проверяли потому, что от лица Марии почти ничего не осталось – его просто превратили в кашу. Чёртовыми кулаками.
Она не сдержалась, и как только всё, что нужно было сказать, наконец сорвалось с губ, один слабый всхлип сотряс грудь. Следующий застрял в горле, будто не хотел вырваться наружу. Влад увидел, как Егор прижал яркую огненную макушку к себе и поцеловал её, прикоснувшись губами к рыжим волосам.
– Не переживай, милая. Это всё только слухи, не подкреплённые фактами.
– Да какие, на хрен, факты, Егор? Я собственными ушами слышала страх в голосе того мужчины, и ему я верю больше, чем каким-то фактам! Тем более нас бы не стали просто так осматривать. Святцы взялись за это всерьёз, потому что они по-настоящему напуганы. Они напуганы!
Влад сцепил руки в замок и опустил ноги на пол, почувствовав всё то же странное тепло. Его карие глаза уставились в одну точку, но за ними мысли, бегая друг за дружкой, находили себе пары и начинали плясать, вырисовывая эскизы новых соображений.
– Значит, по кораблю бродит убийца?
Егор нехотя поднял взгляд и провёл рукой по плечу Вики, обдумывая услышанные слова. Они казались абсурдными, но в то же время их нельзя было оспорить. Алексей Царёв приказал осмотреть каждого, абсолютно каждого, и вряд ли это произошло из-за внезапного желания посмотреть на чужие прелести. Здесь таилось что-то более серьёзное. Костяшки и загривок… Костяшки и загривок… Лицо Марии превратили в кашу, но перед этим она могла оставить царапины на теле насильника, в том числе и на загривке, который могли скрывать волосы. А если насильник обронил седой волос? Некоторые мужчины начинают сидеть именно с загривка, так что…
Потихоньку в голове Егора всё становилось на свои места, но многие вопросы всё так же оставались без ответов. Зачем, например, осматривали женщин, если и так было ясно, что преступление совершил мужчина?
– Я ничего не понимаю, – Егор закусил нижнюю губу, как всегда делал в глубоком раздумье. – Если… если среди нас действительно есть убийца, его рано или поздно найдут, потому что сбежать он не сможет. Только если покончит с собой, но тогда проблема на этом решиться. И… а как его не заметили, если весь его рот и лицо были в крови? Он же перегрыз горло!
– Я не знаю! – Вика прислонилась к Егору в попытках себя успокоить. – Господи, каким надо быть чудовищем, чтобы сотворить такое!
Влад провёл ладонью по щеке и почувствовал жёсткие волоски вновь отрастающей бороды. С того дня, как он сбрил эту проклятую гриву, прошло около трёх суток, но это время растянулось в пространстве и превратилось в бесконечность. Казалось, тот мир, в котором он мог смеяться, погиб тысячу лет назад. Тот вечер, который они провели с Егором в баре, исчез в вечности – такой далёкой и нереальной. А Оля… она до сих пор преследовала его. Казалось, будет преследовать всю жизнь, пока не получит то, что хочет.
А Оля могла хотеть только одного – счастья своему мужу.
– Вик, будь добра, оставь нас с Егором наедине. Пожалуйста.
Зелёные глаза вопросительно блеснули из-под прядей ярких волос, словно сотканных из пламени. К ним присоединились и голубые, точно так же уставившись на Влада.
– Но я хочу быть здесь. В смысле оставить вас наедине? Я что, не могу присутствовать?
Вот оно, начинается. Дамы и господа, можете встать со своих сидений, чтобы получше увидеть наше сегодняшнее выступление! И имя ему – «Женская упёртость»! Если Бог как-то и хотел наказать мужчину (а он, безусловно, хотел, ведь такую скотину нужно было проучить), он создал женщину, чтобы представители сильного пола постоянно мучились – и всегда по совершенно разным причинам! Женщины… О, женщины! Они вобрали в себя всё самое прекрасное, что есть в раю, и самое ужасное, что спряталось в аду, принеся это всё сюда, к мужчинам. Можно страдать от безответной любви, можно страдать от долгой разлуки, но одна из самых тяжёлых пыток человечества – это когда женщина вгрызается в твой мозг в надежде высосать его и доводит тебя чуть ли не до инфаркта своими спорами. И самое забавное в их упёртости то, что рано или поздно они понимают, что мужчина был прав, если правда действительно на его стороне.
Женщины… Мужчины вас никогда не поймут, и вы сами прекрасно это знаете, поэтому так часто дурманите чужие головы.
И Вика сейчас решила тоже продемонстрировать свою никому не нужную упёртость. Её убедительность подкреплялась блестящими от слёз глазами, глядя на которые хотелось тут же стать их защитником и оберегать всю оставшуюся жизнь. Влад не хотел выгонять Вику из комнаты, но он понимал, что предстоящий разговор может состояться только с Егором. Потому что здесь нужны мужские, именно мужские мозги, не затуманенные эмоциями и лишними чувствами.
– Вик, пожалуйста, позволь мне поговорить с Егором наедине. Я хочу поговорить именно с ним.
Её глаза непонимающе раскрылись, будто Влад сказал нечто такое, что поставило его в один ряд с самим Дьяволом. Он увидел, как в сузившихся зрачках промелькнула злость. Женская злость. Да поможет нам Бог.
– Я никуда не уйду. Если вы собираетесь обсуждать что-то без меня, значит, мне точно стоит это услышать. По кораблю бродит убийца, а вы… вы меня просто так отпустите? С ума сошли что ли?! Почему это вы не хотите разговаривать в моём присутствии, а? Я что, какая-то помеха? Или мне просто не повезло родиться женщиной?
– Вик, – Егор накрыл её плечи ладонями и чуть не обжёгся, успев удивиться исходящему от неё жару, – Влад прав. Пойди в нашу комнату и подожди меня там. Я постараюсь вернуться как можно скорее.
Она долго смотрела на него, очень долго. Так сытый хищник смотрит на пробегающее мимо мясо, когда желудок уже полон, а желание охотиться напрочь отпало. Она смотрела и пару раз даже открыла рот, явно чтобы что-то сказать, но снова смыкала губы, ничего не произнося. Огоньки зелёного света, переливающиеся плавным блеском, вглядывались в другие огоньки – голубые, того цвета, какого бывает небо над спокойным, тихим морем. Влад стал свидетелем безмолвного разговора двух подростков, и от этого у него сжалось сердце – когда-то ведь и он так любил. Когда-то и он мог сказать что-то Оле одними только глазами, и она бы всё сразу поняла, после чего наверняка бы подмигнула. Игриво. Да, игриво… Она всегда игриво подмигивала.
