Вообще-то война с дестами в том или ином виде идет с незапамятных времен. Но она больше холодная, с редкими боестолкновениями на периферии мира. Как СССР в свое время воевал с США на чужих территориях, боясь нанести удар непосредственно по центрам принятия решений, потому что это означало взаимное ядерное уничтожение. Вот и у нас. Полномасштабные действия отнимают слишком много ресурсов, последствия непрогнозируемые, поэтому крепим оборону, но не идем на Вы.
В координационное звено «Фрактала» я сразу сбросил сообщение о гибели Звеньевого и заснятую с высоты эстакады картинку горящей машины. В тут же пришло указание: «Никаких действий не предпринимать, ни с кем на контакт не выходить».
Я и не предпринимал. На «кукушку» я возвращаться не стал, устроившись по документам прикрытия на ночь в дешевой гостинице на Северо-западе Москвы.
Там всю ночь не давала спать подгулявшая в соседнем номере компания гастарбайтеров из Молдавии. Как ни хотелось мне устроить им разнос с вразумляющим пробиванием в грудную клетку, но я сдержался. Только засветиться таким вульгарным образом не хватало для полного счастья. Хотя эти пьяные визги страшно нервировали. Особенно когда и без них весь на нервах.
Вообще, мне с трудом верилось в происходящее. Перед глазами стояла, будто наяву, догорающая машина Звеньевого. И очень хотелось напиться в хлам. Но это желание было неосуществимым.
Координаторы на следующий день осчастливили меня указанием действовать по приоритету «Купол». Это означало залечь на запасную лежку на окраине Московской области и не отсвечивать до новых вводных. Приостановить все активные действия. Выбросить телефон. Сменить документы. Бросить машину – а я только привык к серебристому «Мерседесу».
Плюс к этому от меня отзывали группу прикрытия. Это было вообще нечто из ряда вон выходящее. Никогда до окончания Поиска у меня не забирали мою поддержку. Мы работали вместе до достижения результата. Нужны были очень веские основания для такого шага.
А еще гложили меня сильные сомнения и мучил вопрос – каким образом навели на Звеньевого тот самый бензовоз? Для этого надо не только найти сам бензовоз, что, впрочем, труда не составляет. Необходимо подготовить камикадзе, а это очень нетривиальная задача. И еще, что самое главное – просчитать маршрут. А для этого нужно иметь исчерпывающую информацию. И что, если эта самая информация протекает из структур «Фрактала»? И тогда возникает вопрос: а стоит ли безоглядно доверять координаторам?
Координационное звено – это такой штаб «Фрактала». Нечто неизменное и вечное. Фактически, сложная сетевая структура, размазанная по пространству, которую не выбить точечными ударами. Я всегда был уверен, что в любом случае мне оттуда ответят. Помогут. И заберут Предмет. Если однажды Звено координации даст сбой, это будет значить, что рухнули небеса, и «Фрактал» уничтожен. Но это просто невозможно. Во всяком случае, хочется в это верить.
Главная угроза тут – перехват канала связи. Существовала теоретическая возможность, что противник оседлает его путем перетягивания на свою сторону ключевых фигур Координационного звена. Для этого существовала многоуровневая система идентификации и проверки, кодов, скользящих алгоритмов связи. Так что и здесь неожиданностей вроде бы ждать нечего.
Но Звеньевой все же погиб очень странно. И меня это точило. Поэтому я плюнул на всех и все. Извлек из тайника на чердаке старинного жилого дома в центре Москвы тревожный комплект. Там были деньги в купюрах – никаких карточек. Надежные документы. Коммуникатор я переключил на режим «Сумерки» – специальная функция, которая не дает определить мое местоположение. Думаю, мой коммуникатор можно взломать, но способен был это сделать только Звеньевой.
Для получения информации от координаторов есть еще очень популярный сайт, с миллионами подписчиков, посвященный современной попсовой музыке. На него сбрасывают зашифрованные сообщения оперативникам, находящимся в замороженном положении, как я сейчас. Это позволяет быть уверенным, что их местоположение не вычислит никто, но они будут в курсе новостей и новых приказов.
Пришлось мне немножко подправить внешность. Я нацепил бейсболку с длинным козырьком, которая неплохо сбивает опознавательные программы милицейских видеокамер. Не удивлюсь, если десты получат к ним доступ. На нос – солнцезащитные очки. Просторная безразмерная цветастая рубаха и пузырящиеся на коленях модные брюки. Еще немножко изменить динамику движений. Конечно, это не гарантия защиты, но затруднит мой розыск, если что.
Машину я прикупил по доверенности в Южном порту. «Жигуль» белого цвета, которому сто лет в обед, но двигатель работает хорошо, да и крылья не отваливаются. Сойдет. Такой не привлечет внимание. А гламурный серебряный «Мерседес» пускай подождет до лучших времен.
Жилье я снял у уличных маклеров, с советских времен ошивающихся в Банном переулке у Рижского вокзала. Мне досталась по случаю тесная двухкомнатная квартира в Лефортово, на первом этаже трехэтажного желтого дома с покатой крышей – такие строили пленные немцы после окончания Великой Отечественной Войны. В ней имелся черный ход, окна на две стороны. Отлично просматривались подходы. И была возможность выскользнуть оттуда. Хотя надеюсь, что намеченные пути отхода мне не пригодятся…
Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны. Бой со стороны я видел, и мне очень хотелось побыть даже не стратегом, а хотя бы рядовым бойцом. Но я был заморожен до лучших времен. Как и мой Поиск. Хотя я на сто процентов уверен, что причина войны именно в нем. Почему? Хотя бы потому, что в этом был уверен Звеньевой. А уж он обладал всей полнотой информации.
Эх, как же мне сейчас не хватало моего старого доброго куратора. Теперь его заменяли безликие координаторы с мужскими и женскими голосами, возникающими в динамике коммуникатора. И куда они меня поведут – я не знал. И уже не так им и доверял.
Черт, что же предпринять? Душа рвалась в бой. И промедление было смерти подобно. Но что делать, когда ты будто завис в невесомости, и не за что уцепиться?..
Глава 2
Вооруженные люди врывались в офисы, квартиры и уходили оттуда, оставляя за спиной разгром и тела жертв. На улицах хлопали выстрелы. Столичная милиция сбилась с ног, пытаясь воспрепятствовать криминальному разгулу. По телевиденью выступил мэр с просьбой к гражданам сохранять спокойствие – мол, без паники, все под контролем правоохранительных органов. И от такого его успокаивающего воркования жителям столицы становилось совсем тоскливо – они понимали, что им врут, и власти не контролируют ничего.
Я смотрел криминальные хроники, которые теперь шли с утра до вечера. Обнаружены два тела с огнестрельными ранами в лесополосе около аэропорта Шереметьево. Ну, прямо пир воронов – на это очередное происшествие слетелись, хлопая крыльями, жадные до сенсаций журналисты. Фокус камеры наполз на безжизненное тело. Теперь оно демонстрировалось крупным планом.
Лицо убитого знакомо. Это Дрон – боец из группы Лешего. Значит, моя группа прикрытия вовсю участвует в боевых действиях. И не слишком удачно.
Зябко как-то мне стало. Не скажу, что приятельствовал с этим парнем, но он был наш. И он не раз прикрывал мне спину.
Второй погибший, судя по всему, был его противником. Разменяли жизнь на жизнь. Это хреновая арифметика!..
Расстреляна машина на Серпуховском шоссе. Обнаружены тела мужчин. Машина набита оружием. Это уже наш ответный ход.
Идут боевые действия. Стрельба. Взрывы. Боевые потери. А я, достаточно серьезная боевая единица, посасываю натуральный апельсиновый сок на диванчике в квартире в Лефортово и наблюдаю за войной по телику. И эта моя отстраненность просто дико бесила.
Ну а что делать? Выйти на координаторов, объявить, что рвусь в бой, и потребовать выдать мне на складе пулемет? Смешно. Они плевать хотели на мое мнение. Звеньевой бы не наплевал – он знал цену слову и ощущениям Старьевщика. Те же, кто сейчас распределяет силы и средства, больше похожи на компьютер – холодная целесообразность и голый расчет.