«Сволочи, какой к чертям беспилотный летательный аппарат? Придумывают, что хотят? Подлецы! Успокоился, все нормально, как обычно, брат. Посидим у реки, брат, и дождемся трупов врагов, плывущих мимо нас по течению тихих вод…» – мысленно приказал себе Станислав, переключая телевизор на музыкальный канал.

Об этой скромной квартире в старинном семиэтажном особняке, недалеко от Белорусского вокзала, знали только два человека: капитан внешней разведки Станислав Благоев и его инструктор, полковник ГРУ – Бонифаций Квакша. Эта квартира принадлежала военной разведке и была закреплена за Квакшой уже более четверти века. Люди из управления глобальной внешней разведки о ней не знали. Военная разведывательная контора ревностно хранила свои секреты и от врагов, и от друзей, которые могли только называться коллегами и друзьями. Старые правила пока что работали, но это только пока.

Стас открыл окно на кухне, поставил на подоконник слегка подсохший цветок Герани. Судя по почве в горшках, зеленых друзей поливали неделю назад. Он набрал прохладной воды и полил все комнатные растения в квартире. С удовольствием выдохнул и подумал, что в этом помещении не хватает только пятнистой кошки.

Капитан устало прилег на кушетку, которую любил за ее советскую твердость, приятный скрип и старость, подмигнул цветному портрету Леонида Ильича Брежнева на стене и мгновенно погрузился в приятный сон.

Он снова в жарком Кабуле, лежит на алюминиевом днище, в старом пикапе, в пыльной и потной афганской одежде, притворяется больным тифом. По его голым ступням и рукам бегают жирные мухи, порой они садятся на рот, пытаясь собрать влагу. Это становится невыносимой пыткой. Чужие грубые руки хватают его за отвороты пиджака. Удар в лицо тяжелым кулаком, грохот падающего тела, провал мыслей…

Кто-то задает вопрос другому мужчине: «Зачем же бить этого больного человека?» А вот уже чужой волевой голос. Человек говорит по-английски, но явно это не его родной язык. Мужчина склоняется над русским и говорит:

– Сэр, если он болен, зачем он нам? Холера или тиф, нам это зачем? Его нужно уничтожить? Уничтожить! Один выстрел в голову и все! Сэр? Сбросим в канаву у реки Кабулки и уедем…

– Нет! Этот человек нам нужен. И прекратите давить на меня, черт вас подери! Вам лишь бы избавляться от людей! Что от чужих, что от своих. Вам плевать на жизнь?..

Благоева будет звук механического будильника. Он открыл глаза: «Чей это был голос? Кто меня хотел уничтожить? Не помню, не могу вспомнить…»

– Проснулся, боец? Молодец. А то ведь я заждался тебя. Думал, неужели укатали моего «Сивку» крутые горки, но нет. Слава всевышнему, ожил…

– Бонифаций? Командир! Учитель?

Благоев резко сел на тахте и всмотрелся сонными глазами в пространство старой квартиры. На кухне явно кто-то был. По шарканью домашних тапочек, Стас понял, что там сам хозяин квартиры. Разведчик улыбнулся, потянулся и бодрым шагом прошел на кухню.

– Стасик, я это, решил уху приготовить, как раньше, помнишь? На Волге мы такую с тобой заварили…

– Командир, командир!

Благоев не смог сдержать эмоций, слезы хлынули из его глаз. Он сильно обнял своего боевого командира.

– Будет, будет, Стасик. Жив, оценка отлично тебе! Кто тебя предал, как считаешь? Кто, говори, пока мы не на прицеле…

– Полковник Кротов и его помощник майор Крамаренко, мой старинный друг. Но кто дал им команду, я не знаю. Не понимаю, почему они так решили со мной?

– Узнаем, узнаем. Дай время. Сейчас уха будет готова. Тебе нужно восстанавливать силы, брат. Ты главное не переживай, мы все это дело, весь этот геморрой перетрем. Мы их всех прижмем к плинтусу и ноги, и усы повыдергиваем. Сейчас главное восстановить силы. Я гантели тебе принес.

– Мне же не век здесь сидеть? Нужно что-то решить с документами, с работой?

– А как же, будем решать, будем. Женку уже видел?

– Ночевал прошлую ночь с ней…

– Ну и как Мария, все также хороша?

– Да, жена мне верна, все в порядке…

– Это правильно, в твоем случае наиважнейшее дело, парень. Я тоже иногда посматривал за ней. Один черт так и крутился возле её, как угорь на сковородке. Как у него чесалось! Какие окуни добрые, разварились совсем! Пальчики оближешь. Ну-с, приступим, господа, контрабандисты…

Только через час Бонифаций расправился с окунями. Станислав вновь включил телевизор, но ни один канал не показывал недавний репортаж про полковника Квакшу. Зато показали репортаж о новых обманутых вкладчиках в малоэтажное строительство в Москве и Подмосковье. Кроме этого, господин Дмитрий Медведкин заявил, что им придется принять закон об обязательном вакцинировании всех граждан поголовно от вируса Кавид – 1921.

– Это что, Бонифаций, теперь «Едро» будет заниматься вакцинацией поголовья населения? Ну и жизнь у вас тут?

– Брось, Стас, хочешь найти правду в этой осином гнезде? Им плевать, кого продавать, кого выселять из достроенных домов, кого вакцинировать. Такая система, ниппель. Нам бы с тобой выжить, сынок…

– Командир, так видел репортаж про себя?

– Там, где я типа твой сообщник? Да, видал, хорошо рассказали, черти. Девки у них на каналах губастенькие. Где мои двадцать лет, Стасик, ух я бы их помял.

– Не намялся, командир, – рассмеялся Благоев.

– Они зачем-то дали утечку? Это нам на руку. Плохо, если они знают, что ты бежал. Мы можем рассказывать о том, что тебя преследуют власти, независимым телеканалам. Как шанс, такой вот вариант «Омега»! Какая уха, я не могу больше! Объелся, нафиг…

– Окуни хороши! Ну ты удивил, командир. У нас разве есть независимые каналы или средства массовой информации?

– Да, есть такой телеканал – «Ливень», например, они что-то там пытаются, хотя их уже объявили иностранным агентом…

– А это еще, что за зверь? – удивился Благоев.

– Аналогия с врагами народа, вот так и живем, Стасик. У нас тут новые веянья, вернее, старые, энкведэшные.

– Зоопарк! Все, кто не с нами, против нас?

– Ну, расскажи, как все было, как ты смог сделать ноги от бородатых?

– Повезло мне. За пару дней до казни, американцы, или англичане, выкупили меня у бородатых и повезли на свою базу в Израиле. Хотя я и сам готовил побег. Другое дело, что уйти было очень сложно, я же почти не пил и не ел несколько дней. Янки держали меня на какой-то вилле. Потом поговорили со мной и решили пригласить в гости. Вначале говорили про Лондон, а потом решили сразу в Вашингтон. Я помалкивал, иногда делал вид, что мне по барабану все их задумки. В любом случае было ясно, что меня вербуют, взамен на спасение моей жизни. По дороге в штаты залетели мы по каким-то надобностям в дорогой мне Афган. В столицу. И там они решили остановиться на три дня. Такого подарка я от них не ожидал. В Кабульском аэропорту, валяясь связанным в кузове старого внедорожника, я прикинулся немощным тифозником. Они ушли искать доктора, ну а я дал деру. Одет я был как местный житель, тем более отличный загар и борода выдавали во мне своего парня, даже душмана. Язык я знаю. Не теряя времени, вскрыл наш старый схрон в Кабуле, через три часа вернулся в аэропорт, купил билет на борт до Стамбула. Одет я уже был совершенно по-другому, индийский бизнесмен. Все как ты меня учил. В Стамбуле пришлось пробыть три дня, купил цивильный костюм, сбрил бороду и прилетел в Москву, в дождь. Как же я соскучился по нашему дождю, я пил капли с неба.

– Да ты сдурел? – рассмеялся Квакша.

– Это от вечной жары…

– Как по маслу, Стасик, не думал? Удочка или поводок? – хитро улыбнулся Бонифаций.

– Думал, еще как думал. Нет, я действовал очень быстро. Посмотрим, командир. В любом случае, я дома, и пошлю любых гостей ко всем чертям.

– К чертям это правильно, по-нашему!

– Не впервой, Иваныч…

– Главное, что не в последний раз, так твой отец любил говорить…

– А что с ним? – напрягся Благоев.

– Нет, все нормально, давно не заходил к старику. Зайду, обещаю, на днях…

Бонифаций покинул квартиру через час, он оставил капитану журналы и еду. Сутки нужно было отсидеться, не ровен час, что Крамаренко или его люди могут выследить его или нарваться совершенно случайно. Ближе к следующей ночи капитан Благоев осторожно приоткрыл дверь, осмотрел коридор, лестничную площадку. Тишина. Тихо вышел из квартиры, мягко повернул ключи в замках, поднял воротник, поправил фальшивые старомодные очки на носу и почти бесшумно вышел на улицу. Вдыхая ночной воздух Москвы, пропитанный миллионами вкусовых оттенков, Благоев шел к своей женщине и любимой жене одновременно.