– Богатый жизненный опыт, голубчик. Ну да, ладно, я не об этом. Знаете, чем я особенно знаменит среди коллег?!

Демиург развел руками и помотал головой, признаваясь, что понятия об этом не имеет.

– Так вот. Я знаменит тем, что за почти пять тысяч лет моего руководства кафедрой я ни единого раза ничего не просил у своего руководства. Это конечно не подвиг, но что-то героическое в этом безусловно присутствует. Поэтому, когда в деканате получили мою просьбу в оказании помощи по оформлению заявки на Платформу, там поняли, что уж если за сорок лет я решился о чем-то просить, то к этому нужно отнестись очень серьезно, что они и сделали, к вящему моему удовлетворению.

– Что, настолько все серьезно? – с ноткой обреченности в голосе спросил директор.

– Да. Не вдаваясь глубоко в детали, скажу, что намечаемый нами эксперимент, в случае успешного завершения, в чем я ни капли не сомневаюсь, способен будет перевернуть все наши взгляды на эволюционные процессы, протекающие во Вселенной. И возможно в какой-то момент спасет нашу цивилизацию от естественного умирания. Да-да, голубчик, – поймав на себе недоуменно вопросительный взгляд хозяина кабинета, подтвердил Саваоф, – все цивилизации рано или поздно оканчивают свой предначертанный Судьбой путь. А я, как и все те, кто участвует так или иначе в эксперименте, этого решительно не желаем. Мы хотим, чтобы наша цивилизация существовала вечно! Слышите? ВЕЧНО! Не правда ли, амбициозно?!

Директор был буквально раздавлен зловещими перспективами, которые могут претвориться в жизнь в случае его отказа от выполнения заявки. Раздавлен, но все еще пытался робко повилять хвостом, в надежде как-то смикшировать ситуацию в свою пользу:

– Но как же смета?! Там уже все сверстано, даже уже на четвертый квартал! Я не имею право вносить в него коррективы. Это будет считаться должностным преступлением!

– Да что вы, в самом деле?! Неужто я ничего не понимаю! Нас вполне устроит включение нашей заявки в график первого квартала будущего года.

Лицо Демиурга при этих словах несколько просветлело, но как оказалось ненадолго.

– Да-да, первого квартала, – подтвердил еще раз профессор, а затем добавил, – но зато в приоритетном порядке и к тому же Платформа должна будет относиться к классу «экстра-люкс».

– Люкс, да еще Экстра?! – выпучил на него глаза Демиург. – Да вы представляете себе, что это вообще такое?!

– От чего же не представлять?! Вполне себе представляю. Не щи лаптем хлебаем.

– Уж лучше бы за печкой! – с пафосом повторил за ним директор. – Но я все же возьму на себя смелость напомнить вам, что сие означает. Люкс, в данном случае означает, сооружение планетообразной Платформы с полным набором химических элементов периодической системы обеспечивающим полную автономизацию всех жизненных процессов для населения около 80 миллиардов особей, на длительную перспективу, включая флору и фауну. А Экстра означает, что вышеозначенная Платформа, после сдачи в эксплуатацию должна уметь в автоматическом режиме увеличивать свои размеры по мере необходимости и пополнять расходуемые в процессе эксплуатации элементы за счет преобразования окружающего пространства. То есть, по сути своей, обладать неким искусственным интеллектом. Это, я вам скажу. Не вшивенький пятизвездочный отельчик на двадцать миллионов отдыхающих, где-нибудь в Гончих Псах, и уж тем более не приусадебный участок в семьсот гектаров.

Лицо профессора при этом несло на себе отпечаток безмятежности. Видимо тому послужило упоминание об отеле и личном садовом участке. Он даже прикрыл глаза, как будто погрузившись в нирвану воспоминаний бурно протекавшей юности. На самом деле все было не так. Сердечко профессора пошаливало, и он всячески старался скрыть это от окружающих, прикрывая глаза, в которых плавала боль. Складывалось впечатление, что он совсем не слышит своего оппонента. Тем неожиданней для того оказались слова, сказанные им негромким голосом:

– Скажите-ка, любезный, а как часто, в последнее время, вам намекали о вашем несоответствии занимаемой должности?

Директор аж поперхнулся от неожиданной наглости слов, непрошенного гостя, и уже хотел ответить ему, что-нибудь в довольно грубом тоне, но не успел, так как сморчок-профессор не повышая тона продолжил:

– Просто я подумал, что в вашем положении сидящего на сковородке неплохо было бы иметь подушку безопасности в виде положительно настроенной к вам прессы. Вы, надеюсь, понимаете, о чем я толкую?

Директор судорожно кивнул. Чувствуя его согласие даже сквозь сомкнутые веки, старик продолжал негромко журчать:

– Наш эксперимент, как я уже говорил, способен будет поднять нашу цивилизацию на несравненно более высокий уровень. И все участвующие в нем, безусловно, будут отмечены на самом, что ни на есть высоком уровне. Даже я, в общем-то, не тщеславный, по сути, и то, с предвкушением смотрю на завтрашний день. Вы же знаете, какую огромную роль играют средства массовой информации в наше время? Конечно же, меня будут спрашивать о том, кто и какую помощь нам оказывал все это время. И я, уж поверьте мне на слово, не премину во всех красках отобразить перед всеми ваш и без того сусальный лик. А так как эксперимент продлится не одно и не два тысячалетия, то ваше имя будет на слуху у общественности на всем протяжении эксперимента. Это ли не защита от завистников и злопыхателей?!

Профессор не ошибся, точно все рассчитав. Кость была брошена умелой рукой. Жучка схватила ее на лету, только челюсти клацнули. Но веревочку, привязанную к кости, профессор не желал выпускать из своих подагрических, но все еще сноровистых пальцев.

– Ну что, договорились?! – спросил Саваоф.

Демиург почесал затылок, якобы в великом раздумье, потому что сразу соглашаться было сродни потери лица, затем как бы с шутливой ленцой ответил:

– Умеете же вы находить нужные аргументы, профессор. Не пойдете ко мне на полставки замом по сдаче объектов?! А то мой зам такой рохля.

– А вы будете за меня читать лекции старшекурсникам?! – со смехом подхватил старик, у которого почему-то вдруг выступила мелкими капельками испарина на лбу.

– Ну, уж нет! Избавьте от такого счастья! – в притворном ужасе воскликнул Демиург. – Ладно. Давайте сделаем так. Вы оставляете заявку. Я включаю ее в число приоритетных, но на четвертый квартал будущего года. Договорились?

Саваоф кивнул с достоинством римского патриция.

– Промежуточную сдачу наметим тоже на конец последней четверти, но уже следующего столетия – раньше никак. Пока сгустим космическое пространство, пока напрессуем планетарное вещество, пока сформируем среду для благоприятного обитания, то, да сё. Окончательную сдачу объекта – еще лет через десять. Ну а акт о недоделках, это уж как водится, в рабочем порядке, – закончил директор, пытаясь хоть в малом выторговать для себя поблажки.

Встали, пожали друг другу руки. Профессор, вполне удовлетворенный исходом дела, на успех которого хоть и рассчитывал, но не ожидал так скоро, направился к выходу. Но на выходе задержался.

– В рамках данного проекта, у меня к вам будет еще одна просьба.

– Какая? – насторожился директор.

– Нельзя ли будет в процессе обустройства платформы, создать условия для флоры и фауны, максимально соответствующие представленным нами образцами?

– Насчет флоры и простейших микроорганизмов – не проблема. А существа с более высокой организацией возникнут сами – на основе общих законов развития. Так что, не беспокойтесь.

На этом и расстались. Выйдя из приемной, почувствовал внезапную слабость в ногах и плюхнулся на один из стульев, стоявших вдоль стен приемной. Быстро нашарил в кармане пузырек с нитроглицерином. Положив таблетку в рот, замер, откинувшись на спинку стула. Тотчас к нему подскочила секретарша, до этого мирно сидевшая на своем рабочем месте:

– Дедушка, вам плохо?! – закудахтала она. – Вызвать неотложку?! Я мигом!

– Нет-нет, дочка, не надо! Просто устал маленько. Набегался с утра, вот ноги и не держат. Сейчас посижу, и все пройдет.